Река ведет к Истоку - Шашкова Екатерина Владимировна. Страница 11

— Что? — по-своему истолковала «мм» Нина. — Только не говори, что ты его потерял!

— Потерял! — радостно ухватился магос за предложенную версию. И поспешно придал лицу более грустное выражение. — Извини. Так получилось. Я же тонул…

Нина подозрительно сощурилась, даже глаза тереть перестала.

Ракун машинально втянул голову в плечи, ожидая, что сейчас ему выскажут все, что накипело, и еще что-нибудь добавят сверху, но грома и молний не последовало.

Наоборот, женщина внезапно улыбнулась.

— Что? — недоверчиво спросил магос.

— Ты извинился, — объяснила она.

— Тебе показалось. Я не умею.

— Ну да, конечно, — хмыкнула Нина, тщательно вытерла руки об юбку и начала выколупывать линзы.

— И что ты делаешь? — удивился магос. — Ты ведь без этих штук ничего толком не видишь!

— С ними я тоже очень скоро перестану видеть. С тебя новые очки. Надеюсь, они у вас вообще есть?

— Есть, конечно. И линзы есть, если что.

— Да ну их к лешему, эти линзы. Одни проблемы от них, вечно потом глаза болят. Я их и не ношу почти.

— А зачем тогда надела?

— Ну… — Нина задумчиво потыкала в лежащие на ладони прозрачные кругляши и, широко размахнувшись, зашвырнула их в кусты. — Красивой хотела быть. Блузку вот новую нацепила, в парикмахерскую сходила. Важная дата, последний день в родном мире, все такое.

— Если бы я тебя не забрал, был бы не последний.

— Если бы ты меня не забрал, я бы в окно вышла, — вздохнула женщина.

Ракун так и не понял, шутит она или всерьез.

Да Нина и сама не вполне понимала.

Когда Нина первый раз зацепилась за валяющуюся на дороге ветку, Ракун хмыкнул. Во второй раз промолчал. В третий — подхватил спутницу под руку, но та с негодованием вырвалась и убежала на несколько шагов вперед. Исключительно для того, чтобы неловко наступить каблуком на камень и во весь рост растянуться на дороге.

— Эй, ты там живая? — настороженно спросил магос, четко расслышавший хруст.

— Я — да. Каблук — нет. — Нина с кряхтением выпрямилась и потрясла в воздухе пострадавшей туфлей.

— Отлично! Теперь ты не только слепая, но и хромая. Имей в виду, нам еще обратно идти.

— Да мы и туда-то все никак не дойдем. Сколько еще осталось?

— Понятия не имею. Но если минут через пятнадцать ничего подходящего не встретим, повернем назад. Ничего, походишь денек голодной.

— А чего сразу я? Сам же ныл, что есть хочешь!

— Не ныл, а сообщал. Отдай туфлю! — Ракун, не дожидаясь разрешения, выхватил обувь из рук Нины. — И вторую тоже дай сюда.

— Зачем? — удивилась женщина, но покорно разулась.

Магос придирчиво осмотрел туфли, примерился и одним движением оторвал второй каблук:

— Все, на первое время сойдет. Потом новые купишь.

— Сам купишь. Ты же утопил все мои вещи!

— Ладно, — буркнул Ракун.

Виноватым он себя не чувствовал, но бывают моменты, когда лучше согласиться, чем объяснять, почему нет. Тем более что своих-то денег у этой дурищи все равно не имелось.

Дурища тем временем отобрала туфли обратно, нацепила и отважно направилась дальше, украдкой потирая разбитый локоть. Даже и не хромала почти, хотя без каблуков наверняка было неудобно.

Могла бы, пожалуй, попросить о помощи. Хотя бы идти помедленнее, а то и вообще опереться на руку магоса. Но нелюбовь к простым человеческим просьбам у них с Алиной являлась, видимо, общей семейной чертой. Но если глупость племянницы легко списывалась на юный возраст, то оправданием для тетушки мог послужить разве что старческий маразм. До которого ей, впрочем, было еще далековато.

Значит, просто дура.

«Просто дура» тем временем не разглядела на дороге очередную выбоину и снова грохнулась. В этот раз на задницу.

— Нет, так мы далеко не уйдем, — вздохнул Ракун, рывком поднимая женщину на ноги. — Ты что, совсем ничего не видишь?

— Я вижу вполне достаточно, чтобы разглядеть твою мерзкую ухмылку!

