Земные громы (Повесть) - Дынин Иван Михайлович. Страница 12

Работа над проектом пошла быстрее. Цифры, ранее непокорные, перестали капризничать, они уже не исключали одна другую, а легко выстраивались в логически оправданную систему. Расчеты так увлекли Грабина, что он даже по выходным дням не отлучался из академии.

Профессор Чернявский, видя такую увлеченность и напористость своего слушателя, начал глубже вникать в существо его работы и неожиданно для Грабина стал оказывать ему помощь. Он уже не ставил пять вопросов о времени выполнения проекта, а все чаще давал Василию Гавриловичу лестные характеристики.

— Надо родиться конструктором, — говорил он, — чтобы вот так оригинально решить сложнейший вопрос.

Еще не все слушатели успели сдать дипломные проекты, а Грабин уже подготовил свою работу. Мортира, спроектированная им, полностью отвечала заданным тактико-техническим требованиям.

— Вместо пяти вопросов ставлю пять пятерок, — заявил Чернявский.

На глазах у Грабина он обмакнул перо в чернильницу-невыливайку и размашисто написал на титульном листе работы: «Представленный слушателем Грабиным В. Г. проект артиллерийской системы выполнен в минимальный срок и являет собой лучшее свидетельство зрелости инженерной мысли…»

Проект был одобрен государственной комиссией, признан лучшей дипломной работой и рекомендован остальным слушателям как образец. Грабина поздравляли товарищи и преподаватели. Сам Рдултовский выбрал момент и похвалил своего слушателя, но при этом предупредил:

— Только не торопите события. Для того чтобы создать орудие, одного таланта мало, надо очень много работать.

Грабин разволновался. Владимир Иосифович для многих слушателей академии был примером. Много говорили о его скромности. Рассказывали, например, такой эпизод. После того как взрыватели, созданные им, были приняты на вооружение, в распоряжение Рдултовского был выделен автомобиль. Он долго отказывался, говорил, что привык ходить пешком, но в конце концов был вынужден согласиться. Водитель, стремясь показать новому хозяину преимущества езды в автомобиле, ехал по Ленинграду довольно лихо. Владимир Иосифович сначала недоуменно вертел головой, вздыхал, потом положил руку на плечо водителя:

— Остановите, пожалуйста.

Тот затормозил.

— Простите, голубчик, — Рдултовский говорил очень любезно, — я вижу, что вы торопитесь, а мне спешить некуда. Так что поезжайте, а я пойду пешком, не буду вас задерживать.

Таких историй о Рдултовском рассказывали много. Но они почему-то не становились предметом насмешек. Слушатели уважали своего преподавателя за глубокие знания, за умение толково изложить материал, за простоту и скромность. И Грабину было приятно получить поздравление от Владимира Иосифовича, выслушать его советы на будущее.

Выпускной вечер состоялся весной 1930 года. Перед этим в академии много говорили о назначениях. Грабину все прочили успех на поприще создания артиллерийских систем. И он действительно получил назначение в конструкторское бюро № 2. Где находится это учреждение, каковы его задачи, каков коллектив? На эти вопросы никто ответить не мог. Но Василий Гаврилович и не стремился узнать место и условия своей будущей работы. Для него весь ее смысл уложился в двух первых словах: «конструкторское бюро». Там делают пушки. И разве имеет значение, под каким номером и где располагается это бюро?

Но в самый последний момент выпускников собрали в актовом зале академии. Выступил комиссар.

— Назначения, полученные вами, — сказал он, — изменяются. Временно, конечно. Вскоре все вы в составе правительственных комиссий разъедетесь по округам. Конкретные задачи получите позже. А сейчас постарайтесь быстрее оформить командировочные предписания и подготовиться к отъезду.

— Какая-то полоса невезения, — сокрушался Грабин. — Три варианта дипломного проекта. Две схемы мортиры. А теперь еще и отмена назначения. Рдултовский с его суеверием не выдержал бы такого непостоянства.

