Разрушитель божественных замыслов (СИ) - Сухинин Владимир Александрович "Владимир Черный-Седой". Страница 59

— Не двигайся, пират!

Чтобы не создавать дополнительных проблем, я замер и произнес:

— Проводите меня к Гаринде.

Один из них посмотрел на меня с усмешкой и спросил с явной издевкой в голосе.

— Может, еще к Ее Высочеству, тебя доставить. Поднял руки и стой смирно!

Понимая, что попал в руки озлобленных своих же подданных, спорить не стал. Их воинственное настроение меня вполне устраивало. Теперь это были не блеющие в страхе овцы. Это были наученные жизнью, пережившие невзгоды, и оказавшиеся несломленными осторожные люди.

Меня провели по коридорам, где во всю кипела жизнь и засунули в камеру к Карлу. Оказывается, его тоже нашли и вместе с людьми определили в местную тюрьму.

— За что Вас? — с огромным удивлением спросил он.

— А вас за что? — в ответ поинтересовался я.

Карл, сбитый столку, сначала уставился на меня, пытаясь понять, как так оказалось, что пленили того, кто захватил станцию. Я видел по его ошеломленному взгляду напряженную работу мозга, просеивающего множество вариантов того, что могло произойти, но так и не придя к какому-то мнению, медленно, думая о своем, ответил на мой вопрос.

— Нам… не поверили… что мы ваша команда. Тут командует мегера… что откусила нос Окурку… и ждет какую-то милость… чтобы с нами разобраться. — Он не сводил с меня глаз. И в них, как в открытый книге, я прочитал, что он в своих размышлениях ушел недалеко и к каким-то определенным выводам не пришел. В его округленных серых глазах оставалось прежнее недоумение пополам с удивлением и стоял все тот же вопрос: — А Вас то за что?

Не став его мучить, ответил:

— Меня не знают и приняли за пирата, за это и посадили.

Недоумение Карла перешло в ошеломление.

— И что теперь делать? — Он смотрел на меня, не в силах понять происходящее.

— Подождем мегеру, что откусывает носы, — со вздохом ответил я. Признавать себя дурнем не хотелось. Сам виноват, что не предупредил Гаринду о Карле и о том, чтобы мое изображение показали всем проснувшимся.

— А, чтобы не скучно было ждать, сперва перекусим, господа, что бог послал. Я весь в запарке, двое суток не «жрамши», — вышло несколько грубовато, зато соответствовало действительности.

Деловито достал ковер и на нем мгновенно, как на скатерти-самобранке оказался поросенок, вино, булочки, фрукты, зелень, неизменные бокалы и ножи, украшенные золотом и камнями, вилки из серебра.

— Присаживайтесь, — тоном радушного хозяина пригласил я и сам сел на край ковра по-турецки. Остолбенелые заключенные безопасники, попавшие в тюрьму по моей неосмотрительности, впали в прострацию и замерли столбами. Все, что сейчас происходило в камере, было за гранью понимания. На их глазах я словно фокусник, из ниоткуда достал ковер и сервировал его во мгновение ока.

— Садитесь! — Более твердо, чем ранее предложил я. — Садитесь, господа, а то мясо остынет. — Это уже был приказ. И он отчетливо слышался в моем голосе. В это время из сумки вылезла голова Мастера, он увидел вино и радостно крикнул:

— Садитесь, друзья, в ногах правды нет, — потом живо схватил бутылку и исчез. Я возмущенно сунул руку в сумку и отобрал бутылку, снова водрузив ее на ковер. Следом показалась голова магистра, утыканная гвоздями, он осмотрелся, сказал «здрасте» и попытался стащить бутылку, но получив по руке тут же исчез.

— Это что сейчас было? — спросил один из парней Карла, он тер глаза и не мог по-видимому понять, привиделось ему, или нет. — Вы это видели? — поворачивая голову то влево то вправо, спросил он своих товарищей. Чтобы не пугать ребят, я небрежно ответил:

— Это секретное оружие нашего княжества. Прошу не распространяться.

Карл первым пришел в себя и осторожно уселся на краешек ковра, так же, как и я, скрестив ноги, и поморщился. С непривычки ему так сидеть было неудобно. Но я знал, что по-другому сидеть и не класть ноги на ковер было еще хуже. Его ребята быстро расселись. А я, достав меч, быстро напластал поросенка на куски.

