Эффект Зоны (СИ) - Ландсберг Галина. Страница 20

— Дело не в Грише. — Тихо ответила девушка и посмотрела на парня, повернув голову в его сторону. Только сейчас Морф заметил, что взгляд подруги был не столько раздражен, сколько печален и обеспокоен. — Дело в другом.

— И в чём же? — Заинтересованный, сталкер пододвинулся ближе к девушке. За собой заметил, что нервно покручивает в руках коробок со спичками.

Роза же, вздохнув, вновь отвернулась к потухшему костру.

— Бенито и Доктор, они ведь меня знают. Они знают, как меня зовут. Они интересовались, как идут поиски, а сам Доктор очень удивился, когда я сказала, что не понимаю о чем он. — Голос девушки немного сорвался. Та резко подскочила с места и отошла к костру. Роза крепко сжала ладони в кулаки, стараясь сдержать себя в руках и не расплакаться от не понимания ситуации, сложившийся между ней и обитателями дома. — Но они не могут меня знать, я здесь впервые и ничего я не разыскивала до недавнего времени. Я не могу понять, что происходит и меня это пугает.

Роза крепко сжала губы в тонкую полоску и нахмурила брови: она не привыкла рассказывать кому-либо о своих чувствах и, делая это впервые за долгое время, девушка едва сдерживала слёзы. Морфей поднялся с бревна и, подойдя к подруге, успокаивающе приобнял ту за плечи. Почувствовав, как девушка начинает немного вздрагивать от начинающегося плача, мягко прижал ту к своей груди.

В этот момент он надеялся на то, что в порыве истерики Роза не обратит внимания на то, как быстро от волнения колотиться его сердце. Сталкер свободной рукой приподнял лицо подруги за подбородок, чтобы появилась возможность всмотреться в её глаза.

— Ну, ты чего? — Тихо и, внезапно даже для самого себя, ласково произнёс сталкер, заглядывая в полные слез глаза девушки. — Всё будет нормально. Верь мне.

— Обещаешь? — Роза тихо всхлипнула, но сумела сдержать слёзы в себе. За всей своей печалью она не заметила, как от непривычно близкого нахождения друга рядом на её щеки пробился смущенный румянец. Тот разгорелся ярче, когда девушка осознала, что её лицо находится слишком близко к лицу Морфея ровно на столько, что та могла ощущать замерзшей кожей лица его теплое дыхание. Отдаляться совершенно не хотелось, тем более, что и сам сталкер не спешил отходить.

— Обещаю. — Успокаивающе шепнул парень и осторожно, словно боясь ранить, накрыл своими губами губы ученой, мягко целуя. Он мысленно поразился своему поведению, но был приятно удивлен, когда сопротивления со стороны Розы не последовало, а в ответ он получил осторожную отдачу. В этот момент из голов обоих временно отошли всякого рода неприятные мысли, оставляя место лишь для теплого ощущения спокойствия и небольшой эйфории. Однако суровая реальность со своими проблемами поспешила напомнить молодым людям о своём существовании громко хлопнувшей дверью и вышедшим на улицу Бенито.

Морфей, отстранившись, тихо рассмеялся, вызвав тем самым улыбку и на лице Розы.

— Утешил? — Спросил тот, отпустив девушку из объятий.

— Спасибо, утешил. — Положительно качнув головой, проговорила ученая и провела ладонями по своему лицу, стараясь убрать с того горящий румянец. Перед товарищем было неловко, но ощущения крайне приятны.

Морфей же потирая пальцами подбородок направился обратно в дом, улыбаясь не остывающим ощущениям горячих губ девушки и вспыхнувшей теплоте в своей ледяной душе, что фонтаном на какое-то мгновение пробила лед, так давно заполнивший его.

— О! Рамзес! — Громко воскликнул Зелон, когда после длительной процедуры излечения, из комнаты показался сталкер с перебинтованным лицом и руками, словно мумия. Хотя Уж не был знаком Зелону, это не помешало «спартанцу» выдумать безобидное сравнение, которое лишь вызвало на лице Гриши веселую улыбку.

— Это я. — Рассмеялся в ответ тот, обходя присутствующих и здороваясь с каждым за руку. Дойдя до Луны, парень замер на секунду, внимательно всматриваясь в девушку через пробелы бинтовой маски и, после, весело с толикой грусти, улыбнулся. — Ты теперь не одна такая странная.

