Убежище (ЛП) - Кук Тонья. Страница 69

Глантон был поражен. Если Фаваронас был прав, под поверхностью этой долины находится величайшая в мире концентрация магической силы, захваченные души сотни драконов, и благоговейное уважение этого места кочевниками было полностью оправданным.

Одна драконица, всего одна, грозная зеленая драконица Берил, уничтожила армию, состоявшую из тысяч эльфов. Даже умирая, она принесла погибель эльфам. Рухнув с неба, она так сильно подмяла город Квалиност, что земля провалилась, и туда ринулись воды реки Белая Ярость. Практически все выжившие в сражении утонули. Была убита сама мать Беседующего, Королева-мать Лорана, и, насколько было известно, это место по сей день оставалось затопленным. Гниющий труп драконицы все еще находился на дне образовавшегося озера, заслуженно дав ему имя НалисАрен, Озеро Смерти.

Глантон выжил в той битве. Не проходило и месяца, чтобы он вновь не вспоминал во сне те ужас и отвагу, свидетелем которых был. Хорошо зная то опустошение, которое принесла одна зеленая драконица, он едва мог вообразить те разрушения, которые могут причинить сотня подобных существ.

Видя его ошеломленное лицо, Фаваронас напомнил, что это была лишь теория, и она не объясняет наличие развалин, исчезновение антилопы, которую видела Львица или того странного призрака, что прошел мимо Глантона и Фаваронаса в туннеле. До сих пор единственным твердым фактом, который архивариус выжал из этих свитков, было то, что кто-то, и в немалом количестве, раньше населял долину, и они были как-то связаны с доблестным обреченным Балифом. Заглавия остальных семи цилиндров были не менее таинственными, чем первого. Он расшифровал их как «Подсчет племени», «Средний порядок обучения», «Возведение столпов» и «Сон Первого».

Он подумал, что это странно, что на корешках двух из восьми случайным образом выбранных цилиндров упоминается «середина». Судя по контексту использования, он чувствовал, что оно относится к группе людей, а не к какому-то месту.

«Что бы это ни значило», — сказал ученый, — «признаю, что я рад навсегда оказаться подальше от той своеобразной долины».

Глантон покачал головой. — «Это может оказаться не навсегда. Беседующий надеется, что долина станет нашей новой родиной». Игнорируя потрясенное выражение лица Фаваронаса, воин добавил, что считает, что долина, с ее потайным входом, изобилием воды и системой туннелей была бы для них прекрасным пристанищем.

«Мы просто должны решить несколько ее загадок», — закончил он решительно.

Фаваронас ответил: «Люди могут оказаться правы насчет этого места. Там могут быть загадки, которые нам не следует тревожить».

«Как насчет нашего народа? Не только тех тысяч прозябающих в этом мерзком лагере у стен Кхури-Хана, но сотен тысяч под игом захватчиков? Мы забываем о них и выбираем легкий путь вечного изгнания?»

У Фаваронаса не было ответа. Глантон был преданным воином. Он находил мужество в невзгодах и благородство в войне. Как мог архивариус, по меньшей мере, вдвое старше его, сказать гордому солдату, что его идеалы ошибочны?

Он не мог. Вместо этого, Фаваронас мысленно поклялся продолжить изучение цилиндров. Должен был существовать способ добраться до внутреннего текста, если таковой вообще был.

Движение на запад прошло без происшествий. Когда опустились сумерки, воины разбили лагерь прямо у вершины широкого усыпанного гравием холма. Они не встретили никаких признаков кочевников. Пустыня к западу от гор выглядела столь же безлюдной, как Долина Молчания.

Они взяли с собой из долины воды с избытком, но порции еды становились все меньше. Во время фуражировок в долине они нашли только кедровые орехи и ягоды. Это бесплодие вызвало множество комментариев среди эльфов. Многие из них прежде были скотоводами или фермерами, а некоторые — садовниками в великом городе Квалиносте. В эльфийских землях садовники были не чернорабочими, а творцами, приравниваемыми к скульпторам, поэтам или художникам. Они не могли предложить разумных причин отсутствия дичи и съедобных растений в долине. Двуногие охотники не бродили по ее тропам; в ней было с избытком воды; ее климат был мягким. Во многих местах почва была песчаной и бедной, не говоря уже о ее странном цвете, но у нагорий в земле должно было быть больше минералов. Здравый смысл диктовал, что долина должна была кишеть жизнью. Почему же она была такой тихой и пустой?

