Котенок и незнакомец (СИ) - Баскакова Нина. Страница 2

— Значит, ты мне не поможешь?

— Нет. Это для твоего же блага.

— Спасибо.

Обидно. Всегда думала, что смогу найти поддержку дома. Хотя, зачем себя обманывать?

Темнело. Начали зажигаться фонари. Ночной мороз сковывал лужи, что появились днем от растаявшего снега. Людей в парке в это время почти не было. Лишь прохожие, что решили сократить дорогу до метро и влюбленные парочки. Им хоть дождь, хоть ураган — разницы никакой. Интересно, а есть ли любовь? Или это большой обман человечества? Скорее всего обман для наивных дурочек. Иначе никто добровольно не полез бы в эту петлю.

В голове туман. Алкоголь бурлит в крови. Мешает думать. Мысли путаются. Нужно что-то решать. Делать. Не спать же мне на улице. Тут холодно. Только назад возвращаться нельзя.

Туфли неудобные. Каблуки скользят по льду. Ненавижу каблуки. Это Алексею они нравятся. Он считает, что женщина без каблуков — это не женщина, а недоразумение. Походил бы сам для начала на этих каблуках. О чем я думаю! Дерзость. За это можно и получить. Да, его нет рядом, но такие опасные мысли легко переходят в слова, когда к ним привыкаешь. Поэтому лучше так не думать.

Я села на лавочку. Сизоватые сумерки сменились ночью. Темно. Мне не страшно. Только холодно. Отупение. А нужно думать, чего-то решать. Не хочу. Телефон продолжает звенеть. Поднимаю трубку, чтоб избавиться от надоевшей трели.

— Где ты? — Голос Алексея спокойный, но я знаю, что за этим показным спокойствием скрывается бешенство. — Ты должна вернутся.

Это приказ. Прямой приказ, которого нельзя ослушаться. Иначе… Не думать, ни знать.

— Нет. — Я вначале сказала, а только потом осознала сказанное.

— Что?

Я выключила телефон. Слезы смешиваются с начавшимся дождем. Только что я сожгла за собой все мосты. Нельзя проявлять эмоции. Нельзя плакать. Эмоции — это слабость. А слабой быть плохо. Но Алексей прав. Я слабая. Пытаюсь не плакать, но ничего не получается. Как у меня может что-то получиться, если я такая слабая? Не получается.

— И что у тебя не получается?

— Не плакать. Слезы. Они не слушаются меня.

— Девочкам простительно плакать и немного капризничать. Ничего в этом постыдного нет. — Какой-то мужчина сел рядом. Я не заметила когда он подошел. Он появился словно из воздуха.

— Нельзя выражать эмоции. — Я объясняю ему, как маленькому. Разве можно не понимать таких простых вещей?

— И кто тебе такое сказал? — Спрашивает он после небольшой паузы.

— Алексей. Человек слаб, если не может совладать с собой.

— Но не всем же быть сильными людьми. Твой Алексей не прав. — Чиркнула зажигалка. В воздухе запахло горьким дымом сигарет.

— Алексей всегда прав. Нельзя сомневаться в его словах. А я все делаю не так. Поэтому я виновата в том, что он хочет похоронить Егора для всех. Упечь его в больницу на всю жизнь.

— А еще в чем ты виновата?

— Во всем. — Слезы, что так долго ждали своего часа, струятся по щекам, радуясь моей слабости. — Я его раздражаю. Я не внушила Егору, что нельзя дерзить отцу. А ведь Егор в тот раз меня защищал. И теперь мне надо предать сына, чтоб Алексею было не стыдно перед знакомыми. Предать того, кто пострадал из-за меня. Алексей его оттолкнул и…

— Так не придавай. В чем проблема?

— Алексей всегда добивается своего.

— Малышка, может я тебя удивлю, но это твоя жизнь и решать, как ее прожить можешь только ты, а не какой-то Алексей. Видимо ты привыкла, что за тебя кто-то принимает все решения.

— Алексей. Он всегда все решает.

— А теперь решай ты. Уходи от него и начинай жить с начала. Зачем жить с человеком, который тебя ни во что не ставит, да еще и бьет? Или тебе нравиться такая жизнь?

— Нет. Не нравится. Только мама говорит, что лучше его все равно не найду.

— Раз так, то отказывайся от сына и возвращайся к своему Алексею.

— Не хочу. Как все сложно.

— Это только так кажется. Тебе страшно. Тяжело принимать решения, которые меняют жизнь. Ещё сложнее избавляться от зависимости, от болезненных отношений. Но тут только тебе решать. Все в твоих руках.

