Феникс Побеждающий (ЛП) - Райт Джон К.. Страница 23

Сейчас для раздумий он слишком устал. Фаэтон взял планшет, снова анонимно вышел в Ментальность и начал выбирать среди бесплатно раздаваемых по поводу праздника сновидений что-нибудь поинтереснее. Большинство из них не вдохновляли, но нашёлся один, вполне в его вкусе — что-то героическое. За несколько минут сон скачался и перестроился из планшета в мыслительное пространство. Без программы-секретаря пришлось вписывать инструкции по строке за раз, но в конце концов сон был готов и Фаэтон отправился спать.

Сновидение было знакомо, он его видел. Мир накрывал хрустальный купол, а он, отступник, направил в небо свой обледеневший уже до вант аэростат, занёс под вершиной купола топор и приготовился разбить его, а все страны и люди под ним ревели в агонии ужаса…

Пора воплощать замысел.

Бодрый и отдохнувший Фаэтон начал с анонимного изучения юридических каналов и потратил на это дело несколько часов. Курия с её архивом судебной практики была открыта каждому гражданину, и Наставники помешать права не имели.

Правда, без помощи юридического сознания Радаманта Фаэтон скоро заблудился среди всех пунктов и подпунктов закона, а из необъятного обилия рассмотренных дел извлекались лишь частные, малополезные примеры. Отключив канализационную и кухонную подсистемы, Фаэтон освободил в памяти дома достаточно места для нескольких томов судебного архива. Разум дома изучил их самостоятельно и подтвердил догадки Фаэтона.

Потом Фаэтон открыл на планшете канал экстренной связи и среди россыпи цветастых иконок — Пожар, Отказ Разума, Космический Мусор, Экологическое Бедствие, Буря, Снег, Паника, Ранение… — отыскал сине-золотую эмблему полиции.

И задумался.

Замысел внезапно показался жалким и низким. Фаэтон не хотел выглядеть в глазах потомков подлецом.

Многим его соперникам такая мысль бы и в голову не пришла. Фаэтон улыбнулся. Для них чужда, не нужна, невероятна мысль о том, что человек хочет войти в историю достойно.

"Но ведь" — подумал он — "худшая подлость, наверное — позволить прочим играть на благородстве. Но Сырых бедолаг всё-таки жаль. Им придётся тяжело."

Фаэтон нажал на иконку и заговорил:

— Соедините меня, пожалуйста, с Констеблем Пурсивантом. Я хочу дать показания против Вульпина Йронджо Первого, Кузовного Рабочего, особи базовой нейроформы с нетипичными инвариантными расширениями, не принадлежащей Композициям и Школам. И нет, я не соглашусь на ноэтическое подтверждение жалобы — по закону, достаточно устного заявления для…

Под шумный аккорд на экране появилась девушка в полу-жидком, полу-кристаллическом теле сине-золотого полицейского окраса. Без помощи Средней Виртуальности Фаэтон не узнал формы тела, её школы, символики, да и языка.

Фаэтон сказал:

— Извините, на такой скорости ваш язык мне непонятен.

Некоторые зубцы её короны загорелись, некоторые — потухли. Она, видимо, переключала сознания или привлекла переводчика.

— Эта часть меня и нас счастлива принять жалобу на Вульпина Йронджо, в каком бы формате она ни была. Мы уже десятки лет убеждаем Курию закрыть его предприятие. Но мы и я не можем исполнить остальную часть желания. Мы и я не можем связать вас с Констеблем Пурсивантом.

— Почему нет? Он в порядке? Он что, ранен?

— Ранен? Как житель Ойкумены может быть ранен? Нет. Разговор с констеблем по имени Пурсивант невозможен, поскольку такой человек не существует.

ПОЖАР

Удивительно, как быстро настали перемены. В гейзере кипятка и пара бронированный Фаэтон вылетел из глубин моря, и ещё даже не успел приземлиться на баржу, как Сырые узнали об аресте Йронджо, подняли скоротечный мятеж, на который их сповадило вызванное задержанием отключение от рабочих нейросистем, и уже лежали лицом в палубу, решительно подавленные прилежными иглами-обездвиживателями ос-констеблей.

Сам Йронджо встал на носовой палубе и мрачно уставился на волны. Одну пару рук он упёр в бока, вторую — сложил на груди. Суд проходил в Ментальности, в режиме ускоренного времени, и Курия уже вынесла приговор.

Для проверки заявлений Фаэтона констеблям вручили ордер на обыск мозга, и они успели извлечь доказательства из памяти Йронджо до того, как он попытался вызвать самоамнезию. Доказательств, и остальных преступлений, нашли так много, что на судебном процессе в показаниях Фаэтона нужды не было.

Обычно арестованных лишь отключали от Ментальности, и просили явиться в места исполнения наказаний, когда арестованному то будет удобно.

Йронджо приговорили к шести секундам прямого возбуждения болевого центра мозга, к двум часам искусственного раскаяния и ещё обязали прожить в симуляции жизни всех его жертв, чтобы он понял их муки с их точек зрения. Йронджо обманул немало Сухих и ещё больше Сырых, поэтому симуляция займёт немало времени — часы, а может недели. Больших сроков наказаний Фаэтон припомнить не смог.

Он шагнул к нему:

— Йронджо! Что случится с магазином и людьми, если тебя задержат на несколько недель?

Йронджо ответил резким и плоским голосом прямо из груди.

— Сам отлично знаешь. Немодифицированный человек без воды проживёт три, может четыре дня. Здоровый продержится дольше, но здоровых под моим началом нет. Без меня Сырые умрут от голода через месяц. Да, ты сегодня сослужил отличную службу Наставникам — ты нас всех погубил.

Из симуляций Фаэтон знал, что в Викторианскую эпоху голодные иногда умышленно преступали закон ради тюремного пайка. Сырым такой путь был заказан — обычно Курия наказывала не лишением свободы, а простой болью. Наказание Йронджо — случай исключительный. Возможно, в дело вмешались Наставники.

Фаэтон предложил:

— Отдай мне магазин до конца срока. Без арендной платы.

От негодования насекомую морду Йронджо скривила судорога.

— Ты меня подставил, а теперь смеешь предлагать такое?

— Да, подставил, исключительно ради того, чтобы убрать с дороги и получить магазин в пользование. Знаешь ведь, что только я здесь с ним управлюсь.

— У меня в запасе есть подавитель сострадания. От Инвариантов. Я смогу смотреть спокойно, как мои люди голодают насмерть. Шантаж не сработает.

Шантаж? Может справедливость? Спорить Фаэтону не хотелось, но то, что Йронджо сочувствовал своей отаре жертв, Фаэтона удивило — он ожидал, что тот любой ценой постарается сохранить магазин и место рабовладельца-монополиста.

Фаэтон ждал молча. Суть событий была ясна.

Обе пары плеч Йронджо обречённо поникли. Он сказал:

— Ладно.

И без задержки передал Фаэтону все пароли и секретные команды магазина мыслей. Они подписали контракт о возвращении лавки и всего имущества обратно Йронджо после окончания срока симуляций.

Потом Йронджо начал рассказывать о своих расценках и системе штрафов, но Фаэтон прервал:

— Не стоит. Я намереваюсь ввести новые порядки.

Йронджо посмотрел недружелюбно. Без лишних слов он спустился по трапу, сел в коракл и в четыре весла начал грести в сторону берега, где находился единственный на округу транспортный бассейн — та самая лужа, где Фаэтон встретился с Ошенкьё. Там покрытый алмазной скорлупой Йронджо будет переживать наказание.

Раззадоренные Сырые работать не желали, но всего через два дня голод и различные похмелья вернули их в лавку мыслей.

Сначала Фаэтон побеседовал с каждым, сверяя услышанное с психологической картотекой Йронджо. Люди были — не подарок. Не единожды Фаэтон узнавал больше, чем хотелось бы, и к первому же вечеру он старался задавать как можно более обезличенные и не выходящие за рамки дела вопросы — его интересовали только качества рабочей силы, а не развалины их жизней.

Рабочая сила оказалась прескверной.

Сырые упрямились и злились. Отлынивали не покладая рук. Они столько раз воровали, портили, удаляли имущество Фаэтона, что в конце концов над каждым повисло по пчеле-констеблю.