Убежище (ЛП) - Кук Тонья. Страница 78
Шоббат находился в наиболее защищенном месте Кхура. Он уже уничтожил могущественного неракского рыцаря. Ему не стоило особо опасаться одной женщины лэддэд, даже такой свирепой, как Львица. За исключением ее варварской выходки с песчаным зверем, Кериансерай сидела сиднем в эльфийском лагере с момента ранения своего мужа.
Он вытянул руку, чтобы почувствовать кончиками пальцев вес кубка. Затем поднес его ко рту. Никто никогда не касался облачной чаши губами. Вместо этого, Шоббат придержал ее на волоске от открытого рта, и позволил слабой струйке нектара течь из чаши ему в горло.
Кериан не вернулась в палатку Беседующего. Раненая, она продолжала двигаться в изначальный пункт, то место, частью которого себя ощущала. Анклав воинов. Почти половина армии находилась в поле, патрулируя пустыню в окрестностях Кхуриноста. Остальные были поражены, когда она, пошатываясь, появилась среди них, бледная и истекающая кровью. Они усадили ее на стул и вложили ей в руку глиняную чашу с вином из заизюмленного винограда. Один из эльфов опустился подле нее на колено и принялся перевязывать порезы от меча.
«Кхурцы устроили заговор против нас!» — заявила она, описывая, как едва спаслась от наемных убийц. Она не упомянула, что нападавшие были сильванестийцами; более важным было то, кто нанял их. — «Они убили лорда Мориллона, пытались убить Беседующего, и дважды пытались лишить жизни меня!»
«Что нам делать, командир?» — спросил квалинестийский ветеран.
Она открыла было рот, чтобы отдать приказы, а затем со стуком захлопнула его. Пригубила сладкого вина, а затем сказала: «Я больше не командующий армией. Беседующий снял меня».
Удивление не лишило их дара речи. Многочисленные воины потребовали сказать, почему.
«Мне было сказано, что мои проступки заключались в следующем: я покинула свой отряд в походе, чтобы лететь к мужу. Я дралась с кочевниками, которые напали на меня первыми». — Кериан подняла голову и пристально посмотрела на окружавших ее эльфов. — «Я, которая сражалась изо всех сил, чтобы спасти расу эльфов от уничтожения! Я продолжаю сражаться! Если вы последуете за мной, мы сможем спасти свой народ!»
Ее призыв встретил смешанную реакцию. Давно находившиеся на службе воины, не важно, сильванестийцы или квалинестийцы, считали идею подрыва власти Беседующего глубоко тревожащей. Другие, молодые бойцы, не знавшие другого лидера, кроме своей Львицы, не были столь нерешительными. Поднялись двое, затем шестеро, затем десяток, клянущиеся последовать за Львицей, куда бы она ни повела. В считанные минуты почти половина присутствовавших воинов поддержали ее.
Обращаясь к остальным, Кериан сказала: «Я знаю, вы желаете сохранить верность Беседующему. Это ваш выбор. Но знайте: он одержим мечтой переселить эльфийский народ в скрытую долину в Халкистских горах, место, из которого я только возвратилась. Говорю вам, в этой долине нам не место. Она полна странной магии, стоившей нашему отряду дюжины воинов. И там нет дичи: ни оленей, ни кроликов, ни даже насекомых или птиц».
Она сделала паузу, наблюдая, как эльф трудится над ее рукой, а затем добавила: «Есть единственный истинный дом для нас, дом, в котором мы родились! Клянусь посвятить свою жизнь освобождению этих домов от захвативших их иноземных угнетателей. Беседующий», — она с трудом сглотнула, — «сдал родину. Он думает, мы сможем жить счастливо в крошечной чужеземной долине, находясь в безопасности лишь милостью кхурского Хана и наших соседей за горами, неракских рыцарей!»
Ее взволнованная прочувственная речь сподвигла многих упорствовавших поддержать ее, но несколько воинов по-прежнему хранили молчание. Они встали и направились к выходу общей палатки воинов. Несколько молодых эльфов двинулись их остановить, но Кериан остановила их взмахом руки.
«Пусть идут», — сказала она. — «Они честные воины. Они должны следовать зову своих сердец».
«Они отправятся к Беседующему!» — запротестовал один из поддержавших ее.
