Истории из жизни (СИ) - "AnitaMidzu". Страница 274
— После пяти ударов я разрешу тебе попросить прощения, — спокойным тоном произнесла девушка, словно это было нечто будничное, вроде просьбы залететь по дороге в таверну и взять на ужин вина.
Ещё один взмах расчертил воздух. Новая отметина легла выше предыдущей, наискосок пересекая позвоночник.
— Извиниться? Но за… — возмущение потонуло в новом болезненном возгласе. Юстиэль выгнул спину и задёргался, будто намереваясь разорвать верёвку. Но на такой трюк у жреца не было сил. Пока он пытался отдышаться, голова поникла и сползшие из-за ушей светлые пряди скрыли лицо.
— Два, — простонал Юстиэль, с удивлением отмечая, что помимо боли появлялось иное ощущение. Совершенно неуместное ситуации возбуждение горячим комом росло внизу живота.
— За что? — продолжила его фразу Тея, игнорируя стон, — Ты спрашиваешь меня, за что? Неужели самому в голову не приходит? Или погоди, тебе помочь выбрать?
Очередной удар пришёлся по левой лопатке.
— За регулярные возвращения под утро? — второй последовал почти сразу и лёг параллельно предыдущему, — Или за постоянное опьянение?
Ещё один по плечам и следом — на поясницу, к самому первому.
— За ложь? За загулы? За то, что мы с твоей дочерью не спим до утра, дожидаясь тебя из очередной таверны? Или может за непонятного происхождения алые следы на доспехе, которые совсем не являются кровью? — удары сыпались один за другим и уже давно перевалили за обещанных пять, превратив спину и ягодицы целителя в исполосованное полотно. Тея опустила руку, тяжело дыша. Внутри неё горел гнев, прочно смешанный с обидой и недоумением.
— Ну?! Так что за что?!
От крика в перемешку со стонами голос сел до хрипа. Юстиэль перестал считать после четвёртого удара. Боль вскружила голову и погасила свет перед глазами. Целитель повис на верёвке, обмякнув подобно кукле. Только в отличие от куклы он дышал: тяжело и рвано.
— Прости меня, Тея, — очень тихо прошептал он, чувствуя, как кровь из десятка рассеченных полос течёт по коже.
Верёвка ослабла, а потом её давление и вовсе пропало, позволяя целителю рухнуть на пол. Тея мало заботилась о том, чтобы он не ушибся, сейчас ей просто хотелось выместить переполнявшие её эмоции.
— На колени, — наконец выдохнула девушка. Взгляд поневоле прыгал то на «разукрашенную» спину Юстиэля, то на зажатые в руке струны, которые окрасились красным. — И только потом проси прощения.
Голос рассерженной супруги почему-то долетел гулким эхом. Юстиэль не без труда перетёк из незамысловатой позы плашмя на колени. Его слегка пошатнуло в сторону. Взгляд долго блуждал по комнате, затем и вовсе устремился к потолку — такой привычный, знакомый жест.
— Прости меня, ну пожалуйста, — повторил свои извинения Юстиэль и коротко глянул на Тею. После чего уставился в пол.
— Смотри на меня!
Пожалуй, ничто не раздражало её больше, чем вот этот блуждающий взгляд. Он всегда напоминал ей о том самом дне, когда целитель предпочёл уйти. Честность никогда не была его коньком и бывшую жрицу бесила необходимость выбивать все признания силой. Хотя в глубине души она понимала, что в этом есть некая особая прелесть… как будто это их личная традиция. Насколько это нормально — Тея предпочитала не задумываться.
— Смотри на меня и ещё раз. У тебя только одна попытка.
Поджатые до этого губы едва не растянулись ухмылкой. Провоцировать, всячески выяснять «а что будет, если…» — это Юстиэль любил до сих пор. Он вскинул взгляд от ковра на Тею. Теперь невзирая на горящее от боли тело, в глазах целителя заблестели азартные огоньки.
— Не буду. Двух раз достаточно, — уголками губ улыбнулся он.
— Ладно, — на диво покладисто отозвалась Тея. Лишить целителя сознания не составило труда — сопротивляться он уже не мог, и у каждого организма есть порог воспринимаемой боли.
Но долго прохлаждаться в беспамятстве Тея не позволила. Юстиэль оказался прикованным к кровати. Струны в руках артистки сменились на свечу, с которой она размеренно капала горячим воском на спину мужчины.
