Грани лучшего мира. Дилогия (СИ) - Ханыгин Антон. Страница 27

   Ранкир судорожно сглотнул. Он медленно и неуклюже поставил на стол кружку, с трудом разжимая побелевшие пальцы.

   - Рад тебя видеть, Тиуран. Ага, Салдай. Назойливые мухи, все верно, - напряженно выговорил он.

   Слова давались Ранкиру очень тяжело, мешались мельтешащие в голове мысли: "Салдай назвал свое имя. Или это не его настоящее имя? Скорее всего, так и есть. Но это его рабочий псевдоним, а значит, напрасно он его раскрывать не станет. Тиуран отсюда не уйдет живым в любом случае. Пожалуй, если его убью я, то будет даже лучше. Стоп, что?! Как? Как это вообще? Какое-то безумие..."

   Тиуран подсел за их стол и громко хлопнул в ладоши, привлекая внимание молоденькой официантки.

   - Красавица, изволь преподнести мне и моим друзьям самого лучшего и изысканного пивка, что у вас имеется! - почти нараспев повелел он, повернулся и поставил локти на стол, подперев ладонями лицо. - Все, я готов слушать.

   - Может, сперва ты сам все расскажешь? Странствующему барду, наверное, есть что поведать. Я так удивился, что встретил тебя здесь. Времени прошло много. С Амениром и Ачеком все хорошо. Да и вообще, я так удивился, увидев тебя, - сказал Ранкир, путаясь в словах из-за бардака в голове.

   - Странный ты какой-то сегодня, - почесав рыжую щетину, сказал Тиуран. - Устал, наверное. Вон, твой приятель тоже уже дрыхнет прямо за столом.

   Салдай мирно посапывал, уронив голову на грудь. Не спал, конечно, притворялся. У Ранкира была ведь мысль - воткнуть кинжал в горло здоровяку и сбежать с другом. Но эта попытка, скорее всего, окончилась бы плачевно и для незадачливого убийцы, и для барда. Этот амбал не так прост, он явно был готов к подобному развитию событий. Нападать на него - сущее самоубийство.

   - ... Так я и решил снова перебраться поближе к Донкару, - Ранкир осознал, что Тиуран уже давно рассказывал свою историю. - Нали, конечно, была против, не хотела меня отпускать. Но потом появился ее папаша, чуть не забил меня дубиной, еле ноги унес. А она теперь под замком, наверное. Хотя эта худосочная марийка все равно была слишком приставучей, а я не планировал задерживаться в Еве надолго. Нищие там все и настоящее искусство не ценят.

   - Понятно, - растерянно пробормотал Ранкир, глядя, как его друг жадными глотками напивался дешевым пойлом. - В Илии тебе лучше?

   - Да мне везде хреново, друг, - небрежно ответил рыжий, рыгнув в рукав. - Эта деревенщина не способна понять музыку. Лирические песни им кажутся скучными, эпические произведения - неправдоподобными. Они даже до середины баллады не могут высидеть. Живу только за счет того, что брянцаю по двум струнам на деревенских свадьбах, пока жирные крестьянки и их сутулые мужики пляшут в пьяном угаре!

   Тиуран вскочил со стула и стал тыкать во всех присутствующих пальцем.

   - Жалкие черви! Я отдал свою жизнь высокому искусству, - кричал он. - А вы не способны ни слова понять, глупцы! Я даже уже не прошу денег и славы, а просто хочу, чтобы хоть кто-нибудь выслушал все до конца, и мне в ответ досталось бы хоть одно слово благодарности!

   Несколько хмурых посетителей таверны уже начали подниматься со своих мест с очевидно недобрыми намерениями.

   - Прошу вас, извините моего товарища, - успокаивал их Ранкир. - Он сильно перебрал, не контролирует себя. Не надо обижаться, с кем не бывает, кто по пьяни не сболтнул лишнего, да? Сейчас, я его выведу на свежий воздух, а он лично принесет всем свои извинения.

   Торговцы и путники переглянулись и вернулись за свои столы, недружелюбно оглядываясь на возмутителя спокойствия. Ранкир и Тиуран вышли наружу. Предрассветный час, самый темный за всю ночь. Звезды лениво и надменно смотрят сверху, прохладный ветерок обжигает льдом своих касаний распаленные алкоголем тела.

   Тиуран, слегка пошатываясь, дошел до ограды таверны и неуклюже оперся на нее, глядя на звездную пыль в черном небе.