«Они и должны. Ему необходимо знать, на чем мы остановились».
Офицеры разошлись поднимать своих спящих солдат. Да если некоторые из тех переметнутся, Кериан полагала, что у нее будет от семи до восьми тысяч эльфов. Это заставит Гилтаса колебаться. Одно дело собираться арестовать нескольких мятежников, совершенно другое — задержать восемь тысяч закаленных воинов.
К тому времени, как верноподданные Кериан собрались в северной части Кхуриноста, рассвело. С юга появилась колонна всадников, направляясь прямо к ним. Это был ведомый Таранасом ночной патруль. Он ошибочно принял отряд Кериан за свою утреннюю смену.
Настолько кратко, насколько могла, Кериан объяснила, что порвала с Гилтасом. Она не пыталась приуменьшить свои собственные провалы, а изложила всю историю.
Таранас выслушал молча, а когда она закончила, произнес: «Это неправильный курс, командир. Ты разделяешь армию, а разделенное войско — ослабленное войско».
Наиболее пылкие из поддерживавших ее принялись выкрикивать вызовы Таранасу, желая знать, верит ли он, что их судьба — вновь обрести потерянные земли.
Прежде чем тот смог ответить, из Кхуриноста появилась третья колонна всадников, и направилась к ним. Во главе них был старый Хамарамис при полном параде. С ним были офицеры, которые первыми отказались остаться с Кериан.
Приблизившись, Хамарамис позвал: «Леди, немедленно отдайте мне свой меч! Это приказ Беседующего!»
Он использовал ее титул вместо звания, заставив Кериан слегка вздрогнуть. Некоторые из пожилых эльфов, естественно, имели склонность предпочитать ее титул, но подобное отличие в данный момент имело особенное значение, подчеркивая, что Гилтас уволил ее.
Оправившись, она улыбнулась мрачной и опасной улыбкой. — «Если Беседующий хочет мой меч, ему придется попросить об этом лично».
«Леди, пожалуйста, не провоцируйте бой», — тихо попросил Таранас.
«Тогда не дерись со мной, Таранас. Присоединяйся ко мне».
Небо над ними по-прежнему было облачным, но на горизонте с востока пролегла узкая полоска чистого неба. Сквозь эту чистую полоску сиял диск поднимавшегося солнца, заливая пустыню розовым светом. Этот блеск заставлял облака выглядеть на контрасте еще более темными.
«И что будет?» — спросила она. — «Наши клинки рядом, эфес к эфесу, или напротив, острие к острию?»
Вмешался эльф из отряда Таранаса, привлекая ее внимание к городу. Зубцы на стенах Кхури-Хана ощетинились сигнальными флагами. В тот момент, когда эльфы оглянулись посмотреть, со стороны города послышалось громкое блеянье бараньих рогов, означая общую тревогу.
«Кхурцы думают, мы собираемся атаковать!» — прорычал Хамарамис.
«Так и следует нам поступить», — резко ответила Кериан. — «Возьмем город. Сделаем его базой, из который начнется наша кампания».
Старый генерал, вдвое старше ее, уставился на Кериан из-под своего помятого позолоченного шлема. «Леди, вы сошли с ума», — трезво сказал он. — «Совсем».
Это собрание снова было прервано. Тройка эльфийских разведчиков галопом неслась со стороны западной пустыни, низко припав к своим коням.
Прежде чем они добрались до основной массы кавалерии, один из всадников соскользнул со своего коня. Его спина была утыкана стрелами. Двое других продолжали приближаться.
Они ворвались прямо в центр трех сил, собравшихся на небольшой возвышенности к западу от Кхури-Хана. Несколько смущенные присутствием трех старших командиров, они салютовали Львице.
«Командир! Приближается армия кочевников!»
Хамарамис собирался проинформировать их, что он, а не Львица, командует, но их новости не дали этим словам сорваться с губ. Испуг был всеобщим и громким. Лишь Львица не выглядела встревоженной.
«Сколько и где?» — резко спросила она.
Один из разведчиков доложил, что порядка десятка тысяч кочевников приближались с запада. Они находились не более чем в десяти милях.
Собравшись, Хамарамис вызвал гонцов. Одного отправили доставить новости Беседующему. Трое других поскакали через Кхуриност, предупреждая всех подряд жителей.