— Ну-ну… — Именно в этот момент магос для разнообразия не улыбался, поэтому выводы об остроте Нининого зрения сделал вполне однозначные. — Ладно, кротиха, глаза я тебе починить не могу. Но… скажи-ка, когда мы в первый раз встретились, ты же нормально видела?

Нина задумалась.

Первая встреча произошла двадцать лет назад, именно тогда она впервые услышала про Исток и свое наследство. Линзы в то время точно не носила, да и очки надевала только в институте, чтобы разглядеть написанное на доске. Сколько же у нее тогда было? Кажется, минус полтора. Да даже если и минус два — на фоне того, что сейчас, это все равно почти нормально!

— Да, тогда видела прекрасно, — мечтательно протянула женщина.

— Отлично! — Ее спутник вытащил из бездонного кармана коробочку с маленькими коричневыми пилюлями, рюмку и стеклянную бутылочку, в которой плескалась ядовито-зеленая жидкость. — Мне понадобится капля твоей крови.

Нина отпрянула, предусмотрительно спрятав руки за спину.

— Да ладно, не артачься. Результат тебе понравится.

— Мне уже не нравится процесс.

— Женщина, хватит строить из себя недотрогу! Иди сюда и не спорь. Даже колоть ничем не надо, у тебя и так весь локоть в крови. — Магос ловко подхватил рюмкой сползающую по руке каплю, плеснул туда же зеленой жидкости, закинул в получившуюся смесь две пилюли и как следует взболтал.

Зелье взбурлило и сменило цвет на кислотно-желтый. Резко запахло тошнотворно-сладкими цветами и почему-то горелым пластиком.

— Я не буду это пить! — решительно отстранилась Нина.

— Будешь. И лучше добровольно, иначе залью силком. Давай-давай, тут один глоточек всего. Ты же последние несколько часов ничего не ела? — на всякий случай уточнил Ракун.

— Когда бы я успела!

— Вот и отлично. Проблем с сердцем нет? Не беременна? Не… Хотя ладно, если от запаковки оклемалась, то и это переживешь. В общем, пей и постарайся, чтобы не стошнило. По крайней мере в первые несколько секунд.

Нина смотрела на магоса, пытаясь найти в его лице хоть какой-то намек на то, что все это шутка, но нашла только расплывчатое пятно. К сожалению, проблему со зрением действительно требовалось как-то решать, иначе к разбитому локтю и ушибленным коленям могла очень быстро добавиться сломанная шея.

Женщина тряхнула головой и протянула руку за рюмкой:

— Ладно, давай свою отраву. Если умру — это ляжет на твою совесть.

— Не умрешь, не надейся. Но предупреждаю: будет больно.

— Так же больно, как и в прошлый раз?

— Нет, хуже.

Нина подумала, что хуже просто невозможно. И, зажмурившись на всякий случай, одним глотком осушила рюмку.

— И дольше… — добавил магос, отбирая у нее опустевшую посудину и предусмотрительно отходя подальше.

Женщина его уже не слышала. Колдовская жидкость огненным вихрем опалила гортань и потекла дальше, в желудок, сжигая все на своем пути. Дыхание перехватило, из глаз брызнули слезы. Нина, не удержавшись на ногах, рухнула на колени.

Предупредительное «постарайся, чтобы не стошнило» показалось настоящим издевательством. Нина была бы рада избавиться от зелья — не важно, выплюнуть или вытошнить, — но никак не могла этого сделать, будто все органы разом отказались работать. Внутри кипело, горело, бурлило. Жидкость растекалась все дальше, и любое ее продвижение отзывалось жгучей болью.

Да, это оказалось гораздо хуже, чем в прошлый раз.

В прошлый раз она могла хотя бы кричать. В этот — даже дышать не могла.

— Если тебе интересно, то эта штука стоит дороже, чем весь твой чемодан, даже если бы он был из золота. Так что можно считать, что мы в расчете, — вещал магос, пока Нину рвало за кустами.

— Ни черта мы не в расчете! Ты вообще представляешь, как я себя чувствую?

— Примерно так, будто с тебя содрали кожу, а все, что осталось, прокрутили до состояния фарша. А потом запихали обратно. И теперь, когда ты двигаешь рукой, у тебя дергается ухо, а зубы стучат в коленях.

Нина хотела огрызнуться, но только устало закашлялась.