   - И как я до такого опустился, - задумчиво произнес он с грустью в голосе. - Я сделал неверный выбор, друг.

   - Ты шел к своей мечте. Разве можно винить себя за это?

   - А ты не очень-то внимательно слушал мой рассказ, да? - лукаво спросил Тиуран, но затем тяжело вздохнул. - Никто не слушает. Нет, я не виню тебя. Ты прав, я шел к своей мечте, но потом отвлекся на одно, второе, третье... Потерял себя, цель стала размываться. Пробовал разные жанры, осел в одном месте, побродил по пустым дорогам, осел в другом месте. Хотел стать странствующим бардом, но сломался под тяжестью этой жизни и стал бесцельным бродягой. Да и песни у меня дерьмовые, честно говоря.

   Он сильно изменился за эти два месяца. Казалось бы, совсем немного времени прошло, а Тиуран стал абсолютно другим человеком. Рыжий весельчак и душа компании превратился в подавленного двадцатидвухлетнего старика.

   - А ты ведь нам никогда не пел, - вспомнил Ранкир.

   - Наверное, в глубине души я всегда понимал, что бард из меня никудышный. Мало знать песни, иметь красивый голос и уметь играть на инструменте. Нужно что-то большее, чего у меня просто-напросто нет. Талант, что ли, - совсем уже уныло произнес рыжий и, словно вспомнив что-то, взглянул на Мита. - А ты так и не рассказал свою историю.

   - Верно. Я даже не знаю, стоит ли это делать. Мы во многом похожи, я тоже иду к своей цели, но, кажется, теперь мне придется отказаться от нее.

   Внезапно Тиуран с горящими глазами подскочил к другу и крепко схватил его за плечи.

   - Даже не думай. Ты должен следовать за своей мечтой. Не совершай моих ошибок, не останавливайся на полпути!

   Огонь во взгляде Допа поглотил Ранкира, испепеляя остатки сомнений.

   - Хорошо. Я не остановлюсь.

   Теплая кровь. Липкая. Такое ощущение, что она навсегда скрепила рукоять кинжала и руку. Пульс, дыхание, мысли и чувства умирающего человека - все это можно ощутить через холодную безжизненную сталь, когда она подводит окончательную черту в чьей-то судьбе. Хватка Тиурана стала ослабевать, из его рта потек тонкий алый ручеек, а в глазах можно было разглядеть калейдоскоп воспоминаний и эмоций. Посиневшие губы растянулись в грустной улыбке.

   - Рад, что смог тебе помочь, - прошептал бард за мгновение до смерти.

   Ранкир стоял над окровавленным телом Тиурана Допа, своего старого друга, одного из немногих людей, которые поддерживали его, когда весь мир отворачивался. С мелко подрагивающего в руке кинжала капала кровь. Убийца. Та волна чувств, которую он ощутил, когда вонзил кинжал в грудь живого человека, отступила, забрав с собой все эмоции, какие только могли быть.

   - Я поражен, - раздался за спиной голос Салдая. - Честно говоря, когда я увидел твою физиономию при встрече с другом, то подумал, что ты не справишься. А тут такая чистая работа!

   Здоровяк подошел к телу. Проверил пульс, осмотрел рану. Точный удар промеж ребер, прямо в сердце. Рыжий паренек умер быстро и без лишних мучений. Салдай внимательно осмотрел все вокруг, проверяя, нет ли ненужных свидетелей произошедшего. Никого.

   - Я поражен, - повторил он. - Не зря потратил свое время на тебя. Какое хладнокровие, какой расчет! Воспользовался моментом, чтобы уйти подальше от чужих глаз, а затем пришил собственного друга. И ведь какой момент выбрал! Теперь смерть повесят на кого-то из обиженных его речами посетителей таверны. А "парень, который был с ним" бесследно пропадет, и все решат, что от тебя избавились как от свидетеля. Естественно, виновного не найдут, и концы в воду. Восхитительно. Изящная импровизация! Я попрошу босса, чтобы он сделал меня твоим наблюдателем. Следить за такой работой - одно наслаждение.

   Хладнокровен и расчетлив? Импровизация? Кажется, Салдай увидел только то, что хотел видеть в новичке, и случайное стечение обстоятельств было принято им за мастерство.

   Сзади к Ранкиру подошел Тиуран и положил руку на плечо друга, глядя на свое тело: "Надеюсь, это не зря. Не совершай моих ошибок, не останавливайся на полпути".