Фаваронас сформулировал ответ, но не поделился им с остальными, не желая быть втянутым в долгую дискуссию. Призрачные огни в развалинах притягивались лошадьми, всадниками и даже кровожадным песчаным зверем. Он полагал, что по прошествии долгого времени блуждающие огоньки очистили долину от животной жизни, вплоть до мух. Куда всех забрали, он не мог сказать, но Беседующий должен обдумать эту опасность, прежде чем привести сюда на поселение всю нацию.

На востоке появились облака, высокие и плотные. Обычно воздух пустыни был такой сухой, что никакие облака не могли проникнуть так далеко от моря, так что их появление вызвало много комментариев, пока эльфы обустраивались в лагере. Когда под этими облаками засверкали вспышки молний, эльфы знали, что наблюдают нечто экстраординарное, но даже это не могло надолго удержать усталых воинов от сна.

Фаваронас поздним вечером трудился, пытаясь раскрыть секрет каменных цилиндров. Он набрал сухой пустынной травы и развел небольшой огонь рядом с зарослями лебеды, чьи серовато-зеленые листья послужили ему ужином. Он положил один из цилиндров в костер, но огонь никак не подействовал на того. Фаваронас пытался лить воду, затем масло, на цилиндры, чтобы размягчить их, но снова потерпел неудачу. Края цилиндров имели рисунок тугой спирали. Больше всего они напоминали обычные пергаментные свитки, обращенные в камень, возможно, под воздействием времени или магии. Если первое, то может оказаться возможным разделить книги при помощи механического воздействия, но если была вовлечена магия, его усилия были тщетны. Беседующему потребовалось бы найти опытных магов, чтобы раскрыть оберегаемые цилиндры.

Где-то после полуночи Фаваронас заснул перед расставленными перед ним цилиндрами. Его костер притух до мерцающих углей.

Его разбудил тихий хруст шагов. Он провел в долине слишком много жутких дней и ночей, чтобы игнорировать подобные звуки.

«Кто здесь?» — прошипел он. Скорее всего, этот шум был безобидным, и был вызван одним из солдат Глантона. Фаваронас снова окликнул, начиная нервничать и сердиться. У этого парня могло бы хватить вежливости ответить!

Он бросил пригоршню сухой травы на угли своего костра. Распустились языки пламени. К его потрясению, от которого сильно забилось сердце, они высветили стоявшую в метре от него завернутую в плащ фигуру. Фигура сделала шаг назад, стараясь держаться в темноте.

Фаваронас закричал, быстро вставая. Глантон дал ему булаву Вейя-Лу, так как она не требовала особого опыта в обращении. Он схватил ее. Ученый был напуган, но, несомненно, от крика воины проснутся и защитят его.

Странно, но никто не явился. Воины вокруг него оставались неподвижными. Несмотря на его не прекращавшиеся крики, он слышал их храп и глубокое дыхание. Они продолжали безмятежно спать.

Закутанный в плащ незваный гость присоединился к нескольким одетым таким же образом фигурам у подножья холма. Фаваронас различил четыре отчетливых очертания, и заметил движение много больших в глубоких складках ночи. Вместо того чтобы пуститься в бегство, эти четверо приблизились и окружили его.

Он взмахнул булавой, крикнув им держаться подальше. Окруженный врагами со всех сторон, он вертелся юлой, отчаянно стараясь держать их всех в поле зрения.

«Незнакомец».

От этого шепота он развернулся и оказался лицом к лицу с одним из четверых.

«Верни то, что ты взял».

Фаваронас сразу же понял, о чем шла речь: каменные цилиндры. «Кто вы?» — спросил он.

Тонкие руки откинули темный капюшон. Показалось красивое лицо молодой эльфийки с глазами и волосами цвета залитого солнцем золота.