Истории из жизни (СИ) - "AnitaMidzu". Страница 20

— Вижу… — сквозь адскую боль ответила Тея.

— Слава покровителям… — выдохнула старшая жрица, — Всё хорошо… Заберите её отсюда, ей нельзя быть рядом с ним!

— Эй, куда Вы.. мм.. — Юстиэль тотчас попытался возмутиться, но возврат в реальность напомнил и о слабости, и о бинтах, перетягивавших всё ещё болевшие раны. Комната закружилась перед глазами в бешеной пляске, отчетливым было лишь искаженное болью лицо Алетейи.

— Оставьте, не забирайте её, — заплетающимся языком взмолился целитель и протянул руку, чтобы хоть кончиками пальцев коснуться жрицы, которую послушницы уже потянули прочь от его койки.

— Я с тобой ещё разберусь, — тихо прошипела наставница, чтобы Тея не услышала. Ослепленная болью, она и не слышала ничего, лишь только неистово шепча имя целителя.

Девушки проворно увели свою пострадавшую коллегу прочь из лазарета. При Храме было предостаточно келий, в одной из которых она сможет прийти в себя, разумеется, под заботливым присмотром настоятельницы.

Юстиэль до последнего смотрел им вслед, приподнявшись на локте, хотя чьи-то руки силком заставили его улечься обратно на койку. Когда целительницы исчезли в арке входа, он вперил недоуменный взгляд в наставницу.

— Ты… — наедине скрываться не было надобности. Тем более, умудренная опытом жрица знала, что этот уже не жилец. А даже если… она ему поможет, — Как ты посмел… Тея была одной из лучших учениц! Огромный потенциал, талант, способность вместить в себя более семисот лет! Ей простили всё, и увлечение исцеляющей, и боевой магией, лишь бы она продолжала… Но ты! Ты сломал всё! С тех пор, как она узнала тебя, её способности стало невозможно контролировать, а печать на памяти трещит по швам! Ты знаешь, что будет, если печати не станет?!

— Нет, — честно ответил Юстиэль, хотя интуиция начала шипеть на своего хозяина не хуже взбешенной наставницы. Высвобождение такого количества запечатанных воспоминаний не сулило ничего хорошего.

— И это наверняка можно исправить, — осторожно возразил он.

— О да… — мерзко улыбнулась женщина, — Только тебе это не понравится. Видишь ли, мы сотрем ей память о тебе, восстановив печать. Но чтобы не случилось рецидива…тебе придется исчезнуть. Навсегда. Не просто спрятаться или сбежать, а умереть и раствориться в потоке эфира.

— Что?! — от услышанного на лице целителя отразился шок, глаза округлились, затем он нахмурился, отказываясь верить в возможность подобной жестокости. — Вы не посмеете! Она имеет право на любовь, на чувства… не делайте из нее бездушное орудие…

Под конец пылкой тирады голос сел до задыхающегося шепота. Юстиэль мотнул головой, пытаясь собраться с силами, перед глазами заплясали навязчивые зеленые точки.

— Нет, глупый лекарь, — надменно отозвалась жрица, — Целитель душ не имеет права на собственные чувства. Никогда. Ни чувств, ни эмоций. Он должен равнодушно смотреть на судьбы тех, кто приходит к нему. Ты ничего в этом не смыслишь и перебежал дорогу Храму, едва не лишив его такого ценного кадра. Потому…ты умрешь. Никто не узнает, что это был не случай.

— Я не позволю. — твердо возразил целитель, чувствуя, что накатывающая злость перекрывает собой даже боль и слабость. Он сдернул простынь, укрывавшую его по пояс, явно намереваясь вставать с койки.

— Прочь с моей дороги, жрица, — прошипел Юстиэль, сощурив глаза. Было бы достаточно сил, он бы ударил молнией, куда-нибудь поближе…, а может и в саму живую мишень в виде суровой наставницы.

— Что ты мне сделаешь, кусок мяса? — усмехнулась женщина. Ей не было нужды швыряться молниями или махать руками. Она потянулась к целителю такими же эфирными нитями, какими касалась его Тея, опутывая и разрывая сознание на куски. Трех минут такой экзекуции хватало, чтобы пациент умер от кровоизлияния в мозг.

