Котенок и незнакомец (СИ) - Баскакова Нина. Страница 18

Он опять целует меня в щеку. Спускается к губам. Поспешно отворачиваюсь.

— В тот раз, когда мне плохо было. Понимаешь, я… — Слова теряются. Пытаюсь их найти. Он же продолжает водить губами по моей щеке, что мешает сосредоточиться. — Я думала, что он это ты.

— Почему это? — Опять смех. Как же он приятно смеется. Легко так, заразительно.

— Я же тебя почти не запомнила. А Олег участие проявил. Помог.

— Это что же, теперь в каждом мужике, который тебе решит помочь, будешь меня видеть? Какая же ты глупенькая! — Он опять находит мои губы.

— Подожди, ты мешаешь мне думать.

— А при чем тут мои поцелуи?

— Они мешают. Я тебе хочу сказать…

— Да плевать мне кто там у тебя и с кем ты там. Все равно хочу тебя до одури. — Это что-то большее чем поцелуй, граничащее с сумасшествием, когда забываешь кто ты и где. В голове как дурман. Он все продолжает меня целовать. Опять пытается задрать подол ночнушки. Это отрезвляет. Пытаюсь его остановить.

— Что же ты все ломаешься? Ведь тоже хочешь. Я же чувствую. Но упрямо сопротивляешься. Котенок, я ведь тебя все равно уломаю.

— Делай что хочешь. — Говорю это в сердцах.

— Опасные слова, котенок. — Он опять смеется. — Я ведь и за согласие могу принять.

— Ты меня не слышишь.

— Почему же? Очень хорошо слышу. Я же не ушами к тебе пристаю.

— Я хочу сказать, что с Олегом только чай пила. Он мне сначала понравился, а потом почему-то раздражать начал.

— Глаза закрой. — Он достал из кармана сигареты. — И угораздило же меня с тобой связаться! Вместо того чтоб развлекаться, приходится разбирать почему у тебя к какому-то там мужику влечение было. И придется говорить. Ты же иначе не успокоишься.

— Злишься?

— Нет, радуюсь! Ладно, не обращай внимание. — Он вздохнул. — Котенок, я тебе уже говорил, что сосед снизу неподходящая для тебя компания. Зачем тебе лишние проблемы? А тянет тебя к нему… Наверное, ты из тех девочек, что любят плохих мальчиков. Хотя, этого борова мальчиком назвать сложно.

— Я добрых люблю. Таких, как ты. — Сказала и лишь потом поняла, что ляпнула.

— Я не добрый, а корыстный человек. Завалился пьяный к девочке и самым наглым образом пытаюсь ее соблазнить.

— А как тогда меня Антон нашел?

— Ты мне позвонила со словами, что умираешь. Меня в городе не было. Пришлось Антона к тебе на выручку отправлять. Хорошо тебе удалось объяснить, где тебя искать. Больше меня так не пугай. Не люблю.

— Больше не буду.

— Котенок, ты и есть котенок. Хотел бы я посмотреть как ты кошечкой станешь. Эх, мечты, мечты. Мы целоваться будем? Или еще поболтаем? Чего прячешься?

— Здесь?

— Почему бы и нет? Как говорят, романтика!

— Что-то не по душе мне такая романтика.

— А мне вот нравится.

Поцелуи? Да он просто подмял меня! Я не ожидала, такого напора.

— Теперь я хочу услышать как ты мурлычешь, котенок. Ты ведь с огоньком девочка, вот и покажи мне этот огонек.

Он говорит что-то еще, а я не понимаю. Почему от его ласк, рук, поцелуев я теряюсь? В этот раз не было нежности. Голодное дикое желание. Как же я по нему скучала все эти месяцы! Как же хотела чтоб он не останавливался! Рядом с ним я забывала о проблемах. В нашем мире главными были только мы с ним, а остальное лишь пыль. Энергия так и бурлила в крови. Его горячие губы то и дело накрывали мои. Тело горело, как в лихорадке. Да, это была болезнью. Назвать иначе это желание отдаться полностью другому человеку было нельзя. И я отдавалась, ничего не забирая взамен. В итоге осталась совсем без сил. По телу гулял холодный ветерок. А я чувствовала себя пеплом, оставшимся после сгоревшего костра. И мне не было жаль. Наоборот, словно я сожгла все ненужное, а за этим ненужным должно было прийти обновление.

— Сиди, я сейчас. — Он протягивает мне рубашку. Слышу как на кухне льется вода. Медленно одеваюсь. Руки дрожат. Что-то не так. Чувствую, а понять не могу. Возвращается. Протягивает кружку с водой.

