Штурм Берлина (Воспоминания, письма, дневники участников боев за Берлин) - Герасимов Евгений Николаевич. Страница 43

Рассвет застал нас неподалеку от Шпрее, в подвале какого-то разбитого дома. От верхних этажей осталась только груда развалин, а подвал был цел. Мы пролезли в него через окна, так как вход был завален битым кирпичом. Подвал оказался огромным и совершенно пустым. Мы расположились в нём четырьмя группами в разных углах. Ориентируясь по имевшемуся у нас плану Берлина, передали свои координаты в штаб и стали вести наблюдение через окна за подходами к Шпрее.

Мы просидели в подвале целый день, несколько раз передавали по радио в штаб свои наблюдения. Несмотря на страшный грохот приближавшегося боя, мы не только слышали шум каждой проезжавшей по улице машины, шаги проходящих солдат, но и разговоры немецких солдат, из которых ясно было, что немцы уходят на тот берег Шпрее. Под вечер неподалеку от нас раздалось два сильных взрыва. По улице к переправе прошло ещё несколько групп солдат, затем установилась тишина.

Когда стемнело, мы вылезли из подвала и стали пробираться дальше к реке. Мост, к которому выводила улица, оказался цел, а два других, чуть видневшихся в свете пожаров справа и слева, были взорваны. Но только мы залегли возле уцелевшего моста в развалинах одного дома, как откуда-то быстрым шагом к нему подошёл отряд немцев, около роты. Немцы перебежали мост, и через несколько минут он тоже был взорван. К реке подходили передовые группы наших войск.

Гвардии красноармеец

Н. ШЕВЧЕНКО

Знаменосцы

Наш батальон, овладев Силезским вокзалом и обувной фабрикой, вышел на реку Шпрее, к мосту.

Мост был двухэтажный, по нижнему пролёту пролегал автотракт, по верхнему — железная дорога. Немцы направили весь свой огонь на нижний пролёт моста, предположив, что именно отсюда им следует ждать нашей атаки. А наше командование решило перейти Шпрее верхним пролётом.

Батальон предпринял штурм моста 24 апреля около 12 часов дня. Атаку начинала наша рота. Пока тяжёлая артиллерия обрабатывала передний край противника, командир 2-го взвода гвардии старшина Гусейнов Сардар принёс знамя и перед строем взвода торжественно передал его гвардии сержанту Коржину. Коржин, принимая знамя, поклялся перенести его на другой берег Шпрее. Гусейнов повёл бойцов на мост. Взвод успел достичь верхнего пролёта без потерь. Но скоро немцы заметили наших бойцов и открыли по ним огонь из всех видов оружия. Мост утонул в огне и дыму, многих ранило и убило. Но бойцы второго эшелона, с замиранием сердца следившие за движением своих товарищей по мосту, всё время видели впереди красное знамя — значит, атака не захлебнулась.

Примерно на половине пути наступающих встретил настолько отчаянный огонь из фаустпатронов и миномётов, что взвод вынужден был всё-таки залечь на мосту. На помощь храбрецам пошёл первый взвод седьмой стрелковой роты под командованием гвардии лейтенанта Сулейманова. Увидев подкрепление, Гусейнов возобновил атаку, и все, кто был жив, бросились за командиром. Но Коржин, пробежав метров десять, упал и не смог уже подняться. Он был тяжело ранен. Тогда к нему подскочил Гусейнов, выхватил знамя из его ослабевших рук и высоко поднял его, чтобы все бойцы, идущие следом, хорошо видели красный стяг.

Красное знамя на Шпрее.

Продвижение по мосту продолжалось. Немало бойцов пало смертью храбрых на этом мосту. Ранило Сулейманова, но он продолжал руководить отважной вылазкой. Санитар Корнев вытаскивал раненых из горячих мест в безопасные углы. Вдруг у самого моста разорвался тяжёлый снаряд. Осколки обрушились на мост, а когда дым развеялся, все увидели, что командир Сулейманов убит. Но Гусейнов и бойцы Хмиль, Гудз, Матушайтис и Гырбу были уже у самого берега. Ещё минута — и мост позади. Возглавляемые Гусейновым, бойцы рванулись вперёд с возгласами: «За Сталина, за Родину!» Влево от моста возвышался большой каменный дом — крайнее здание у реки. Гусейнов с бойцами тотчас же бросился туда и вышиб из дома противника. Храбрецы взобрались на второй этаж, и там Гусейнов, уже будучи раненным, водрузил на балконе знамя. Немцы, однако, не утихли. Они возобновили контратаку, обстреливая одновременно и дом, и мост, так что пройти на помощь отважной пятёрке было невозможно. До самого вечера пятеро боевых друзей одни держались в здании, автоматчики очередями и гранатами защищали знамя. Вечером все наши подразделения перешли Шпрее.

