Штурм Берлина (Воспоминания, письма, дневники участников боев за Берлин) - Герасимов Евгений Николаевич. Страница 83

— Мы воюем, как одна семья. — Потом он поднялся и крикнул: — Вперёд, за мной!

И мы побежали за ним, несмотря на яростный огонь противника. Вечером, после боя мы опять были вместе с капитаном и вместе с ним праздновали великий праздник Первое Мая.

Младший сержант Н. ТИМОШЕНКО.

Мы хорошо запомнили напутственные слова командира батальона: «Нам выпало счастье быть участниками завершающих боёв… Я уверен, что водрузим наше знамя над рейхстагом».

Уже позади Ландвер-канал, по полуразрушенному мосту которого мы вручную тащили наши орудия в сплошной завесе пыли, поднявшейся от рушившихся зданий. Пехотинцы, которым мы приданы, движутся впереди. Они форсировали канал, не дожидаясь конца артподготовки. Откуда-то бьёт пулемёт, и мне доносят, что пехота приостановилась. Надо скорее расчистить путь, но как в этой пыли, которая стеной стоит, найти огневую точку? Делаем остановку, посылаем разведчиков. Я чувствую, как мои бойцы волнуются, и понимаю почему, — они боятся, что этот проклятый пулемёт задержит нас и наш батальон опередят другие.

Наконец, наш лучший разведчик, он же и связист, Карымов, нырнувший в эту плотную массу пыли, вернулся и примерно определил, откуда ведётся огонь. Решаем для большей верности подтянуть орудие ближе к цели. Слышится взволнованный голос командира орудия старшего сержанта Петрочука: «За мной, к рейхстагу!» И гвардейцы тащат пушки прямо навстречу потоку пуль. Секунды, предшествовавшие выстрелу, казались часами. Выстрел…

— Мазила, с тобой рейхстага не возьмёшь, — ругает Петрочук наводчика.

— Нет, возьмём, — чуть не плача от обиды, отвечает наводчик.

И действительно, после второго выстрела пулемёт замолчал.

Тотчас же позади наших пушек раздалось «ура» — это наши пехотинцы бросились в атаку. Оказалось, что в погоне за вражеским пулемётом мы опередили пехоту.

Задача выполнена, огневые точки уничтожены, пехотинцы сломили сопротивление врага, и рейхстаг теперь совсем близко. Но когда мы подошли к зданию, на крыше уже развевалось красное знамя. Его, как мы потом узнали, водрузили товарищи, подходившие к рейхстагу с севера.

— Не успели! — с горечью сказал Петрочук. — Эх, вы! — обрушился он на свой ни в чём не повинный расчёт.

Едва удалось мне успокоить ребят, до того они огорчены были, что их опередили. Да и самому мне было досадно.

Гвардии лейтенант А. БУЙНАК.

Когда к рейхстагу подходили, не одну линию прокладывали, а целых три. Одна сгорит — другая работает. На другой повреждение — третья готова.

Подошли к рейхстагу, все просят: «Пошли меня тянуть связь в рейхстаг». Все первыми хотят быть. И тут, конечно, Коруленко и Примак своего добились и опять первыми были. Немцы обстреливали и с тыла и с фланга, а нам нужно было всего 200 метров пробежать. Пустили дымовую завесу, но сильный ветер разогнал наш дым, и с левого фланга немцы открыли стрельбу. Поранило двух наших славных героев — сержанта Селиванова, который лучше всех действовал на Шпрее, и красноармейца Шульгу. Всё же с наступлением темноты мы прорвались и протянули провод в рейхстаг.

Старший сержант П. НИКОЛАЕВ.

Наши тяжёлые гаубицы стоят у школы имени Геббельса, где воспитывались самые отъявленные фашистские изверги. Сейчас над этим зданием вьётся красный флаг. Моросит дождь, артиллерия гремит, не умолкая ни на минуту, однако на нашей стороне становится всё многолюднее. Население целыми потоками подымается из подвалов. Сегодня впервые в Берлине я услышал донесшуюся сквозь грохот артиллерии советскую песню:

Мог ли я в мирное время, празднуя этот день у себя на Днепре, подумать, что мне, украинцу, придётся с автоматом в руках ходить по улицам разбитого Берлина!

