Глазами Странника (СИ) - Элдер Алеф. Страница 91

- Это обман, - предостерег Граниш. - Нужно уходить отсюда.

Его слова потонули в звоне монет и перестуке драгоценных камней, которыми наемники наполняли карманы и сумы.

Дъёрхтарда не интересовало золото как таковое, но в его блеске он обнаружил знакомое свечение. Магическая сила звала, умоляла принять ее. Из завалов столовой утвари выглядывал желтый древесный завитый вокруг самого себя корень. Маг потянул, и одна за другой из золота вынырнули четыре разноцветных сферы, вращающиеся на расплетенных концах. Глаза Дъёрхтарда заблестели, дыхание участилось. От посоха веяло первозданной силой, он еще не понимал ее, но она обещала раскрыть секреты, прося взамен свободу от золотой тюрьмы. Не нужно рисковать жизнями, блуждать в гробнице забытого бога, искать проклятый клинок. Маг не сможет обладать Аштагором, он доставит меч Мирадеону, а потом? Останется ни с чем, и когда встретит Карха, или иное могущественное создание, вновь с позором отступит? Нет, ему не нужен Аштагор, обладая Наследием Стихий он остановит любую армию и вернет равновесие между старыми и новыми богами.

Крепко сжимая артефакт в руках, Дъёрхтард заметил Граниша. Цверг строго смотрел на него и отрицательно качал головой. Магу стоило большого труда разжать руки. Наследие Стихий скатился с холма из золота и, достигнув его подошвы, исчез.

Белый Охотник вертел пальцами грубо сработанную глиняную статуэтку медведя. Величайший подарок его народу борут отдаст даром, ничего не прося взамен, ведь и для него самого возвращение Урсуро в родное племя станет великим праздником. От размышлений его отвлекла ругань братьев. Итирон и Ракматирон сцепились из-за массивной золотой гривны и, хотя вокруг возвышались горы сокровищ, никто из них не хотел уступать. Другие наемники с безумными глазами хватали все без разбору, нимало не тревожась о том, как навьюченные выберутся отсюда. Только Амутар сохранил разум, он пытался привести подчиненных в чувство, но они совершенно перестали его замечать. Белый Охотник положил адоранта туда, откуда взял, и отвернулся еще до того, как фигурка зверя растаяла. Но другая вещь сразу же привлекла его внимание: деревянный медвежонок, уткнув в лапы нос, спал, свернувшись кольцом. Белый Охотник не потревожил его сна, но только заботливо присыпал золотыми монетами.

- Откуда здесь этот мусор? - удивился Орбод.

С горы, расталкивая золотые монеты, покатилась какая-то круглая синяя коробка. Граниш первым оказался подле нее. Он раздвинул створки, но внутри обнаружился не подарок, а одна-единственная страница. Причудливые сиреневые узоры раскручивались спиралью и, хотя цверг не мог уяснить содержимого, язык книги не вызывал сомнений.

Дъёрхтард принял от него книгу, повернул в одну сторону, затем в обратную, словно надеясь, что спираль вдруг раскрутится перед ним.

- Ничего не понимаю, - признался он. - Хотя...

- Что ты видишь? - подтолкнул к размышлениям Граниш.

Графемы вращались перед взором мага, одни из них вырывались из общей массы и набирали скорость, другие замедлялись, они перемешивались, менялись местами, складывались в фигуры, наполнялись цветом и наливались звуком, одни образы стремглав сменялись другими, так, что читатель не мог их различить.

- Слишком много всего, - признался Дъёрхтард.

- Концентрируйся, хватайся за образы и не отпускай, пока не поймешь что это.

Разрушая темноту, восходило солнце, кричал ребенок, крестьяне начинали покос, одинокий одуванчик прорастал в скале, созревало первое яблоко молодого деревца, птенец выпадал из гнезда, чтобы первый раз подняться в небо. Маг поделился увиденными образами.

- Первый свет, первый полет, - размышлял Граниш. - «первый» это ключевое слово. Но как смог ты увидеть альгар?

- Не знаю.

- Наверное, тебе помогает сила этого места.

- Наверное, - с сомнением протянул Дъёрхтард. - Но я уже видел альгар. - Граниш внимательно слушал. - В Намару я раскрыл книгу заклинаний Рогдевера. Книга его имени сочла этот поступок важным и отобразила на своих листах. Для меня книга заклинаний говорила альгаром и, глядя в нее, всего мгновение я видел образы. И позже, когда впервые посмотрел на имя Арктощара, оно показалось мне написанным альгаром.

- Ты изучил альгар, посмотрев в книгу заклинаний? - не поверил Граниш. - Так не бывает.

- Помогите мне привести их в чувства, - прервал их Амутар. Склоки усилились, Ракматирон душил брата, Нетфёр и Орбод обнажили мечи.

