История. Тетралогия - Быков Сергей. Страница 52

   Ну и пусть будет не лёгок мой путь

   Тянут на дно боль и грусть, прежних ошибок груз

   Но мой плот, свитый из песен и грёз

   Всем моим бедам на зло, вовсе не так уж плох.

   - Ну же! Подпевай, моё солнце!!!

   Ну и пусть, будет не легок мой путь .*

Гл. 8. Не помогай всем, помоги кому сможешь.

   - Давай! Так, так, нормально идёт! Боец, не спи, переноси катки! Соле, я тебе что сказал? Ты куда лезешь?

   - Я помочь! - пискнула девчонка.

   - Я ща по заднице кому-то помогу!!! Ещё, ещё чуть-чуть. Есть! Фу-у-хх!

   Лодка-плоскодонка, наконец, покинула земную твердь и плавно заскользила по водной поверхности. Ура, мы всё-таки не сколько закончили ещё один важный этап в жизни нашего племени, а скорее открыли новый. Жить возле Волги и не иметь плавательных средств - это нонсенс!

   Почти год шло строительство этой лодки. Неспеша, тщательно, как положено. И вот теперь, возле мостков покачивается классическая плоскодонка. Её конструкция проста и проверенна на надежность и эффективность тысячелетиями. Наша была длиной чуть меньше пяти метров, в самом широком месте около полутора метра, три лавки, приподнятые нос и корма. Хорошенько просмоленная снаружи, пришлось построить смолокуренную печь, и пропитанная подсолнечным маслом изнутри, она вызывала чувство надёжности и уверенности. И конечно радости! Когда нибудь, обязательно будут и другие, более серьёзные лодки, и чем чёрт не шутит, с парусом, для большой воды, но эта первая. И такой она останется навсегда!

   Сейчас середина мая. Уже закончены все основные посадки. Давным-давно пришел и ушел караван с солью, шкурами, рогами и шерстью. Где-то там, на просторах первобытной прерии идёт к своей любимой Батор, "заряженный" невиданным доселе выкупом. Уже пережили комариный апокалипсис, с гораздо меньшими трудностями, ибо были готовы. А задолго до этого благополучно завершился наш сплав по реке, которую я окрестил Щедрая. Щедрая - не только за то, что мирно и спокойно донесла наш плот до заводи за четверо суток, где нам осталось лишь поработать веслами, что бы догрести до мостков, которые мы всё-таки соорудили за зиму, но и за то, что берега её, в одном месте, преподнесли нам весьма щедрый подарок.

   Первую ночь своего сплава мы провели на крохотном островке, появившемся как по заказу уже в самых сумерках. Я, было, начал уже не шутейно переживать, темнеет, а пристать особо некуда, и тут такой приятный сюрприз. Островок весь зарос тонким лозинником, за исключением центра, где росло несколько раскидистых вётл, ну просто отель "Хилтон".

   Ох, и устроила мне Соле за моё пение. Долго она меня пытала - а как поют, а где поют, а как получаются песни. Сочиняют? А как? Эту ты сочинил? Нет? А кто? Заставляя меня петь всё новые и новые песни. Она и на ночёвке пыталась ко мне с этим приставать, а Хатак, зараза, её ещё и поддерживал, пока я не пригрозил, что больше не вжизь рта не раскрою.

   И уже ночью, когда мы почти заснули, Соле задала самый странный, и интересный для меня самого вопрос.-

   - Дядя Пётр, почему ты раньше никогда не пел, а сегодня вдруг запел?

   - Может быть потому, что человек поет, когда просит душа? - после долгой паузы ответил я.

   - Я выучу все песни, которые ты знаешь. - Донеслось в ответ из темноты - Моя душа хочет петь!