Секундой ранее полный решимости целитель замер, распахнув глаза и стиснув зубы. Страшная боль скрутила все мышцы, не позволяя не то что шелохнуться, но даже застонать или крикнуть. Сила наставницы беспощадно вторгалась в сознание, превращая разум в подобие рубленого фарша. «Тея…» — была последняя мысль перед тем, как тело бумажной куклой осело на койку. От носа пролегли две струйки крови

— Не трогайте его… — эфирный поток взметнул шторы на окнах. Девушка, пошатываясь, стояла в дверях, одной рукой опираясь на косяк и вперила горящий серебром взгляд в наставницу. — Не смейте…

Они были почти видимы. Вцепившиеся в разум женщины нити разума оборвали концентрацию и она отпустила целителя. Тея надрывно застонала, чувствуя, как голова едва не лопается от противостояния двух почти равных сил.

Последним, отчаянным усилием, девушка рванула свои сенсоры к себе, не отпуская разума настоятельницы. Жрица захлебнулась криком и рухнула на пол, закатив глаза. В руках Алетеи клубился сгусток эфира. Целительница заторможено глянула на него и отбросила в сторону. На негнущихся ногах дошла до койки. Взяла Юстиэля за руку и заплетающимся языком прочла заклятие тоннеля домой.

Даэвы провалились в портал. Стены храмового лазарета сменились на уют так хорошо знакомого дома. Оставшиеся в зале пациенты, в большинстве своем без сознания, в любом случае не смогли бы ничего рассказать возможным преследователям, а эфирное кольцо-портал не провисело слишком долго и осыпалось серебристой пыльцой. У беглецов было в запасе некоторое время, чтобы прийти в себя.

Да и в конце концов, не будут же храмовники выламывать дверь дома боевого офицера одного из элийских легионов?

Тея кое-как устроила Юстиэля на кровати и активировала защитный контур дома. Теперь в него не мог войти никто без разрешения хозяйки. Конечно, если барьер начнут целенаправленно ломать, долго он не продержится, но от случайных гостей защитит.

— Юс… — девушка осела на постель, протягивая к мужчине руки, искрящиеся живительным светом. Боль по прежнему не отпускала, но волнение за целителя было гораздо сильнее.

Голос Алетейи заставил приоткрыть глаза. Проваливаясь в иллюзорный кошмар, созданный усилиями наставницы, жрец был уверен, что уже не проснется. Сердце болезненно сжалось в приступе робкой радости. Даже если это и сон, пусть он не кончается.

— Не… не трать… силы, — вздохнул Юстиэль и каким-то совершенно неловким жестом умудрился поймать одну из рук девушки, обрывая сияние заклинания. Затем он устроил эту ладонь у себя на лбу и шепнул:

— Голова раскалывается. Не знал… что твоя наставница… ведьма, — уголки его губ дернулись, чтобы изобразить привычную улыбку. Но на фоне слов, произнесенных тихим шепотом с перерывами на вдохи, вышло не слишком натурально.

— Так может каждый из нас… и я тоже… — девушка отвела взгляд, рассеянно поглаживая целителя по лбу, — Я почувствовала, что тебе плохо. Не знаю, что произошло, но я остро ощутила вторжение в твой разум и твою боль. Наверное это последствия прикосновения к печати, не знаю… не важно. Я, кажется, убила их…

— Ты способна убить даэва… окончательно? И теперь придется скрываться ото всех них, Храм не даст тебе покоя… проклятье, — сквозь зубы простонал Юстиэль и зажмурился, — когда я уже перестану просить прощения за то, что порчу тебе жизнь?

Невеселый вопрос-утверждение улетел под потолок.

— Нет-нет…в смысле, я могу, но сейчас нет… — торопливо замотала головой Тея. Та отозвалась очередным приступом боли и девушка поморщилась, — Но в любом случае, некоторое время лучше и правда не высовываться…

Целительница искривила губы в улыбке, зарываясь пальцами в волосы мужчины. Снова тускло засветилось серебряным.

— Без тебя моя жизнь была бы пресной и бессмысленной…

— И спокойной, — жрец улыбнулся и закрыл глаза. Прикосновения целительницы в купе с магией успокаивали боль и прекращали тошнотворное головокружения.

— Тея, — вдруг тихо позвал, — она спросила, знаю ли я, что будет если сломается печать… что будет?

— Я потеряю свой дар, — спокойно отозвалась девушка, не прерывая исцеления, - И, вероятно, сущность даэва. Таких случаев было очень мало, но статистика не утешительная. Глубоко внутри, под печатью, спрятано прошлое, вместе со способностями ощущать эмоции. Я не помню его и ничего не чувствую… не чувствовала, потому что такова расплата за способности целителя душ. Исцеление чужой души не может проходить бесследно, и всё то, что мелькает перед моими глазами — тоже уходит туда, постоянно подпитывая печать. Фактически, это как… хранилище эфира, что ли. Если печати не станет, он вырвется наружу, абсолютно неконтролируемый, и скорее всего уничтожит меня. Но… мне все равно.