Полковник

В. КУРНАЦИШВИЛИ

Борьба за плацдарм

Под грохот орудий, трескотню пулемётов, почерневшие от пороха и дыма пожарищ, продвигались мы всё ближе к самому центру фашистского логова. В дыму и огне блеснула лента воды. Это Шпрее. Два передовых батальона останавливаются в нерешительности. Мост, перекинутый через реку, в полной исправности. Что это — не ловушка ли? Но вот четверо выходят из рядов и быстро перебегают мост. Это были старший сержант Кудашев, сержант Калота, ефрейтор Белаковский и красноармеец Абрамян. За ними тотчас же двинулись оба батальона, и вскоре закрепились на том берегу, заняли гараж и дом. Теперь надо поскорее переправить туда технику, а затем и весь полк. Приказываю сапёрам обследовать мост. Под ураганным огнём противника сапёрам не удаётся осмотреть его детально, внешние признаки минирования не были обнаружены. Сигнал — и к мосту подходят тяжёлые танки. С волнением следим мы, как взбирается первый танк. Но только вступил танк на мост, — раздался страшный грохот, и мост обрушился.

Положение критическое. Плацдарм под угрозой, под угрозой наши батальоны. Лишённые техники, отрезанные от нас, они могут быть раздавлены противником. Единственный выход — оградить плацдарм от противника плотным огнём. Наши артиллеристы быстро подтягивают свои пушки к берегу, и сквозь бреши прибрежных домов высовываются стволы орудий. Свой командный пункт я перевёл к самому берегу, в подвал разрушенного дома. Командный пункт от противника отделяет теперь лишь ширина реки. Явственно слышится частая автоматная стрельба. Это наши отбиваются от немцев, перешедших в контратаку… Но огонь нашей артиллерии преграждает противнику путь.

Враг атакует всё ожесточённее. По-видимому, немцы решили напрячь все силы, чтобы сбросить наших людей в воду. Напряжение боя нарастает. Прерывается связь — провод порван в десятках мест. И, как всегда, находятся отважные люди. На утлой лодчонке, под непрерывным обстрелом, переплывают реку начальник связи капитан Дубовицкий с красноармейцем Давыдовым, чтобы натянуть новый провод. Замолчавший было телефон ожил.

— Товарищ полковник, — докладывает мне радостно дежурный, — на «Малой земле» всё в порядке. Контратаки отбиты. Даны целеуказания артиллерии.

Артиллеристы наши хорошо поработали. «Малая земля» попросила повторить — «уж больно хорош концерт».

В течение всего дня не прекращаются атаки врага. На «Малой земле» нашим приходится отбиваться от атак и одновременно тушить пожары в занятом доме. К вечеру я узнаю, что кольцо врага вокруг плацдарма сомкнулось — немцами заняты все прибрежные дома. Единственный выход — перейти «Малой земле» в наступление и прежде всего захватить дом, господствующий над полем боя. Отдаю приказ артиллерии перенести огонь на этот дом. Борьба за дом не прекращается и после того, как наши заняли нижний этаж. Артиллеристы перенесли огонь на верхние этажи. Небывалый случай: по нижнему этажу бьют немцы, по верхним — мы. Вскоре узнали радостное известие — задача выполнена, весь дом перешёл в наши руки. Но враг не унимается. На обоих берегах запылали дома, горит наш командный пункт. Под огнём противника мы переходим на новое место. Затем загорелись провода, и «Малая земля» снова замолчала.

На душе становится всё тревожнее. Я знаю, что у них мало боеприпасов. Удержатся ли они? Послать к ним связных невозможно, противник держит оба берега под непрерывным огнём. Скорей бы ночь.