Тёмная радуга (СИ) - Орлова Ирина Олеговна. Страница 83

— Как же все-таки получилось, что ты родился так далеко от дома? — спросил Шаман.

— Всю историю я расскажу вам потом, когда сам разберусь, — Кеша улыбнулся и потер лапой нос. — Пока могу сказать только одно — именно вы должны были найти меня и до поры до времени таскать с собой, чтобы наши Пути Судьбы стали общими. Ну, давайте прощаться.

Дракон сказал что-то на ухо собаке и погладил Дика по носу. Пес облизал Кешу с ног до головы, потом дракон обнял каждого из нас, отошел на небольшое расстояние и, увеличившись до своих истинных размеров, резко взмахнул крыльями и устремился в ночное небо, быстро набирая скорость и высоту. Еще несколько минут, и он скрылся из глаз.

— Что ж, Дик, ты у нас теперь единственный сторож. На тебя вся надежда, — сказал Слай, погладив собаку.

Барбос лизнул его в нос, а потом и нас с Сашкой за компанию, повертел хвостом и звонко тявкнул.

— «Смена пажеского караула» [29], - засмеялся Шаман.

— Чингачгук на тропе войны, — улыбнулась я. — Похоже, Кеша передал ему эстафету. Не удивлюсь, если у нашей маленькой собачки через некоторое время крылышки прорежутся вместе с огнедышащими способностями.

— «Собака, собака, давай с тобой дружить. Полетим в жаркие страны. Люди посмотрят, скажут — вот, собаки летят», — кажется, почти дословно процитировал Сашка фразу из детского фильма «Автомобиль, скрипка и собака Клякса». Что-то его нынче на киношный фольклор пробило. Но так даже лучше — если на одну улыбку больше, значит на одну слезинку меньше.

Дик уселся возле Шамана, склонив голову набок, лукаво посмотрел на него и улыбнулся. Я не оговорилась, наша собака действительно умела улыбаться. Слай заинтересовался кто такой Чингачгук, и мы долго рассказывали ему истории, написанные Фенимором Купером. Как оказалось, наш проводник знал «технические» подробности мудреной индейской науки о ловушках, хождении по следам, сигнальных и прочих кострах, не говоря уже о повадках животных, травах и кореньях. Он ведь и был следопыт, а мы как-то за рассказом подзабыли, что такие вещи ему положено знать в первую очередь.

Костер догорел, и на лагерь опустилась полная темнота. Дик время от времени обходил границу круга и возвращался к нам с чувством выполненного долга, проверяя мокрым носом, спим мы или нет, и укладывался рядом со мной до следующего обхода.

Утро накрыло нас густым туманом. Я сняла охранный круг и помогала Саньке возиться с костром, пока Слай искал нужную нам тропинку. Наш следопыт вернулся, когда вода в котелке весело забулькала, и бросил в нее пучок лесных трав.

— Тонизирующий чай, — улыбнулся он. — Пусть немного настоится, не хуже эликсира старика Мойсы будет. А я пока пойду еще насобираю. Травки тут замечательные, на всей Церре только здесь и растут.

Дик, как водится, носился где-то в окрестностях, иногда выбегая в поле видимости и проверяя, все ли с нами в порядке с его, барбосьей, точки зрения, и опять скрывался в лесу. Наши припасы потихоньку подходили к концу, и в ближайшем городе следовало закупиться основательно. А пока мы достали хлеб, мед, копченую зайчатину и овощи с лешачьего огорода, которые имели замечательное свойство сохраняться свежими и душистыми на всем протяжении пути. Надо было мне спросить Татушку, как она их заговаривает на такое долгое хранение. Впрочем, всего предусмотреть нельзя. Всегда что-нибудь да забудешь. Ладно, может быть, у эльфов узнаем пару-тройку заклинаний по поводу сохранности продуктов.

Слай приволок целую охапку трав, быстро рассортировал их, связав в пучки, и убрал в сумку, в которой оказались для них специальные отделения.

С завтраком покончили быстро и отправились в путь. Напиток оказался действительно бодрящим, мы даже и не заметили, как пролетел день. Вдалеке показался город Ремесел, лежавший в излучине Северянки и ее притока. Дика снова сделали маленьким и, перейдя реку по широкому мосту, вошли в город.

Город Ремесел был похож на большую мастерскую. Везде, куда только падал глаз, виднелись вывески с рисунками топоров, серпов, булок, одежды, обуви и прочих изделий мастерового люда. Структура, как и в Весельчаке, оказалась прямоугольная, но более строгая и четкая. Улицы, площади и переулки назывались в честь мануфактур, представленных на данной территории в большем количестве. Дома здесь строили двухэтажные: первый этаж обязательно каменный, а второй деревянный. Город тонул в зелени, а на главной площади, носившей название Площадь Мастеров, бил фонтан. Все было уютно, слаженно и добротно, в отличие от Весельчака. К главной площади примыкал большой рынок. Вокруг него расположилось множество гостиниц, таверн и постоялых дворов, а также Дорожный Двор с дилижансами, каретами и просто телегами. Конюшни помещались тут же. Оно и понятно. Народ сюда стекался не только с Латирэна, но и со всей Церры.

Слай предложил найти гостиницу подальше от центра, сказав, что есть у него одна на примете. Пусть она не такая комфортабельная, но зато и глаз посторонних меньше. Теперь, когда с нами не было дракона, не стоило соваться в многолюдные места.

Гостиница с названием «Молот и Наковальня» отыскалась в конце улицы Кузнецов, в Старом Кузнечном переулке, и понравилась нам с первого взгляда. Как раз то, что нужно. Постояльцев здесь оказалось немного, в основном, кузнечных дел мастера, могучие медлительные дядьки, которые, сидя в общем зале, неторопливо ужинали и вели спокойную беседу о своем ремесле. На нас они особого внимания не обратили. В ответ на наше: «Хорошего застолья», пожелали нам того же и вернулись к прерванному на приветствие разговору.

Мы уселись за небольшой дубовый стол у окна на простые деревянные стулья, с виду громоздкие, но оказавшиеся невероятно удобными, и заказали ужин. Мне в очередной раз подали нарезанный перец. Пришлось сделать над собой героическое усилие, чтобы не рассмеяться в голос. Шаман тоже тихонько фыркнул. Когда мы справились с содержимым тарелок и тихонько потягивали ароматный напиток из смородины, к нам подошел хозяин гостиницы.

— Приветствую, господин Слай, — протянул он, пряча улыбку в огромных черных усах с проседью. — Давненько тебя не заносило в наши края. Что на этот раз стряслось?

— Да ничего не стряслось, господин Каш. Вот, выгуливаю этих приезжих молодцов по городам и весям. Ходят по земле, собирают сказки да легенды, в тетрадочки записывают, — Слай открыто улыбнулся и крепко пожал хозяину руку. — Да вот еще барбос к нам приблудился, как из Сола ушли. Сначала в отдалении бежал, потом осмелел. Оно и к лучшему. Время-то, сам знаешь, ненадежное, а с собакой, всё спокойнее. Их племя беду загодя чует.

Дик скосил глаза на хозяина гостиницы, завилял хвостом и лизнул в руку. Каш рассмеялся.

— Угощение выпрашиваешь, бродяга? Будет уж тебе косточка с мясом, так и быть. Эй, Сейма, принеси блудному собачьему сыну остатки от коровьей ляжки, — крикнул он миловидной подавальщице.

Минуту спустя Дик хрустел под столом костями.

— Надолго вы к нам? — хозяин присел за наш стол, и та же молодая женщина тут же поставила перед ним большую кружку с местным пивом. — Задержитесь на денек, завтра ведь большой праздник, вам должно быть интересно.

— Какой, господин Каш? — Шаман решил вступить в разговор, и открыто улыбнулся хозяину.

— Праздник Летнего Солнца. Вообще-то праздников Солнца у нас четыре: зимой, весной, летом и осенью. Но завтра особенно веселый: карнавал, всякие чудачества, прыжки через костер, массовое купание в реке и много разного, — охотно ответил Каш. — Оставайтесь, не пожалеете. А послезавтра отправитесь в путь.

Из дальнейших объяснений мы поняли, что праздник Летнего Солнца отмечался в день летнего солнцестояния и напоминал смесь нашего Ивана Купалы с бразильским карнавалом, праздником Нептуна и шаманскими плясками. На такое грех не посмотреть, тем более что он, как нельзя лучше, вписывался в нашу легенду «прикрытия».

Слай завел разговор с хозяином о продуктах, которые мы возьмем с собой в дорогу. Каш охотно вызвался помочь. Насколько мы с Сашкой поняли, этому степенному дядьке можно было доверять безоговорочно. Правда, он слегка удивился, что мы ходим пешком, а не пользуемся дилижансом, но мы объяснили ему, что, только пешком можно узнать землю, на которой находишься, во всем ее многообразии, а спешить нам особо некуда. Если господин Каш и понял, что мы ему лапшу на уши вешаем, то не подал виду.