Грани лучшего мира. Дилогия (СИ) - Ханыгин Антон. Страница 61

   - И ты ничего не хочешь спросить у меня?

   - Нет, - коротко ответил Ранкир.

   Он просто брел по загадочной улице, ему не было интересно ни где он находился, ни что за странный тип увязался за ним, ни то, куда вел его этот путь. Обрывок рукава ночной рубашки Тиры в кулаке, картины ее смерти в черном стекле узких окон. Память жестоко подсовывала подробности гибели его возлюбленной, иссушая и без того измученный разум убийцы. Странный ландшафт не удивлял его - наверное, именно так должен выглядеть мир без нее.

   - Тогда спрошу я, - таинственный спутник Мита все никак от него не отставал. - Ты знаешь, кто я?

   Ранкир покосился на незнакомца. Лица не видно, оно скрыто капюшоном мантии странного цвета. Как будто багровый и черный спорили между собой, кто из них достоин находиться на поверхности ткани.

   - Нет.

   - Хорошо, я сам отвечу, - спутник произнес это таким голосом, что Ранкиру показалось, будто его осыпали мягкой могильной землей. - Некогда меня звали Нгахнаре, ныне же я - смерть воплощенная, великий жнец. А для своих верных слуг - багрово-черный владыка.

   - Понятно. Значит, смерть, - убийца вновь покосился на него. - Говоришь по-алокрийски, да еще так бойко, выглядишь почти как обычный человек. Не ожидал.

   - Нет, не смерть, - поправил Нгахнаре. - Воплощение смерти. Смерть - лишь событие, итог жизни. И я пожинаю то, что от нее остается. Я не знаю, что ты сейчас видишь перед собой и что слышишь, мой облик как и облик этой дороги рисует тебе твое воображение, чтобы защитить рассудок. Слабый человеческий разум не способен воспринять истину.

   Багрово-черный владыка повернулся к Миту и взглянул на него с нескрываемой высокомерной снисходительностью, которая читалась даже сквозь глухой капюшон, и закончил фразу:

   - Впрочем, хоть ты меня и слышишь сейчас, все равно ведь ничего не понимаешь.

   - Даже не пытаюсь. Но, похоже, я умер. Так?

   Фигура в мантии прошла вперед Ранкира и встала на мостовой напротив него. Убийца продолжал идти, мимо проплывали однообразные темно-синие стены, но он ни на шаг не приблизился к своему собеседнику, стоящему неподвижно на ненадежных камнях разумной дороги.

   - Кажется, мне удалось заинтересовать тебя. Странно, что на это понадобилось столько времени. Это в твоем-то положении...

   Под бархатом голоса владыки даже стальные нервы начинали звенеть от ужаса. Мит дрогнул и внезапно обнаружил, что его сердце не билось, а воздух не наполнял легкие. Значит, все-таки умер. Все верно, ведь он потерял слишком много крови, и теперь его тело лежит рядом с... рядом с мертвой Тирой. "Это я виноват, - тревожная мысль не давала покоя Ранкиру. - Я виноват в твоей смерти".

   С каждым шагом по дороге в мистической ночи он заново переживал ее гибель. Сколько времени уже длится его путь? Час, день, год? Может быть, он всегда был здесь? Какая глупость. Но он видел смерть Тиры, с каждым разом все отчетливее и подробнее. Повторяющиеся вспышки памяти выжигали рассудок убийцы, рвали его на мелкие кусочки. Жестокая судьба - найти ее, чтобы тут же потерять навсегда. И он умирает вместе с ней, раз за разом, раз за разом...

   Убийца сильнее сжал кулак с лоскутом ткани и с тенью удивления почувствовал напряжение в мышцах руки. К тому же рассеченное бедро упрямо продолжало болеть, а рваная рана лениво кровоточила, заставляя Ранкира чувствовать липкую теплоту жизни, стекающую по его ноге на зыбкую мостовую. Разве мертвецы способны чувствовать?

   - Ты не мертв, - развеял его сомнения Нгахнаре и тут же запутал снова: - Но и не жив.

   - Тогда забери мою жизнь и оставь меня в покое.

   - Ты решил отступить?

   "Ты решил отступить?", - эхом отозвался Тиуран Доп.

   - От чего? - спросил Ранкир, сам не осознавая, к кому именно обращается. - От чего отступать, если все уже потеряно? Она мертва, Тира мертва!

   - А ты? - голос воплощения смерти мягко протискивался в разум убийцы холодными щупальцами.