Но, к удивлению Василия Гавриловича, Владимир Иосифович, услышав от него историю с командировкой, не расстроился, не заохал, а неожиданно одобрил:

— Правильно начальство решило. Побывайте в войсках, посмотрите, в чем они нуждаются, тогда будете лучше знать, какие пушки нужны, а какие не надо создавать.

Дальновидным человеком оказался этот на вид чудаковатый преподаватель Рдултовский. Вместе с опытными командирами и специалистами центральных управлений Грабин побывал во многих артиллерийских гарнизонах. Работа была кропотливая. Инспекторы тщательно проверяли наличие и состояние орудий и боеприпасов. Одновременно подразделения демонстрировали боевые возможности артиллерийских систем и подготовку расчетов.

За короткое время Грабин сумел познакомиться с состоянием артиллерии в нескольких военных округах. Теперь уже не по книгам и не по лекциям в стенах академии, а в результате личных наблюдений он знал все характерные особенности орудий, принятых на вооружение, не раз слышал от артиллеристов, в каких пушках они испытывают нужду, какие требования предъявляют к создателям отечественного вооружения.

Судьба шла навстречу Грабину, давая ему возможность испытать свои силы и проверить родившиеся замыслы. Вскоре после командировки он был направлен для работы на научно-исследовательском полигоне, потом ему пришлось принимать участие в испытаниях 76-мм зенитной пушки конструкции Ф. Ф. Лендера, а позже он готовил техническую документацию для эксплуатации 76-мм пушки «Бофорс» шведского производства. И когда, наконец, пришел долгожданный приказ о назначении на должность конструктора, он с благодарностью оглянулся на пройденный путь. У него уже был опыт работы при испытании орудий, с документацией и чертежами, он знал преимущества и недостатки не только своих, но и зарубежных артиллерийских систем.

Глава третья

ТЕРНИСТЫЙ ПУТЬ

Конфликт с Фохтом

Таинственное КБ-2, куда был назначен Грабин, оказалось и впрямь необычной организацией. Оно только наполовину состояло из советских конструкторов. Другую половину представляли специалисты-оружейники, прибывшие из Германии вскоре после заключения Рапалльского договора [1].

— Это же здорово, — говорил Грабин Ивану Горшкову, вместе с которым они занимали комнату в том же общежитии, где размещались немцы. — У них есть чему поучиться. В Германии конструкторское дело организовано четко.

— Они научат, держи карман шире, — неопределенно хмыкал в ответ Горшков.

Первые дни Василий Гаврилович поднимался рано, спешил в бюро. Вахтер Спиридоныч, человек строгий, выговаривал:

— Чего не спится, бегут ни свет ни заря. А толку никакого. Вон немцы, минута в минуту приходят и уходят, а дело у них горит.

— И мы научимся, — бодрился Грабин.

— Научитесь, — крутил ус Спиридоныч, — если с умом учиться будете, а не в рот им заглядывать.

На этот раз Василий Гаврилович, просидевший заполночь над работой, проснулся позже обычного. За окном было уже светло. Испуганно бросил взгляд на часы, потом на кровать Горшкова. Иван уже ушел, часы показывали начало девятого. Если ехать городским транспортом, можно не поспеть к началу рабочего дня. Опаздывать не хотелось. Но вдруг под окном зашумел мотор. Выглянув, Грабин увидел автобус. Он прибыл за немцами, чтобы доставить их в конструкторское бюро. «Вот и отлично, — подумал Василий Гаврилович, — с ними приеду вовремя».

Торопливо одевшись, вышел из дома. В автобусе было несколько немцев, русские почему-то предпочитали ездить городским транспортом. «И напрасно», — подумал Грабин, усаживаясь на свободное место. Немец, сидевший впереди, удивленно оглянулся на него и презрительно скривил губы.

Вошла другая группа пассажиров. Все они с каким-то непонятным осуждением рассматривали Василия Гавриловича, хотя уже не раз встречались с ним в конструкторском бюро. Смутившись под этими взглядами, он начал лихорадочно ощупывать и осматривать себя — все ли пуговицы застегнуты. И в этот момент напротив остановился еще один немец, которого все звали Максом.