Я чихнула. Тело бьет дрожь.

— Замерзла? — Он обнял меня за плечи. — Глаза закрой.

— Зачем?

— Поцеловать тебя хочу.

— Нет. Я…

— Не бойся ты так. — Он тихо рассмеялся. — Я тебя не обижу.

— Не надо.

От него пахло горьким сигаретным дымом и елкой. Елочным деревом, какие украшают на Новый год. Я не успела удивиться. Поцелуй был осторожный, нежный. Почти невесомый. Мужчина не спеша касался моих губ, давая привыкнуть. Не настаивал, но и не отпускал. Наверное, виной был стресс и алкоголь. Потому что только этим я могу объяснить, поднявшуюся во мне волну желания. Я размякла в его руках, расслабилась. Мне нравились эти поцелуи и хотелось, чтоб он не останавливался. Все проблемы отошли на второй план. Остался лишь этот миг.

— Так нельзя. — Я не смела поднять глаза. Стыдно. Дыхание сбилось. Он тоже дышал тяжело.

— А глазки ведь закрыла. — Заметил он добродушно.

— Я пойду.

— Пожалуйста. Я не буду тебя держать. Куда пойдешь?

— Не знаю.

— А идти тебе некуда. — Он вздохнул. — Пойдем ко мне? У меня здесь недалеко номер снят. Я тебя согрею, накормлю, напою, пожалею, а потом мы переспим. Как тебе мой план?

— Я не такая.

— Какая?

— Которая будет прыгать в постель к первому встречному.

— Тогда, не смею задерживать. — Он выпустил меня из своих объятий. Сразу стало холодно. — Как крепко за мою куртку схватилась. Захочешь отодрать, не получиться. Малышка, я тебя не гоню. Но и настаивать не буду. Решать тебе.

Я кивнула. Рядом с ним было спокойно и тепло. Оказаться вновь одной было страшно. Кивнула еще раз уже своим мыслям. Алексей опять будет издеваться. Не хочу. Устала.

— Ну что, котенок? Или до утра здесь сидеть будем? Я не против, но дождь начинается. Промокнем. Чихать будем.

— Болеть плохо. — Я шмыгнула носом.

— Скорее неприятно. Пойдем котенок, найдем где по суше местечко. Согласна?

— Хорошо.

Все было необычно. Вся эта ситуация напоминала странный, непонятный сон. Я старалась не думать о последствиях своего поступка. Третьесортная гостиница. Дешевый номер. Я не запомнила обстановку, потому что все время смотрела себе под ноги. Мне было стыдно. Чувствовала себя продажной женщиной.

— Проходи, котенок. Или все еще думаешь сбежать?

— Идти некуда. Денег нет. А домой возвращаться не хочу.

— В ванне халат. Иди согрейся. Вся промокла ведь и дрожишь.

Теплая вода — это хорошо. Она смывает все неприятности. Смывает грязь. С ней уходит боль. Еще воде можно жаловаться. Она поймет, смоет слезы. Заставит забыть обо всем. Утешит.

— Все тело в шрамах. Откуда их столько? Молчишь. — Его слова застали меня врасплох. Не слышала, как он подошел. Не поворачиваюсь. Просто смотрю в пол. Стыдно. Чувствую, как он чертит пальцем линию, повторяющую шрам. Затем вторую. Не могу пошевелиться. Меня будто парализовало. — Почему ты все это позволяешь? Тебе нравится?

— Нет.

— Тогда почему?

— Разве может быть иначе?

Он не ответил. Ушел в комнату. Я быстро надела халат. В комнате темно. Свет дает лишь фонарь на улице. И он падает так, что освещает небольшой столик. Остальная часть комнаты была скрыта во мраке.

— Иди сюда. — Его голос раздается откуда-то сбоку от стола.

— Ничего не видно. — Натыкаюсь на кресло, в котором сидит мужчина.

— Зато в темноте не будешь стесняться. Темнота раскрепощает. Дает иллюзию, что все тайное и постыдное она сохранит в секрете и никому его не расскажет. Поэтому людям так нравится ночь. Можно надеть любую маску. Например, ту, что хочешь носить днем, но не решаешься. Садись ко мне. — Он потянул меня на себя за полу халата. Я чуть не потеряла равновесие. — Пей.

В моих руках оказалась бокал. По запаху в нем была водка.

— Хочешь меня напоить? — Водка огненным шаром скатилась вниз, обжигая пищевод.

— А я и не скрывал своих намерений. Тебе согреться нужно. Возьми бутерброд.