До этого момента Юстиэль был уверен, что больнее быть просто не может. Однако резкий рывок из беспамятства в реальность доказал обратное. Раскалённые капли касались истерзанной кожи, заставляя крупно вздрагивать и ёрзать. И если с первым проблем не возникало, то второму препятствовали прочные оковы в изголовье кровати.
Юстиэль подавился вдохом и ткнулся лицом в подушку. Его плечи заметно дрогнули. Он промычал что-то, совершенно невнятное и утонувшее в мягких перьях. Пришлось снова повернуть голову вбок, чтобы фраза прозвучала относительно внятно:
— Ос…остановись. Я всё сделаю.
Алетейя с каким-то садистским удовольствием капнула ещё немного и только потом убрала свечу. Тихо щелкнул замок наручников.
— Вон с постели, — приказала девушка. Её не особо волновало, как целитель исполнит её слова. Сейчас она хотела услышать искренние фразы, пусть и произнесённые от безысходности. — Если мне не понравится, я сделаю тебе ещё больнее, — предупредила Алетейя, не торопясь подниматься. Закинув ногу за ногу, она покачивала туфельку на носочке и смотрела на Юстиэля.
Целитель поднялся над постелью на вытянутых руках. Окончательно выпрямиться и сесть оказалось выше его сил, потому Юстиэль попросту сполз с простыней на пол и снова оказался перед Теей на коленях. Теперь он смотрел исключительно на неё, пусть и не совсем осмысленным, мутным после испытанного взглядом.
— Прости меня, любимая, — проговорил он хриплым из-за криков голосом. — Вёл себя как распоследний эгоист.
— И дальше? — Тея приподняла брови, разглядывая лицо супруга. Ей определенно нравилось то, как он выглядел сейчас. Нравилось настолько, что внизу внутри все скручивалось в тугой узел возбуждения. Девушка на мгновение прикусила губу, а потом мысленно кивнула в такт своим раздумиям. Грех не воспользоваться такой ситуацией… В конце-концов Юстиэль целитель. Уж как-нибудь себя подлечит.
Вопрос поставил в тупик, что отразилось замешательством на лице мужчины. «Я больше не буду?» — эту идею он отмёл как банальную… и, пожалуй, далёкую от правды.
— Я устрою отдых для тебя и Солли, — вслух продолжил целитель, надеясь, что попадёт в точку. При этом он с надеждой смотрел на Тею. Похоже, ей удалось сбить с мужа спесь. Вопрос лишь в том, надолго ли.
— Это, конечно, само собой разумеется, — кивнула Тея. Сольвейг просто грезила об отпуске на море, и Алетейя давно хотела упросить Юстиэля отправиться всем вместе на курорт в Элиан. Но в связи с его загулами дело всё откладывалось. — Целуй, — девушка в очередной раз качнула туфелькой, вновь надевая её полностью на ногу. — С колен подниматься без разрешения не смей.
С губ сорвался протяжный вздох. Протеста в нём не было, да и возмущения тоже. Юстиэль прекрасно чувствовал стянувший истерзанную кожу воск. Маленькие жёсткие метки крепко приклеились к лопаткам и пояснице. Целитель подполз к Тее поближе, неловко и ужасно медленно. В какой-то момент сложилось впечатление, что он специально тянул время, будто пытаясь пересилить себя. Но в итоге Юстиэль всё-таки склонился и легонько коснулся губами мыска туфельки. Согнутая спина отозвалась вспышкой боли, в противовес которой снова проснулось возбуждение.
— Теперь выше, — шумно выдохнула Тея. Ситуация заводила донельзя, ей безумно нравилось видеть Юстиэля беспомощным и полностью в своей власти. Истерзанным и принадлежащим ей. — Сними с меня туфли.
Фразы звучали короткими командами, но это вполне устраивало и прекрасно подходило к сложившимся обстоятельствам.
Юстиэль снова подчинился. Тихо стукнул о пол каблук снятой туфельки. Сначала одной, а затем и второй. Целитель упрямо игнорировал неприятные ощущения в спине, пусть и заставлявшие жмуриться. Сейчас это отчасти играло на руку, кружа голову и добавляя остроты ощущениям.
Горячие и сухие из-за стонов и криков губы поползли вверх по ноге Теи, направляясь к колену. Юстиэль запоздало вспомнил, что не брился уже довольно давно. Так что в довесок к поцелуям девушка получила и покалывание от щетины на лице целителя.