Звездная Мгла (СИ) - Варлашин Сергей Александрович. Страница 21

— Извращенцы! — донеслось от Бересты после того как мы по очереди начали втыкать в копию тела человека ножи.

Тут уже засмеялась вся наша честная компания частных практикующих хирургов. Сказалось напряжение, теперь истерический смех уже не мог остановиться. Со стороны это выглядело жутко и жутко забавно. Пули многое сделали до нас, поэтому нам пришлось удовлетвориться малым.

— Ну что братцы, что я вам могу сказать? Перед нами самый настоящий эталон киборгостроения. — деловито сказал Палый.

— Согласен коллеги, я многое повидал на Земле, но чтобы сработали так чисто, никогда. — поддержал я разговор.

В моей голове не к месту крутились ассоциации с белыми халатами, военными лабораториями, в которых мне приходилось довольно часто бывать по долгу службы. Я не из тех, кто любит военную жизнь, это просто сфера в которой я варился долгое время. Еще я не большой любитель рассказывать о своем прошлом, но воспоминания иногда сами меня на это провоцируют. Да среди нас не было экспертов, но не нужно было быть профессионалами в области кибернетики и робототехники, чтобы понять, перед нами образец — экстра класса. Каждая деталь, каждый проводок, каждый привод, волокно синтетических мышц, ошеломляли нас. Когда мы оторвались от видов разобранного тела, докопавшись почти до блестящих костей копирующих человеческие, умы наши насытились сполна. Но Порез был не удовлетворён. Он присел, вырезал глаз, засунул его в нагрудный карман, встал и вот тогда насытился и он в своей изыскательской интеллектуальной деятельности. Видно было, что Хвоя хочет сделать тоже самое, но подавляет в себе это желание. Мы отошли, но Хвоя вдруг обернулась, подошла к роботу и хладнокровно вырезала ему яичко, так же положив в нарукавный правый карман. Должно быть, на наших лицах было не столько возмущение, сколько удивление, кроме конечно Пореза, он был безучастен.

— На удачу. — пасмурно сказала она, а потом засияла кровожадной улыбкой.

Будь я повпечатлительней, то меня бы передернуло, а так просто развеселило. Вида, я конечно не показал, не правильно поймут. А у Хвои есть чувство юмора, тонкое, деликатное, особенное, свойственное только женской натуре. Мы скорее покинули место сражения, пока не нагрянули другие роботизированные боевые единицы. Тут я решил задать давно мучавший меня вопрос, довольно запоздалый.

— Вы животных, каких нибудь перевозили? Помимо груза двести.

— Допустим. — Насуплено ответил Палый.

— Если да, то они могли сбежать?

Палый осмотрел меня с головы до ног, критически цокнул языком.

— Тебе что нибудь попадалось что-ли? — задал он мне свой вопрос.

— Ну не совсем. Скорее я видел огромное количество клеток у вас на корабле, когда пришел на помощь, пока меня не прогнали увры.

— По нашей версии, они должны сидеть в клетках. — опять мрачнея тучей вечерней, стал наливаться Палый, глаза его при этом, как бы еще больше стали вылезать из орбит, и так казавшиеся большими.

— Спешу опровергнуть ваши смутные догадки на этот счет, в клетках они не сидят. — окатил я его ведром истины.

Вены на его лбу надулись окончательно сильно, и я уже подумал, сейчас у него будет кровоизлияние в мозг или инфаркт. Одежда на мне была не такая же, хоть и черная, как на них. Очевидно, они могли сразу идентифицировать мое присутствие на их корабле. Жаль до оружейной не успел добраться. Надо будет переговорить на эту тему с ними, все-таки я им жизнь спас и босса их вылечил от смертного недуга, плюс двери к нему заблокировал. Герой одиночка не меньше.

— Ладно, все будет хорошо, проблемы надо решать по мере их поступления. — примиряющее и успокаивающе сказал я ему.

— Да в вакуум твои проблемы! — гневно заметил Палый, мысленно продолжающий подсчитывать убытки.