— Приятного аппетита, — пожелал я всем и, показывая пример, как надо делать, налил вина себе и Карлу, протянул бутылку одному из бойцов, показывая взглядом, чтобы он наливал и себе и другим, подняв бокал произнес:

— Ну, за знакомство!

Карл осторожно пригубил, покачал головой и со словами — однако, — выпил все до дна. С удовольствием причмокнул и, взяв в руки нож, стал его рассматривать.

— Это что, все из вашей сумки? — показал он острием ножа на мою небольшую сумку из отлично выделанной кожи.

— Ешьте, Карл, все вопросы потом. Думаю, что вы никогда не едали такой вкуснятины.

Тем временем парни вопросами не мучилась, они словно адские псы вцепились в мясо и оторвать его можно было от них только вместе с зубами.

На какое-то время в камере установилась тишина, прерываемая почавкиванием и треском костей. Я ел с аппетитом, не обращая внимания на вопросительные взгляды Карла, и подливал вино ему и себе.

После нескольких дней метаний из степи в Брисвиль, из Брисвиля в Азанар я сильно проголодался. Но мой план размещения девочек прошел, как я и ожидал.

В Азанаре мы оказались вечером и, наняв повозку, мы без происшествий и не замеченными приехали к дому Груты.

Грута с радостью приняла постояльцев и, оставшись с ней наедине, ее проинструктировал ее.

— Грута, дело в том, что это близкие существа одного человека, которому я обязан, можно сказать, жизнью. Примите их и, если будут спрашивать кто это, рассказывайте, что родственники друзей вашего погибшего мужа. Со мной их ничего не должно связывать. Деньги за проживание берите из моей доли, остальное отдавайте Кроме. Борт присмотрит за ними и обеспечит безопасность, если что.

— Ой, да что вы такое говорите, Ваша милость! Всплеснула она руками и возмущенным тоном продолжила, — как я с них буду брать деньги? Вы и так сделали для нас с Вереей очень много. Пусть живут. Вы не беспокойтесь, мы разберемся, что и как.

Она предано смотрела на меня, желая успокоить и внушить уверенность, что у нее девочкам будет хорошо.

— Ну и ладно, не стал спорить с женщиной. Тогда я пойду.

В самой большой комнате тихо сидела Крома и две девочки познакомившись, о чем-то шептались в углу. Я посмотрел на них и сказал, обращаясь к дриаде:

— Оставляю вас здесь. Сам не могу посещать этот дом часто. Сами знаете, почему. Но за вами присмотрят мои люди, если что-то будет происходить необычное, мне дадут знать. В общем, обживайтесь.

— Спасибо, Ирридар. — просто проговорила Крома, а девочка подошла и обняла меня за пояс, прижалась крепко, подняла свои голубые глазки и произнесла:

— Я буду скучать, Ирри.

Она назвала меня так, как Ирридара называла мать. Потрепав ее по головке, я поцеловал ее в лобик, подмигнул и сказал:

— Не скучай, крошка. Я постараюсь прислать тебе наставника снежного эльфара. И также как Демон, развернулся и вышел, с облегчением, с чувством выполненного дога, со спокойствием на душе.

В тюремном блоке раздался шум, и к нашей камере устремилась Гаринда в окружении мужчин и женщин. Она пораженно уставилась на нас, обедающих и еле смогла произнести:

— Ваша Милость, как же так?

— Вот, Гаринда, схвачен как преступник и пират, и заточен в тюрьму вместе со своей службой безопасности. Проходи, тут еще место есть.

Но женщина была весьма решительна и долго в смятении не пребывала.

— Сейчас же откройте камеру! — строго приказала она, — и выпустите Его Милость.

— Нет, Гаринда, пока я не поем, то отсюда не выйду, проходи, камера лучшее место для душевного разговора. Присоединяйся к трапезе — сделал я приглашающий жест рукой. В моих глазах был смех, и она его увидела.

— С удовольствием, Ваша милость, — прощебетала она совсем другим тоном и прошла в камеру, при этом игриво покачивая бедрами, опустилась на колени и осторожно взяла кусок мяса. Попробовала, прогудела: — О-О. Махнула сопровождающим рукой и прошамкала, — иждите.

Да, эта женщина умела управлять и заставить себе подчиняться, ее сопровождение без слов исчезло из тюремного блока.