Красноармеец Т. КОВАЛЬ.

Когда по радио передавался первомайский приказ товарища Сталина, мы штурмовали четырёхэтажный дом. Очередью из автомата был ранен один боец. К нему бросился санинструктор гвардии старшина Брайцев, парторг роты. Брайцева хотели задержать, потому что раненый лежал на таком месте, куда нельзя было подступиться. Брайцев вырвался. Он благополучно добежал до раненого, но, когда стал его оттаскивать, сам упал раненный. Он хотел встать, и в этот момент вражеский автоматчик сразил его насмерть. Это произошло на наших глазах. Теперь ничто не могло остановить людей. Мы очень любили своего парторга. Это был настоящий герой. Не страшась огня немцев, мы ворвались в дом и стали уничтожать гитлеровцев гранатами и огнём автоматов.

Гвардии сержант В. ПРОЦОК.

Штурм дворца.

Ещё за несколько дней до Первого Мая в полку шёл разговор о знамёнах, которые должны быть сброшены в праздник на Берлин с борта самолёта, — какого размера сделать знамёна, что написать на них, где устроить их в самолёте, чтобы удобнее было сбросить, как сделать, чтобы знамя было развёрнуто и дольше находилось в воздухе при спуске.

Штурман полка гвардии майор Тихонов изготовил два красных полотнища. На одном было написано «Победа», а на обратной стороне — «Слава советским воинам, водрузившим знамя Победы над Берлином!» На втором полотнище лозунг: «Да здравствует 1 Мая!»

И вот 1 мая ровно в полдень с аэродрома поднимаются истребители «Яковлев-3», чтобы сбросить красные знамёна над Берлином. Знамёна находились на бортах самолётов командира полка гвардии майора Малиновского и командира эскадрильи Героя Советского Союза гвардии капитана Новосёлова. Дважды Герой Советского Союза Ворожейкин, Герои Советского Союза Ткаченко, Лавейкин, Песков и другие, в числе их и я, эскортировали знаменосцев.

Заходим с северо-запада. Впереди здание рейхстага. Идём точно на него. Гвардии майор Малиновский даёт команду:

— Внимание! Сбрасываю знамя.

Все мы увидели яркокрасное знамя с надписью «Победа», медленно спускающееся в районе рейхстага. В этот момент, как гром, раздаётся в наушниках: «Ура!», «Слава Сталину!», «Слава советской гвардии!» Лётчики приветствовали войска Красной Армии, поздравляли их с первомайским праздником. Пока знамя спускалось, с борта самолёта по радио беспрерывно неслось: «Ура, слава Сталину!»

Это был мой последний вылет на Берлин. Он останется в памяти на всю жизнь.

Герой Советского Союза гвардии подполковник В. БУЯНОВ.

Майор

М. ПАНЬКОВСКИЙ

Старший лейтенант

Я. ПАНТЮХОВ

Прорыв к Бранденбургским воротам

Несмолкаемый гул канонады стоял над центром Берлина, где ещё сопротивлялись окружённые гитлеровцы. Улицы забиты нашими танками, самоходной артиллерией, обозами. Пехоты не видно: она прочёсывает здания и дворы.

Канун Первого Мая. Батальон майора Насонова готовится к наступлению. Только что получен приказ командира полка: батальону поставлена задача прорваться к Бранденбургским воротам.

Во дворе идёт партийное собрание. Командир батальона знакомит коммунистов с задачами подразделений.

— Товарищи коммунисты! — говорит он, заканчивая. — Нам выпала высокая честь нанести в первомайский праздник последний удар по врагу. Этот удар должен быть и будет смертельным для гитлеровцев… Коммунисты, как всегда, должны быть в первых рядах… Всё!

Выступает командир пятой роты коммунист Токарев.

Он говорит, обращаясь к комбату:

— Коммунисты и весь личный состав моей роты выполнят с честью поставленную задачу.

На таком же коротком собрании комсомольцев у развалин четырёхэтажного дома на другой стороне улицы сержант Волик говорит:

— Товарищи комсомольцы! Знамя нашей дивизии украшено двумя боевыми наградами. В этом есть доля нашей заслуги, комсомольцев. Будем же, как всегда, впереди! Лично я обещаю в этом бою первым водрузить знамя Победы на Бранденбургских воротах…