Классический наемник, этот Палый, только о личной выгоде думает. Никаких приличий и понятий. Ничего не меняется, нажива превыше всего — гласит кодекс чести. Ну, да так даже проще будет. Жадность ослепляет человека. Впрочем, как и другие особенности психики, в бытность называемые так поэтично «грехами». Это была главная причина, по которой я им до сих пор не рассказал, сколько здесь должно было скопиться добра за три месяца поставок с земли. Вот ведь история вышла, налетели как пчелы на цветы. Хотя эти ребята, скорее осы. Потом возьми да и прилипни, цветок оказался сам хищником. До чего коварная эта Варна, кто бы мог подумать. Если так дальше будет продолжаться и ее никто не остановит, скоро у нее тут целое государство образуется. Хотя скорее муравейник, или улей. Договориться с ней, скорее всего не получится, придется решать дела привычным и древним способом — войной. Как там говорил великий китайский полководец — не можешь выиграть войну, не начинай. Вот интересно, он там ничего не говорил на тему: нет выбора — начинай войну?

Долгими изнурительными переходами, к утру, мы, наконец, вышли к заветному клинкету с моим пациентом. Контрольное время шесть утра. С одобрения Палого я попросил выставить сигналки, на всех подступах к нам, в радиусе ста метров, и заминировать с датчиком на не живую силу и технику, в радиусе пятидесяти метров. Карта с ПК нашла четыре подступа. Два с лестницы, по которым мы сюда пришли и два отдельных коридора.

— Без фанатизма. — Предупредил его напоследок Палый. — Калтун, прикроешь его.

— Добро. — легко послушался Морк.

— Да Палый. — кивнул не шибко разговорчивый крепыш.

Все зашли, я обратно заблокировал дверь.

Без слов и лишней суеты, они осмотрели лежачего без сознания босса и принялись доставать, сух пай. После такого внимания я был уже лишним, поэтому сел у стены, прямо на пол и тоже достал свою еду. Все поели, и было решено устроиться на отдых. Я остался дежурить, чтобы открыть Морку и Калтуну. С их стороны первым остался в дозоре Порез. Он сел рядом с боссом, положил ему на плече руку и что-то говорил, шевеля лишь одними губами. Было ясно, этот человек ему дорог. Не прошло и двадцати минут, в дверь постучались с оговоренной частотой, три быстрых и легких удара, один медленный, тяжелый. Я быстро впустил разведку, заблокировал вход и скорее улегся. Спать мне осталось пять часов, тридцать семь минут. В условиях боевых действий полноценный отдых. Мой пациент отплатил мне первой монетой в первый же час, как я заснул. Подлинный босс проснулся, почувствовал себя лучше и увидел спящую, не полную команду своих солдат удачи и еще одного рослого, но ранее неизвестного. Начал беспардонно выражаться на всех ему известных жаргонизмах. В них включались и вопросы где его полная команда, куда они его отнесли после взрыва, и что вообще здесь происходит? Почему ему лично не доложили обо всем, а сами дали храпуна?

Зрячий, как я рад тебя видеть в здравии. — хриплым голосом обрадованно протараторил Порез. — я уж думал кончить тебя придется, в сознание ты не приходил долго.

— Что ты мне вколол…? — здесь мой пациент прибавил особенно бранное словосочетание, которое я не смею озвучить. — У меня до сих пор троится в глазах.

— Это не я, а вот он. — Ткнул пальцем в меня стрелочник, с позывным Кубик-Рубик.

— Если бы не вколол, сейчас бы ты еще лежал. — я уже сидел на корточках и тер глаза. — Или сразу похолодел. — уходя от прямого ответа вспомнил я подобное сравнение.

Сразу вспомнилось как мною и моими соплеменниками, это выражение часто использовалось раньше, чтобы придать смерти более незатейливый смысл, «похолодел», «замерз», «окочурился», «застыл». Мое любимое «студеной выпил», а самое романтичное «познакомился со снежной королевой». Причем не важно в условиях крайнего севера или тропиков проходила служба. Оживший с моей скорой медицинской помощи, Зрячий был матерым главарем наемников. Похоже, никто не обрадовался его возвращению к жизни, кроме Пореза и Палого. Кажется они вообще были друзьями с Порезом, а Палый был рад отдать тяжелую ношу лидера и сложить полномочия обратно на другие плечи. Наверное, Зрячего все мечтали мочкануть по-тихому, или как оно у них там называется, когда ножом во сне рисуют улыбку на шее, а потом прокалывают сердце, но не решались. Слишком велика была его сила и сдерживающее группу от развала влияние. Дисциплина вне боя сами понимаете, у диких гусей была не показательная. Порез догадывался о подобной перспективе и караулил его всю «ночь». Палый же нисколько не сомневался в его друге и спокойно смог всхрапнуть.