Не королева (СИ) - Флат Екатерина. Страница 7

— Впервые вижу человека, который совершенно не умеет врать, — Дарелл рассмеялся.

Я едва сдержала скептический смешок. По-моему, самое главное мое вранье в его адрес как раз таки очень даже удалось.

— Давай уж честно, Элина, — он облокотился плечом на косяк ворот конюшни и скользил по моему лицу изучающим взглядом, — тебе неприятно мое общество?

Этот вопрос меня не на шутку озадачил. Я даже рискнула посмотреть принцу в глаза. Такого цвета здесь становилось зимнее небо раз в году, когда необходимо было укрыть снегом поля, пока не грянули морозы. Темно-серое, с фиолетовыми прожилками из-за того, что в погоду вмешивался местный маг. Меня всегда это зрелище приводило в восторг, и я мечтала, что тоже когда-нибудь буду раскрашивать облака своей магией.

Если вспомнить уже раз пятьдесят упомянутый мною этикет, смотреть в глаза представителям королевской семьи считалось крайне дурным тоном. Подобная привилегия позволялась только родственникам и близким друзьям, если таковые вообще имелись. Но Дарелл к моей наглости отнесся без осуждения. По крайней мере, не высказал его ни словом, ни взглядом. Молча смотрели друг на друга не меньше минуты. Фиолетовые вкрапления в его серых глазах каким-то непостижимым образом меняли цвет, становясь то светло-сиреневыми, то почти черными. У меня даже закралась кощунственная мысль, что златокудрые и румянощекие рыцари из книжек — не такой уж и эталон красоты.

Не ткни меня в очередной раз в спину нетерпеливая Незабудка, я бы еще неизвестно сколько так столбом и стояла, без зазрения совести нарушая этикет. Я тут же отвела глаза и, кое-как собравшись с мыслями, пробормотала:

— Если все-таки хотите ехать со мной, то нужно поторопиться. Нужно обязательно вернуться до завтрака, иначе Улла меня уб… в общем расстроится.

Туман категорически отказывался уползать, нагло клубясь вокруг дороги и ограничивая видимость настолько, что буквально дальше пяти шагов ничего не было видно. Но Незабудка, хоть и периодически отвлекалась на разглядывание гнедого коня вместе с принцем в придачу, цокала уверенно и в придорожные заросли сворачивать не собиралась.

Удивительно, но Дарелл о цели нашего пути не спрашивал. Как будто ему было все равно, куда ехать. Он молчал. А я тем более. Мысли о том, что сестра меня придушит, сменялись размышлениями на тему странности принца. Не таким он должен быть, совсем не таким. Сама не понимала, почему эта его «неправильность» так меня гнетет. Ведь что от этого менялось? Совершенно ничего. Но упорно скреблась уверенность, что я бы чувствовала себя намного проще, если бы Дарелл оказался другим. Вообще другим человеком. Но, как известно, принцев не выбирают.

По моим подсчетам до башни Рогволда оставалось минут десять пути, когда мой спутник нарушил тишину.

— Тебе не стоит разъезжать в одиночку.

— У нас здесь безопасно, — возразила я. — Или вы этикет имеете в виду?

— Меньше всего на свете меня волнует этикет, — в голосе Дарелла мелькнуло раздражение. — Просто пообещай мне, что не будешь рисковать эти дни. Я же не смогу постоянно за тобой следить.

— А зачем за мной следить? — я понимала все меньше и меньше.

— Затем, что я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось, — спокойно ответил он. — Через пару дней отправимся в столицу, там-то неусыпная охрана. И называй меня на «ты» и по имени, когда мы наедине.

Похоже, этикет его и вправду не особо волновал.

— Вообще-то так не положено, — я с сомнением на него посмотрела.

— Тогда считай, что это мой приказ.

— Как выгодно быть принцем, — не удержалась я.

— Иногда даже очень, — он улыбнулся. — Так как, договорились?

— Но тогда и вы… то есть, ты при Улле ко мне на «вы» обращайся, — я запнулась и, только сейчас сообразив, спросила: — А почему ты к ней на «вы», если этикет тебя не волнует? Или это от чувств?

— Каких чувств? — в свою очередь озадачился он.