   Подарок, о котором я говорил, река преподнесла к вечеру третьего дня, когда я начал подыскивать место для ночлега. На противоположном берегу, время от времени, появлялись каменные формации, непохожие на те, которые были на нашей стороне реки. Слишком сильно я к ним не присматривался, но особо мощные каменные выходы к самой воде, в которых даже с середины реки были видны тёмные провалы и карнизы, меня очень заинтересовали. Конечно, мы дружно налегли с Хатаком на вёсла, и довольно скоро оказались на не широком каменисто-песчаном приступке перед изломанной и изрезанной гранитной стеной. Да-а-а, зная насколько крепка эта порода, страшно подумать, сколько миллионов лет секут эти камни дожди и ветер, жарит солнце и холодит мороз, чтобы довести их до такого состояния. Очень, очень интересное место. Гранит, как известно, разлагается на глину и кварцевый песок. В основном. А значит где-то ниже по течению, на одной из речных кос мы можем наткнуться на промытый и просеянный, самой природой, кварцевый песок. И вообще, сейчас уже поздно, практически темно, а вот завтра с утра стоит тут внимательно всё осмотреть. И утро нас не подвело! Я таки нашел то, на что я втайне надеялся. Я нашел слюду. В одной из бесчисленных трещин я наткнулся на самый ценный сорт слюды, так называемый "мусковит". Изогнувшись буквой "зю", ковыряя топором, я всё-таки умудрился извлечь кристалл почти правильной формы, квадрат десять на десять сантиметров. Почти прозрачный, с лёгким серебристым оттенком. О да, сюда я вернусь обязательно, и с нормальным инструментом. А ещё порадовала Соле. Вот несносная девчонка! Как только до неё дошел смысл моих лазаний по щелям и пещеркам, она тут же подключилась к этому делу с самым искромётным энтузиазмом. Наша, конечно, вина с Хатаком - недоглядели. Мотнулась туда-сюда и пропала, мы встрепенулись и давай бегать, орать, за сердце хвататься. Чу - слышим из узкой щели голос "Дядя Пётр, дед Хатак, посветить надо", и рукой машет. Мы ей мораль читаем, а она - "свет давай"!

   Короче сделали маленький факел, передали ей и ждём. Вылезла, разжала кулачек, а на нём три кристалла. Уверен - это кварц. Один, молочно белый, другой почти прозрачный, и маленькая друза розоватых кристаллов. Красиво!

   - Там таких много! - Улыбается довольная Соле.

   И что вы прикажете делать, а? Только одно! Чмокнуть в курносый нос, и повесить шикарные бусы ей на шею из этих камешков!

   Вот такие подарки преподнесла нам река Щедрая.

   И вот сегодня мы испытываем свою первую лодку. Для пробного заплыва, сначала сели мы с Хатаком. Лодка идёт легко и уверенно. По-моему она даже и на пару сантиметров не осела в воду под нашим весом. Хорошо идёт, но пора и других покатать, а то кое-кто уже подпрыгивает от нетерпения. Народ в племени Горького Камня растёт дисциплинированный, но резкий, могут и вплавь за лодкой погнаться. Особенно Яр. Когда Соле рассказывала о наших, и особенно своих приключениях на лице брата можно было прочесть приблизительно следующее. "Сестра, я тебя, конечно, очень люблю, но Великие Стихии!!! Почему вся движуха мира проходит мимо меня!!!"

   Потом долго гоняли впятером. Лодка держится на воде без проблем, мне кажется, в неё можно ещё человек семь-восемь запихнуть. То-то мы навели шороху среди уток да гусей, бесцеремонно вторгнувшись в их вековечное царство. С этого дня настало у птичьего племени тревожное время. Подкрасться, прикрываясь камышами, ранним туманным утром и подстрелить пяток уток или гуся, другого, стало совсем не проблемой. А рыба! На следующий день я поставил пару пробных вершей, богатырского размера, на показавшиеся мне перспективные места. Следующим утром поехали проверять, так еле-еле верши через борт перевалили. Про то, что туда попало, даже упоминать не хочу, остановлюсь лишь на двух позициях. Восемь стерлядок и два десятка угрей. Остальную рыбу можно смело за борт вываливать, ну кроме судака конечно, - мы всякую перхоть теперь не употребляем.

   Стерлядь - сами понимаете, что за рыба! А едали ли вы копчёного угря? Я вот слышать слышал, а доныне не сподобился. Теперь попробовал. Что сказать его достоинства, ни на гран не преувеличены!

   На этот летний сезон я не планировал никаких особых строительств. Единственное собирался подвести воду к жилью поближе, ну и выложить плитняком несколько дорожек по основным направлениям. Больно не понравилось мне месить грязь весной и осенью возле дома. Но это так, без аврала. Основным направлением деятельности я наметил на совершенствование быта. Нужно срочно заняться варкой мыла, свои-то запасы уже тю-тю. Считай одним щёлоком моемся, а народ к хорошему быстро привык, желает быть чистым и ароматным. Я вообще подозреваю, что первобытные люди ходят грязные да вонючие не от большой любви к такому состоянию, а по банальной причине незнания как с этим состоянием эффективно бороться. Вот Хатак утверждает, что как только он перестал вонять, скрадывать зверя стало намного легче.