Слова перебинтованного сталкера смутили селекционера и, на неестественно бледной коже Луны, выступил яркий румянец: сколько всего девушке приходилось слышать в адрес своей внешности, но никто не был к ней так снисходителен, совершенно не пытаясь обидеть.

Из высказывания Ужа, присутствующим стало понятно, что внешность сталкера потерпела достаточно значимые изменения, которые он прятал под бинтами, то ли боясь доставлять дискомфорт окружающим, то ли сам стесняясь изменений, но спросить никто так и не решился. С небольшой задержкой, следом за Гришей, из комнаты вышел, протирающий о полотенце руки, Доктор. Врачеватель был достаточно мрачен в отличие от своего пациента и оптимизм сталкера далеко не разделял: он с грустью и досадой в добрых глазах наблюдал за тем, как активно Уж беседовал и со своими старыми знакомыми, и с новыми, что терпеливо ждали развязки дела с его здоровьем.

Доктор мог так и простоять в дверях комнаты, молча сминая в руках полотенце и наблюдая за своими гостями, если бы не привлек внимания Корда, что к всеобщему ликованию не присоединился.

Мужчина медленно подошёл к хозяину дома и встал рядом с ним, не решаясь первым завести разговор и задать тому интересующие сталкера вопросы. Доктор, словно почувствовав вопросительную энергетику от командира «Спарты», первым завел неспешную беседу:

— А ты, сынок, почему не со своими друзьями?

— Меня беспокоит один момент. — Ответил Корд. — Насколько я знаю, был случай излечения после попадания в «Ведьмину плешь» и тот парень, что влетел в неё, после восстановления стал едва ли не суперменом с быстро регенерирующими клетками и повышенными рефлексами. Уж что-то не слишком походит на супермена. Ответьте честно — излечения не произошло?

Доктор повернулся к собеседнику и тихо вздохнул:

— Если распространение внешних ранений остановить получилось, то внутренние повреждения излечить до конца не удалось. Я лишь отсрочил его смерть на некоторое время, но спасти его — не получилось.

Корд внимательно всмотрелся в перебинтованного сталкера, что бодро рассказывал что-то компании людей, собравшихся вокруг него и, глядя на него, нельзя было сказать, что этот человек находится на грани жизни и смерти.

Данный факт дал Корду возможность усомниться в некоторых вещах.

— А он знает, что умирает, Док? — Тише спросил мужчина у врачевателя, слегка склонившись к нему.

— Знает. И примерно сколько ему осталось тоже знает. — Ответил Доктор и скрылся в комнате, не желая больше продолжать этот разговор. Он ругал себя за то, что не смог кого-то спасти в этот раз: когда происходили подобные промахи в его медицинской карьере, хозяин дома на Болотах едва ли не впадал в депрессию, что для него, по его же личным меркам, не было нормой. Он считал, что разочарование в себе убавляет силы, что могут сгодиться для дальнейшего существования и исправления тех ошибок, которые были совершены.

Проводив собеседника, Корд двинулся к оживленно беседующей компании, что резко замолчала, когда мужчина приблизился. Командир «Спарты» внимательно посмотрел на Ужа и кивнул на его голову, плотно покрытую врачебной тканью.

— Так что с твоим лицом? Можешь снять бинты? — Спросил тот.

Уж положительно кивнул и неуверенно стал освобождать от бинтов своё лицо, боясь вызвать в коллективе чувство отвращения из-за своей новой внешности. В скором времени, из-под белых широких полос показался лоб сталкера, покрытый мелкими бардовыми шрамами. Следом — такие же шрамированные щеки и подбородок, но среди гостей дома на болоте не проявилось и капли отвращения, что придало Грише некоторую уверенность.

— Кажется я страннее тебя, не думаешь? — Отложив бинты на стол, Уж грустно улыбнулся, бросив взгляд на селекционера, что внимательно наблюдала за ним.

— Не думаю. — Улыбнулась Луна на слова нового знакомого и взглянула на Корда: тот был мрачнее тучи, что среди всеобщего веселья смотрелось довольно странно, но что-то спрашивать девушка не стала, прекрасно зная, что кроме грубого отказа та ничего не получит.