— Как же, я читала, что влюбленные юноши очень робки, возлюбленных своих стесняются, выражают свои чувства исключительно через подвиги. Или стихи пишут, если совсем уж влюблены. Пишут, учат наизусть и сжигают. Но все равно потом так волнуются, что все забывают, — увлеченно поясняла я. — В одном романе бедный рыцарь был так влюблен, что в присутствии своей прекрасной дамы буквально немел. И постоянно ходил с опущенным забралом, чтобы никто не увидел его скупых слез влюбленного восторга. Из-за этого все думали, что он уродлив, потому и лицо прячет. И только убив дракона, рыцарь осмелился с возлюбленной заговорить. Хотя я вот так и не поняла, каким образом дохлые драконы помогают влюбленным справиться с робостью.

Дарелл смеялся так, что я даже испугалась, что он с лошади свалится. Не знаю, что он такого смешного в моих словах нашел. Но кто их, пылко влюбленных, знает. Может, это как раз и нормальная реакция. Уточнять я не стала. Тем более из-за пелены тумана неожиданно показалась башня Рогволда.

Уж для своего жилища старый маг на погоду не скупился. Тут промозглый туман сменялся теплой солнечной ясностью. Сам Рогволд удобно устроился на крылечке у входа в башню и пыхал довольно длинной трубкой. Выдыхаемый им дым терялся в общем мареве, и создавалось впечатление, что именно маг и был источником клубящегося тумана.

— Доброе утро, эмус Рогволд! — радостно поприветствовала я.

— О, юная графиня, — в недрах его кудрявой бороды мелькнула улыбка, — доброго утречка! А письмо-то тебя со вчерашнего дня дожидается! О, да ты не одна! Молодой человек, а вам говорили, что вы очень уж на нашего принца похожи? Только посимпатичней, конечно, будете.

Опасаясь, что старый маг ляпнет еще что-нибудь столь же лицеприятное, за письмом в башню я поднялась чуть ли не бегом. Схватила заветный конверт с пыльного стола, но перед тем, как возвращаться, не удержалась от любопытства и осторожно выглянула в окно.

Снизу меня наверняка видно не было, зато беседующие маг и принц предстали как на ладони. Даже обрывки разговора долетели. Но я пропускала мимо ушей. Просто украдкой смотрела на Дарелла. Я сама не понимала почему, но он вызывал странное любопытство. Может, потому, что я все-таки иначе его себе представляла. А, может, дело было в чем-то другом. Чтобы отвлечься от навязчивых мыслей, я прислушалась к разговору. Притом, речь как раз шла обо мне.

— Да, наша юная графиня — милейшее создание, — говорил Рогволд. — Один недостаток: уж очень много вопросов задает. Нет, это, конечно, хорошо, я люблю поговорить, а уж о магии да стародавних временах тем более. Но иногда ведь могу и взболтнуть чего не того или случайно вдруг приврать маленько. Да с кем не бывает? Только стар я стал, память не та, сразу и не сообразишь, что и когда приукрасил. Вот и путаюсь постоянно. Так что, молодой человек, если вдруг врать вздумаете когда-нибудь, тщательно все запоминайте, не повторяете моих ошибок.

— Спасибо, учту, — Дарелл улыбнулся и следом спросил: — Элина часто здесь бывает?

— Так на неделе два-три раза — это стабильно, — охотно рассказывал старый маг. — То получает письма, то отправляет. Уж, поди, год, как с кем-то так на расстоянии любезничает. Поклонник, что ли, какой завелся, уж думаю. И ведь радостная всегда такая за этими письмами прибегает, какая бы погода не была. Но, как я погляжу, письма-то эти не вы ей отправляли.

— Не я. Но могу заверить, что скоро это прекратится. Буквально через пару дней Элина покинет графство.

Хм. Интересно, откуда Дарелл узнал, что я в гильдию собираюсь? Вчера вроде бы при мне такого разговора не было. Быть может, родители сказали уже после того, как я в свою комнату ушла? Впрочем, не важно. Я поспешила спуститься.

— Вот так вот и прозябают в глуши великие маги, — уже вовсю рассуждал на свою излюбленную тему Рогволд, когда я вышла из башни, — пока всякие бездарности в столице прохлаждаются. А вот помру я, и как тут без мага? Без мага-то никак! Кто будет снегом поля укрывать на зиму? Послания важные кто получать будет? Эх… — он махнул рукой. — Одна радость — графиня наша, навещает старика да истории былые слушает. Вот как помру, ей башню свою отдам. Пусть там музей моей памяти сделает.