   Призрачные светлячки медленно померкли, погрузив темную улицу в кромешный мрак. В черной глади окон показались отражения людей. Они бесцельно брели по мостовой, которая подгоняла поток призраков своими волнами камней. Бестелесные духи проходили друг сквозь друга и слепо смотрели вперед остекленевшим взглядом, выражающим лишь страдания и боль последнего мгновения их жизни.

   - Да что здесь творится?! - взорвался Ранкир, поддавшись кроваво-красной пелене безумия, застилающей его глаза. - Где я? Что тебе от меня надо? Я умер или нет? Отвечай же!

   - Вот ты и начал задавать вопросы, - Нгахнаре указал на ближайшее отражение в окне. - Посмотри на них. Они мертвы. Разве у тебя есть что-то общее с ними?

   - Не знаю. Не похоже, - ярость медленно отступала, но ситуация, противоречащая здравому смыслу, мешала собраться с мыслями. - Я не дышу, мое сердце не бьется. Но я могу чувствовать и думать, мое тело, если это оно, слушается меня. Ты сказал, что я ни жив, ни мертв. Я не знаю ответов, но... готов выслушать тебя.

   - Хорошо, с этого, пожалуй, и начнем, - багрово-черный владыка взмахнул рукой, и призрачные светлячки озарили неприветливые стены бледным светом, а два оставшихся в одиночестве путника снова пошли вперед. - Я так хотел подольше с тобой побеседовать... Ну да ладно. Эта дорога - настоящий путь Умирающего. Он не имеет ничего общего с тем, что проходят мои слуги в мире живых, если ты знаешь, о чем я говорю. И сейчас тебе приходится балансировать на тонкой грани между жизнью и смертью. Ты не задумывался, что отличает живого человека от мертвого?

   - Просто продолжай объяснять...

   - Как скучно. Ладно. Видишь ли, живым человека делает не кровь, текущая по венам, не воздух, наполняющий легкие, и даже не движение. Точнее не только это. Главное - желание жить, привязанность духа к телу, тела к жизни, жизни к духу... Я понятно выражаюсь? Хорошо. Но с тобой произошел редкий случай - твоя жизнь утратила то, что связывало тебя с ней. Ох, как сложно объяснять это человеку...

   - Тира, - едва слышно произнес Ранкир.

   - Верно, - Нгахнаре шел немного поодаль, но его голос звучал прямо внутри убийцы, заставляя его содрогаться при каждом слове. - Ты не дышишь? Дыши, тебе ничто не мешает, это простые сокращения мышц. Сердце не бьется? Один точный удар - оно снова заработает. Кровь и воздух обеспечивают лишь жизнедеятельность, а желание жить - жизнь. Грубо говоря...

   Усердно напрягая диафрагму и мышцы живота, убийца попробовал вдохнуть. У него получилось, но он тут же пожалел о содеянном - спазм скрутил расправившиеся легкие, и жуткий кашель чуть не заставил его выплюнуть их по частям. Пока он бился в судорогах на земле, сердце решилось на подлый поступок - захлебываясь, оно начало перекачивать кровь в теле Ранкира. С каждым его ударом возрастало давление, которое сковывало мозг, заставляло съеживаться внутренности и сжимало огненной перчаткой глаза, а непрекращающийся кашель усиливал этот эффект. Еще немного и тело убийцы было бы перемолото изнутри самим собой.

   - Прекрасно, ты оживил свое тело. Полегчало? - насмешливо произнес Нгахнаре. - Уж лучше бы ты оставался трупом.

   Прошло много времени, прежде чем Мит, хрипя и судорожно дергаясь, смог подняться на ноги.

   - Ты разрушил связи существования собственной сущности, - не обращая внимания на состояние собеседника, продолжил владыка. - Поэтому ты ни жив и ни мертв. В этом кроется ответ на другой вопрос - почему ты меня слышишь. Даже мои самые верные слуги, получившие лично от меня особый дар, неспособны расслышать мои слова. Живым это просто не дано - они либо сходят с ума, либо умирают. А с мертвыми беседовать нет смысла - с полной утратой жизни исчезает и разум. Естественно, я не мог упустить шанс и не поговорить с тобой. Редко кто умирает, оставаясь при этом живым. Уж я-то знаю.

   - Хорошо, - прохрипел Ранкир. - Допустим, что это не мой предсмертный бред. Но что дальше? Сомневаюсь, что смерть воплощенная просто хотел поговорить.