- ат-ак-иб-баш

Сокровищница опустела. Лишенные опоры под ногами, четверо безумцев попадали на пол, их сумы похудели, угас золотой блеск глаз. Из всех богатств осталась только книга, да у своих ног Дъёрхтард обнаружил небольшой цилиндрический мешок, похожий на колчан и с подобной же перевязью, достаточно длинный, чтобы вместить десяток или дюжину таких книг. Бережно опустив книгу на дно, маг перекинул мешок через плечо.

- Нас ждет долгий поход, - заключил Ракматирон, оценив вместительность дарованного склепом мешка.

Белый Охотник первым заметил появившуюся в стене неподалеку белую дверь. Как и приведшую их сюда золотую дверь, ее пронизывали размашистые письмена. Борут прочитал:

- «Из плоти своей я хлеб слепил, а кровь обратил в воду. Я свернул дорогу плащом, а посох мне заменило бедро».

Дверь открывалась на себя, но потянув за ручку, он увидел только белый камень. Белый Охотник обернулся, и оказалось, что побелело все помещение за его спиной, белыми стали и цветы, заглядывающие в окна, стены сузились.

Отряд двинулся в обратном направлении. Густой туман съедал камень позади них, он не пропускал света, так что путники не знали, существует ли обратная дорога или, повернув назад, они окажутся в темноте без начала и конца. Страх непознаваемого подталкивал вперед, никто не сетовал иллюзорности золота, и даже неунывающий Ракматирон старался не оглядываться назад.

Неизвестно, успел ли солнечный луч во внешнем мире пересечь небо, или прошли годы, так неопределенно двигалось, или вовсе стояло в дольмене Нигдарабо время. Но однажды путники ощутили прохладу, волосы их растрепал ветер, хотя они по-прежнему шли средь белых стен. Ветер принес волшебную пыльцу, обрывки страниц и запах чернил. Путники терпеливо шли наперекор, но упрямец не стихал, вновь и вновь бросая в них осколки силы, что нельзя было узреть, но чье сокрытое присутствие явственно ощущалось в каждом его порыве, пылинке, шорохе бумаг.

Граниш подобрал уголок страницы, прочитал и нахмурился.

- Ходим кругами.

- Тебе так только кажется, - не согласился Итирон.

- Нет, «ходим кругами» - эта фраза написана на листке, который я подобрал.

Убедившись правдивости его слов, люди с любопытством подбирали обрывки листов.

- «Что я здесь делаю?» - прочитал Ракматирон.

«А ведь это золото могло быть моим», - эти слова достались Амутару, но он не зачитал их в голос.

- «Вдохнуть бы сейчас соленого свежего воздуху», - гласила записка, доставшаяся Нетфёру.

- «Спятил? Мало тебе небесного океана?» - озвучил свою находку Итирон.

- Что? - удивился бывший моряк.

- Я прочитал это на бумаге. А впрочем, она только отражает наши мысли.

- «Спать хочется», - желание Орбода.

- Ха, спорим, у нашего юнги все мысли о еде! Читай!

- Мне здесь нравится, никакой рыбной вони и помета чаек, - солгал Ракматирон, скомкал и отшвырнул подобранную записку. Нетфёр усмехнулся.

«Брат не будет голодать, чему при надобности поспособствует твое мясо», - читал Итирон и мысленно улыбался.

Только Белый Охотник не приобщился к общей забаве.

«Сядь и подумай», - прочитал Дъёрхтард.

Он сел, скрестив ноги. Опустил руки и принялся расчищать участок перед собой. Он смахнул страницы, смахнул волшебную пыльцу, засыпавшую пол, словно снег в метель. Погрузившись в себя, он продолжал бездумно двигать рукой, и когда пыльцы почти не осталось, камень под его кистью начал размягчаться, растрепался белыми кудрями и поднялся рядом перьев. Справа от мага он оплавился углями, слева осел выемками, наполненными водой. Дъёрхтарду не нужно было оборачиваться, чтобы узнать о камешках, формирующих четвертую сторону янтры. За его спиной вытянулось свиристящее древо. В магической буре оно звучало не привычным свистом, но гудело раскатами баса. В шуме ветра теперь угадывались отдельные слоги заклинаний, словно дерево повелевало непогодой. Маг извлек из мешка и положил на колени книгу в синем переплете, закрыл глаза и опустил ладони на страницы. Ветер усилился, единым порывом сорвал дорожные лохмотья Дъёрхтарда и сам стал для него невесомой развевающейся мантией цвета вечернего неба. Беспорядочно вращаясь и сталкиваясь, порывы ветра вспыхивали белыми звездами, и снова, будто в грозу, звучал в отдалении раскатистый глас могущественного колдуна. Дъёрхтард поднял веки. В бездонных глазах проносились стада туч, подстегиваемые бичами-молниями. Повелительным низким голосом он продекламировал: