Пламя Атлантиды (СИ) - Тимина Светлана "Extazyflame". Страница 45

— Превосходно. Настоящий дикарь. Верховная наставница отдала бы свою жизнь Анталу без промедления, если бы увидела подобный поклон. Роксана, у него тело воина. Позволь мне потешить свой взор и лицезреть его без этих нелепых одеяний!

— Малистратия, сестра, Справедливая будет крайне недовольна, если ты узришь мой дар ранее нее в первородной наготе, — Роксана все так же улыбалась, но в ее голосе звенели стальные нотки.

— Но поскольку раб не отмечен печатью стального пламени именем матриарх… — неуклюже возразила блондинка. Старейшина сделала вид, что не расслышала, по-прежнему обращаясь исключительно к главной Пантере.

— Он не раб. Справедливая оставила решение за собой, кем она захочет видеть иноземного воина подле себя — как равного на троне или же как презренного невольника у своих ног. Нам неведомо, какая участь уготована моему трофею, а посему нам стоит проявить осторожность. И напоить нас обоих эликсиром темных зерен, поскольку выдалась бессонная ночь, и мы крайне утомлены дорогой.

Девушки переглянулись, прежде чем стражница убрала меч в ножны. Ее примеру незамедлительно последовали остальные. Роксана сделала приглашающий жест, довольная тем, что Савичев принял негласные правила игры и не собирается делать глупостей. Ее тонкие пальцы опустились на его плечо, и хотя она продолжала улыбаться, Дмитрий чувствовал, что, соверши он хоть малейшую ошибку, последствия будут малоприятными.

— Не поднимай глаз на благородных Пантер и не произноси ни слова, пока с тобой не заговорят. Займешь место на полу. Постарайся не злить этих дев. Справедливая наверняка их расспросит, как ты повел себя, и если они останутся недовольны, ее отношение будет соответствующим.

Савичев вошел вслед за воительницами в небольшое помещение, устланное тканными коврами. Послушно опустился на пол в расслабленной позе отдыхающего, чем вызвал беззлобную ухмылку Роксаны. Малистратия попыталась что-то сказать по поводу его вольготной позы, но Савичев бесхитростно улыбнулся в это миловидное, но свирепое лицо.

— Лаэр будет довольна, — протянула она, вложив в ладонь Савичева стальной кубок. Аромат кофе ударил в ноздри, и сама атмосфера вдруг сменилась, словно он вернулся домой в теплый уют. — Он не похож на остальных. Роксана, но мудро ли, если он предстанет перед ее очами в подобном виде?

— Никаких умащиваний и золотой пыли для тела. Тем более Справедливая должна увидеть мой дар в одеянии его земель. Что с ним делать дальше, сама решит.

Старейшина пила кофе и переговаривалась с девушками. Через несколько минут они забыли о Савичеве и затеяли между собой разговор о делах империи, о возможной военной угрозе со стороны Кассиопеи и о том, что Лассирия, скорее всего, не выстоит, но угроза Спаркалии сейчас куда более опасна. Одобряли политику матриарх, которая все силы направила на защиту империи от династии Фланигусов, пели хвалебные оды Лучезарной, которая, они верили, поставит спаркалийского выскочку на место и заставит подписать необходимые соглашения.

Поразительно, но Дмитрий не нервничал и не думал о том, что же его ждет впереди. Вслушивался в разговоры атлантских воительниц, разве что сожалея о том, что не расспросил Роксану или оциллу из повозки о храме Бога времени. Оставалось надеяться на матриарх, о красноречии которой ходили легенды. Пока что он наслаждался горьким кофе, втайне радуясь, что хоть что-то из привычных и любимых вещей здесь осталось, и пытался за неимением записной книжки запомнить ценные крупицы истории древнего мира.

— Его земли лежат за Спаркалией? Это имя сынов Грекии, откуда родом мой отец. Его имя носит их Богиня плодородия, — третья девушка, доселе молчавшая, скосила глаза.

— Уйми любопытство, Никасия, — старшая Пантера отставила кубок. — Мера масла на исходе, и заседание совета девяти достигло своего конца. Не гневи Антала и не заставляй матриарх томиться ожиданием. Мудрая Роксана, мне стоит прислать Ангерона?

— Нет, цепи нам не понадобятся. Мой подарок сиятельной Лаэртии проявляет чудеса благоразумия. Думаю, так же продолжит его проявлять, когда увидит количество дворцовой стражи, которые приучены долго не раздумывать.

Роксана одернула тунику и поднялась, пропуская впереди себя Малистратию. Предупреждающе кивнула Савичеву.

— Я все понял.

Они шли по тенистому саду, удаляясь от служебных построек. Савичев поймал себя на мысли, что, возможно, больше не увидит эту мудрую женщину с обаятельной улыбкой и проницательным взглядом, которая при всем своем обращении с ним все же видела в нем равного, не позволяя свойственному атланткам шовинизму отравить свой разум. Он испытывал к ней почти дружеское расположение и сейчас понял, как же ему будет не хватать их бесед.

— И я рад, что ваши боги свели наши дороги вместе на короткий миг.

— Пора прощаться наступила, — тихо констатировала Роксана. — Но от моего отца мне достался дар видеть впереди. Возможно, в грядущем мы не раз еще разделим с тобой трапезу и уже как с равным, отмеченным любовью матриарх и печатью Антала. Но иногда образы играют со мной, а посему прими мой добрый совет: умерь свою гордыню, которая граничит с глупостью, и сделай все, чтобы найти отклик и сердце Лаэртии. Твоя судьба лишь в твоих руках, не позволь излишнему тщеславию сделать тебя безынтересным и обречь на праздное существование в гаремах правительницы. У тебя путь воина и мудрого ученого, но как часто одна ошибка способна навсегда похоронить подобные таланты.

— Я попробую, — Савичев не сомневался, что у него это получится.

— Тебе не надо быть тем, кем ты не есть. Просто помни об этом, когда предстанешь перед глазами Лаэртии. Ее сердце истекает слезами по павшему смертью храбрых вольному спутнику. Молва гласит, что возродить в ее сердце пламя никому не под силу, но мне ведомо лишь то, что никто и никогда не пытался этого сделать, ибо все они были слабы духом. Остерегайся Атлантиды — свергнутая матриарх умна и коварна. Если сможешь расположить ее к себе, твоя жизнь будет легка и беззаботна. Она единственная, к кому Лаэртия способна прислушаться. Не считая Латимы Лучезарной.

Савичев кивнул в знак согласия и решился задать интересующий его вопрос:

— Храм Бога времени в столице?

Роксана ответила не сразу. Они как раз подошли к мраморным дворцовым ступеням, и два темнокожих стража распахнули пред ними двери с резной позолотой.

— Нет, и тебе никогда не преклонить колени пред жертвенным кольцом колеблющихся вод. Мужи не могут переступить порог храма Хроноса.

Уверенность пошатнулась сразу. Савичев едва успел скрыть свое разочарование, но он не привык сдаваться. Если понадобится, то убьет, не задумываясь, каждого, кто помешает ему попасть домой. Но пока что оставалось только играть в обманчивую покорность. До тех пор, пока он не выяснит расположение этого храма.

"Кольцо колеблющихся вод". Скорее всего, это именно то, что ему нужно: временной портал, где искажается время и пространство, а колебания "кротовой норы" действительно выглядят как легкая рябь на воде. Что ж, половое неравенство — серьезная преграда на пути к заветной цели, но недостаточное препятствие для того, чтобы он отказался от своих намерений.

Высокие своды дворца сомкнулись над головой золоченым куполом. Солнечный свет лился сквозь прозрачную сферу, освещая живописные фрески под этим сводом. Цвет империи, нежно лазурный и приятный глазу, преобладал в интерьере. Золоченые ступени убегали вверх, упираясь в створки резных ниш. Колонны голубоватого мрамора были увиты белыми и красными цветами — символами империи. Такими любили украшать свои волосы Оциллы. Здесь царил не просто достаток, это была самая потрясающая роскошь из всех, что Дмитрию приходилось прежде видеть. Отель "Парус" и резиденция Абу-Гасана казались бюджетными хостелами рядом с этим великолепием даже притом, что сюда технологический прогресс не мог добраться по определению.

Пантер, встретивших их на садовой аллее, сменили другие. В их облачении присутствовали золотые украшения, а вместо кожи тела облегали одеяния из тяжелого черного шелка. Эти амазонки не таращились на необычного гостя, открыв рот — их лица казались высеченными из мрамора, они невозмутимо образовали квадрат, взяв его с Роксаной в подобие оцепления. Одна из них велела следовать за собой и держаться на почтительном расстоянии, обратившись исключительно к вождю Оцилл. Мраморные сходни вели в огромный зал верхнего яруса. Поразительная тишина вестибюля канула в Лету, стоило только молчаливым чернокожим мужчинам распахнуть украшенные голубой эмалью и серебряными решетками двери.