— А я ведь даже не знаю, как тебя зовут.

— Это не важно. — Он касается ладонью моей щеки. Чувствую его шершавые мозоли. — Котенок, вот скажи, зачем ты меня к себе привязываешь? С ума сводишь? М? Ты ведь молодая симпатичная девочка. Тебе ничего не стоит глазками своими жалостливыми похлопать, очередь из желающих приласкать найдется. А ты все около меня вьешься.

— Я не…

— Тсс, — он останавливает мои слова, приложив палец к губам. — Дай договорю. Сейчас все это иллюзия. С рассветом вся таинственность рассеяться. А что останется? Сейчас ты ласковый котенок. И я тебе нужен. А когда подрастешь и окрепнешь, ты станешь уверенной, знающей себе цену кошечкой. А я так и останусь старым облезлым котом. Ты уйдешь искать свое счастье с более молодыми и красивыми. Так и должно быть. Тут ничего не поделаешь. А мне что останется? М? Я привык к своей жизни, в которой нет таким искренним девочкам, как ты. Мне тяжело менять свой образ жизни, ради пары лет, что мы проведем вместе. А потом еще больше я буду привыкать вновь жить один. Не хочу. Может раньше я и согласился покататься на таких эмоциональных качелях. Теперь не хочу. Проще не создавать себе лишние проблемы. Давай договоримся, что больше ты мне не будешь писать и звонить. У меня не получится проигнорировать тебя. А чем дальше мы будем общаться, тем сложнее будет потом расставаться. Рано или поздно это случится, потому что мы с тобой не пара. И не плачь. Это я, дурак, виноват, что приперся к тебе. Ошибка это, котенок. Просто забудь.

О чем он говорит? Как можно такое забыть? Как можно забыть человека, с которым было так хорошо? Он поцеловал меня в губы. Горячо, страстно и ушел. Он хочет, чтоб я ему больше не звонила? Значит удалю телефон.

А сердце разрывается на части. Почему так? За что все это?

Глава 8

Темно. Ночь. Я сижу на полу в коридоре и не могу понять что же произошло? Почему мне так больно от его слов? Я так и уснула прямо там на полу. Стук в дверь. Он? Поспешно вытираю слезы. Сердце предательски замирает. Такое ведь бывает в фильмах? Может чего-то забыл? Открываю дверь. Катя. Да, мы же собирались пойти в лес. А я дура. Хоть головой об стену бейся. Плохо. Душа в клочья. А что я хотела? Другого к себе отношения? Глупая. Катя чего-то спрашивает. Нужно ответить. А что ответить? Что я разрешила топтать душу и вытирать об нее ноги? “Если вернешься к нему, то станешь милым таким половичком, об которого будут вытирать ноги.” Зачем же ты так сделал? Прошелся грязными сапогами по моей душе?

Ничего, я справлюсь. Пойду гулять. Вон, на землянику любоваться. Буду улыбаться. Назло. Пусть мне на самом деле выть хочется. Забиться в угол и не вылезать оттуда, пока не зарастут раны на душе. Пока не покроется все черствой коркой, и я не смогу просто перешагивать через такие “неприятности” с гордо поднятой головой. Показывать, что мне наплевать. А пока… Я буду гулять. До боли в ногах, чтоб прийти домой и упасть на кровать. Забыться сном и ни о чем не думать.

Лес встретил нас густой росой, пением птиц и шелестом листвы. Казалось, что лес разговаривал с нами. Рассказывал какую-то сказку, только слов было не разобрать. От кислорода кружилась голова. Хотелось просто идти и ни о чем не думать. Смотреть на яркие стволы берез, путаться ногами в мягкой траве. У мамы была подруга. Мы часто к ней ходили в гости. Мама пила с ней чай, а мы с Натой сидели играли в куклы. В комнате были фотообои. Осенний лес и тропинки, что утопали в листве. Мне нравилось сидеть и представлять, что я брожу по этим тропинкам. Куда только они меня не приводили. И к Робину Гуду в Шервудский лес, и в Волшебную страну. Всего и не упомнить. Потом я увлеклась спортом и забросила мечты. Только лес периодически появлялся у меня во снах. Сейчас же он словно ожил. Только показал не осень, а весну, стоящую на границе с летом.

Яркие краски переносили в другой мир. Наполняли жизнь волшебством. В туманной дымке все казалось необычным. Не надо было ничего придумывать. Нужно было лишь подмечать. Вот, например, дупло в котором может сделать домик кто-то из лесных жителей. А может…