Лорена - похитительница сознаний (СИ) - Соловьева Елена. Страница 5

Еще одной отрабатываемой версией была та, согласно которой у преступника мог иметься сообщник. Но и это были только догадки, ничем, к слову, не подтвержденные.

В кабинет Полянского, который он делил с Львом Николаевичем Стариковым, старшим следователем, считавшим дни до положенной пенсии, впорхнула девушка. По помещению поплыл умопомрачительный аромат французских духов, немного приторных по мнению Стаса. Девушка наклонилась над Полянским, будто бы случайно коснувшись его руки пышным бюстом.

— Все перелопачиваешь данные? — участливо спросила Марина, коллега следователя, давно положившая глаз на молодого подающего надежды сотрудника.

— Просто не верится в то, что жертв между собой ничего не связывает, — кивнул Стас, — что-то мы постоянно упускаем из виду, но я никак не могу понять что…

— Пойдем лучше со мной в столовку, поедим чего-нибудь? — мило улыбаясь, предложила девушка.

— Прости, нет аппетита, — отнекнулся Полянский.

— Если так, то по кофейку?! — настаивала Марина.

— Извини, не могу, — как можно мягче произнес Стас. — Я на обед домой сгоняю — поем, да и Тарзана выгуляю.

— Как знаешь! — надула губки следователь и, плавно покачивая бедрами, выплыла из кабинета.

— Зря ты Маришку отшиваешь, — заметил Лев Николаевич, — хорошая девушка и к тебе не ровно дышит.

— Ага, — согласно буркнул Стас, — и к Фролову она также дышит, и к его заместителю…

— Фи, какой ты привередливый, — напустился на парня Стариков, — вот откликнулся бы на ее ухаживания, глядишь, и перестала бы Маришка хвостом вертеть.

— Нет уж, пусть ее кто-нибудь другой уму-разуму учит, я пас, — заверил пожилого следователя Полянский.

— Что ж, колхоз — дело добровольное, — хохотнул Стариков, — и все же зря, зря…

— Ты, Лев Николаевич, лучше скажи, тебе чего-нибудь прикупить по дороге?

— А ты через парк пойдешь?

— Верно, заодно осмотрюсь, вдруг да чего замечу.

— Для этого дела целый штат оперативников имеется, — рассудил Стариков, собаку съевший на работе следователя. — Не лез бы ты на рожон.

— Я и не собирался, — пожал плечами Стас, — но прогуляться мне не повредит.

— Это точно, — важно заметил Лев Николаевич, — свежий воздух, он для мозгов очень полезен. Послушай, Стас, ты мне пару пирожков с мясом прикупи, там, у центрального входа бабка стоит, торгует. Уж не знаю из чего эта шельма их крутит, но вкусные получаются — ум отъесть можно!

— Ты бы не ел подобную дрянь, — высказал свое мнение Стас, — пирожки с рук, да еще и мясные, в такую жару?

— В моем брюхе все переварится, — рассмеялся Стариков, — там все давно проспиртовано и обеззаражено, любые харчи перемелет. И на пирожки у меня надежды больше, чем на твои бэпэшки, в них хоть что-то натуральное кладут.

— Точно, собачатинку первого помола, — съязвил Стас, — мясо рубится вместе с костями, шкурой и будкой.

— Ой, не ерничай, — поморщился Лев Николаевич. — Лучше сам пару штук стрескай. Ты только посмотри на себя — кожа и кости, скоро штаны сваливаться будут. Тогда на тебя ни одна деваха не взглянет!

— Кожа, кости… — пробухтел Стас, придирчиво оглядывая себя, — главное — хвост!

— И он отвалится, если питаться не будешь, — хихикнул Стариков.

— Договорились, куплю я тебе пирожков, — сдался Полянский. — А ты меня прикрой, если задержусь, — скажешь Фролову, что я в экспертный центр уехал?

— Добро, — поддался на уловку Стаса Лев Николаевич. — К трем вернись — наш начальник оперативку назначил, небось, опять подзатыльников лишних накопил — деть некуда!

— Заметано, — сказал Стас, ничего не имевший против лишней пары часов передышки перед очередной раздачей внеплановых нагоняев.

Глава 4

Рыжий пудель Тарзан был безмерно рад раннему приходу своего хозяина и теплому майскому деньку. Он буквально тащил за собой Стаса, изо всех сил пытавшегося не выпустить поводок из рук. Как итог, к центральному входу парень и его пес прискакали быстрее ветра. Обнаружить искомую бабку, торгующую пирожками, труда не составило — ее хриплый баритон, расхваливающий выпечку собственного приготовления в лучших традициях сельских ярмарок, был слышен издалека.

— Почем пирожки, бабусь? — примерялся Стас.

— С мяском по двадцатке, а ежели с картошечкой или капусткой желаешь — за пятнадцать отдам, — расторопно пробормотала старушка. — На вот, только понюхай, — она сунула под нос парню один из своих шедевров, — один запах чего стоит!

Полянский втянул носом воздух, рот его сразу наполнился голодной слюной — аромат был что надо!

— Скажи, бабуль, а мясо из начинки раньше лаяло или мяукало? — решил приколоться парень.

Старушка после замечания парня сразу переменилась в лице, трансформировав простецко-добродушное выражение в мстительную гримасу.

— Трепалось много!.. — не осталась в долгу бабка и очень нехорошо посмотрела на следователя, забавно подвигав вставной челюстью.

— Кхм, — откашлялся посерьезневший Стас, — раз так, то мне три штуки.

— Сразу бы так, — заметила старушка, — тоже мне: развелось шутников всяких!

Бумажный кулек с теплыми пирогами перекочевал из рук продавщицы к Полянскому, решившему провести следственный эксперимент. Парень отломил небольшой кусочек от ароматного угощения и предложил его пуделю. Привередливый обычно Тарзан, порой воротивший свой аристократический нос от Докторской колбасы, слопал предложенное в момент и потребовал добавки, жалобным поскуливанием выражая степень своего голода.

— Давай еще пять штук, — возрадовался Стас, отсчитывая купюры.

— То-то же, — подобрела продавщица. — Баба Галя плохого не посоветует…

— Бабуль, — вновь обратился к старушке Стас, — скажи, пожалуйста, ты здесь каждый день торгуешь?

— Кажный, кажный, — прошамкала продавщица. — Что, понравились пирожки, постоянным клиентом будешь?

— Именно, — на полном серьезе заверил старушку Полянский. — А еще спросить хочу: не обращала ли ты внимания на молодого мужчину, пытающегося знакомиться с девушками?

— Так таких тут, милок, пруд пруди! — охнула бабушка. — Как потеплее стало — девки шубы длинные поснимали, да оголились, прости Господи, по самое ни хочу — какой же нормальный мужик устоит?

— Не было ли среди них физически неполноценного парня, предположительно, с изуродованным лицом? — надкусывая второй пирог, уточнил Стас.

— Дебилов здеся полно околачивается, — шмыгнула носом бабка, — то в штанах худых бродют, того и гляди все причиндалы вывалятся; то накрасятся — не поймешь, мужик или баба…

— А настоящих уродцев? — перебил разошедшуюся старушку Полянский, — ну, типа Квазимодо? Одного или в сопровождении, не исключено, что передвигающегося в инвалидном кресле?

— Не-е, — поджала губы бабка, — таких не видывала. — Тебе он накой сдался?

Полянский нагнулся к бабе и на самое ухо прошептал:

— Маньяка ищу!

— Того самого?! — выпучила глаза бабка. — Так он что, урод получается?

— Это лишь предположение, — доверительно сообщил Стас. — Ты, баб Галь, присмотрись как следует, идет? А я свой номерок оставлю.

— Запросто, — согласилась продавщица. — Я в этом деле помочь только рада — у меня две внучки, страшно их на улицу выпускать.

— Правильно делаете, что боитесь, — согласился Полянский, передавая старушке вырванный из записной книжки листок, на котором он набросал номер своего сотового. — Бдительность — прежде всего!

Заполучив полезного осведомителя и досыта объевшись пресловутых мясных пирогов, Стас свернул с центральной аллеи и направился в сторону дома. Впереди бежал спущенный с поводка Тарзан, радостно вилявший хвостом, гоняясь за первыми проснувшимися после зимы бабочками. День был сухим и теплым — настоящая весна! Но создающееся ощущение безмятежности почему-то наталкивало Полянского на мысль приближающемся несчастье, будто следующего за ним по пятам.

Не успел следователь подумать о плохом, как оно явилось к нему в обличье безбашенной скутеристки, развившей неправдоподобно высокую скорость для не успевшей просохнуть после вчерашнего дождя дороги. Спинным мозгом уловив приближающуюся опасность, Полянский в последний момент сумел отпрыгнуть с дороги, освобождая девушке путь. Не снижая скорости, скутеристка пронеслась мимо, поднимая за собой завесу мутной воды, облившей следователя с головы до ног. Не успев опомниться, Стас услышал, как за поворотом раздался звук, соответствующий удару и чьему-то падению.