Проект Ворожея (СИ) - Чередий Галина. Страница 24

– Не смей, мать твою, так с ней разговаривать! Ты мелкий отравляющий своим дерьмом все вокруг паразит!

– Я, может, и паразит. А вот ты себя мнишь хорошим парнем и защитником, мент. А, думаешь, ее сможешь защитить? От себя самой? Хрен! – даже находясь в таком положении, Гудвин продолжал язвить и, наклонив голову, посмотрел на Владу. – Не ведись на него сестренка! Он слабак и ничего тебе не даст. Только сделает все хуже!

Влада положила руку мне на плечо и сжала. Я отпустил Гудвина и брезгливо отряхнулся.

– Пожалуйста, подумай, Гудвин, – сказала женщина и потянула меня за рукав. – Идем, Антон.

– Я позвоню тебе, сестренка, – прозвучало в ответ. – И ты мне можешь позвонить, если вдруг невмоготу станет. Я своим всегда помогу.

– Такая помощь мне не нужна, – ответила Влада уже от двери.

– Не зарекайся! – выкрикнул мальчишка неожиданно зло, когда мы уже шли по коридору.

Внешне я старался хранить спокойствие, но внутри все просто кипело. Нет, конечно, меня не поразил до глубины души тот факт, что Гудвин оказался тоже с какого-то рода способностями, хотя и мелькнула мысль – сколько же таких людей на самом деле вокруг, и как часто лично мне приходится с ними сталкиваться, даже не подозревая об этом. Очевидно, если наше общение с Владой продолжится, то я вскоре получу больше информации об этом.

– Антон, вы сердитесь на меня, – нарушила напряженное молчание женщина, когда мы уже выехали из этого района ухабов и помоек.

– Ага, теперь мы снова на «вы»? – Ну да, производственная необходимость отпала, и откатываемся к прежним позициям. – Можно «тыкать» при посторонних, но наедине с этим проблема?

– Нет, нисколько. Но вы… ты не сказал, на что сердишься.

Нет, она еще спрашивает!

– Влада, – глубоко вздохнув, начал я, стараясь сдерживаться. – За каким таким… надом ты дала свой номер этому мелкому уголовнику? Ты хоть понимаешь, как это может быть опасно?

– Не думаю, что это может мне чем-то угрожать, – как мне показалось, почти легкомысленно ответила она и отвернулась к окну.

– А стоило бы подумать! – рявкнул, уже не сдержавшись, и Влада вздрогнула, но, однако, испуганной не выглядела. – Ты женщина, живешь опять же одна, сотрудничаешь с полицией. Все эти обстоятельства автоматически делают тебя мишенью для всякого рода ублюдков и криминальных элементов, которые захотят сделать какую-то гадость просто так.

– Если человек хочет кому-то сделать гадость, то просто сделает, и все перечисленные тобой причины не будут для него важны! – Влада возражала мне спокойно. Похоже, она и правда не понимала.

– Однако же они повышают вероятность! – гнул я свое. – Черт с ним с Гудвином, но впредь вам следует не забывать о собственной уязвимости!

– Ну и что мне сделать? Сменить пол? Завести собаку или любовника, способных защитить меня? Или отказаться от сотрудничества с органами? Ничего из этого я сделать не могу, так что стоит ли так реагировать?

Несмотря на обреченность общего смысла сказанного, Влада почему-то улыбнулась, сбивая меня с мысли и развеивая желание и дальше отчитывать и наставлять ее.

– Почему же не можешь? – моментально забыв о раздражении, я не смог удержаться от ответной улыбки, вот только от моих усилий оставаться в прежней строгой роли она вышла, наверняка, кривой.

– В смысле? Сменить пол? Мне нравится быть женщиной. – Веселья на лице Влады добавилось, и крохотные морщинки, как лучики, брызнули в уголках ее темных глаз, а тонкие ноздри вздрогнули, и я ничего не мог уже поделать со своей реакцией на нее, лишь смириться с ее наличием и остротой. – На собачью шерсть у меня аллергия. А почему я не могу прекратить работать с полицией, ты и так знаешь.

– А что насчет любовника? – Вот и зачем я сейчас развиваю эту тему? Это что, как-то относится к первоначальной теме разговора?

Затем, что мне любопытно, есть ли претенденты, и раздражает мысль о самой возможности их наличия. И это ненормально. Абсолютно. Мысленно я выдохнул и махнул рукой на собственные прежние установки. Не от того, что был непоследователен, а потому что ни черта они не срабатывали. Ладно, я умею быть достаточно честным с собой, чтобы признать наличие далеко не профессионального интереса к этой женщине и всем аспектам ее жизни, и это даже несмотря на то, что мы знакомы всего ничего. И это опять же странно. Нет, не столь быстрое возникновение интереса. Все мои, с позволения сказать, отношения имели более чем стремительное развитие, и любую другую я бы уже или уложил в постель, или выбросил из головы в случае резкого и однозначного отказа. И ни черта меня раньше не интересовало наличие парней-мужей-любовников у них. Как и то, чем и как мои партнерши живут и дышат, когда не со мной. М-да-а-а, похоже, работа в постоянной связке с напарником-женщиной как-то неправильно влияет на меня. Чем больше я стараюсь удержать себя в рамках, тем больше концентрируюсь на самой Владе, как таковой.

– Несколько затруднительно срочно найти мужчину, да еще готового противостоять всяким уголовникам. – О чем это она? Ах, да, возможные любовники. – Но в любом случае я считаю, что, дав номер Гудвину, я поступила верно. Он совсем не плохой парень и когда остынет, то поможет нам. Поверь.

– Хотел бы помочь – помог бы сразу! А вот возможность названивать тебе у него теперь есть! – Вот прямо бесит сама мысль об этом.

– Я не против его звонков. Возможно, мне удастся переубедить парня, и он изменит свою жизнь.

Нет, а я думал, что я один такой фантазер-идеалист остался. Хотя, нет. Несправедливо. Это частая беда и заблуждение женщин в силу их душевной организации. Они вечно думают, что добротой, участием и заботой можно исправить любого мерзавца, закостенелого кобеля или алкаша законченного. За это и страдают сплошь и рядом.

– Ага, перестанет торговать дурью и снадобьями, за которые ему отваливают полные карманы, и пойдет работать скромным химиком или начнет создавать лекарство от рака. Ну как же! – крутанул я рулем и яростно посигналил пытающемуся втиснуться впереди нас придурку.

– Антон, ты несправедлив к нему! Совсем не просто быть не таким, как все, и найти свое место в жизни и к тому же избежать всех тех, кто попытается использовать тебя и твои способности так или иначе. По крайней мере, он не работает на какой-то наркокартель, создавая все новые варианты отравы в промышленных масштабах.

– Ну да, не работает! Потому что, по сути, организовал свой собственный картельчик для нужд избранных! Влада, не надо наделять засранцев, как этот Гудвин, ореолом мученичества и глубоко спрятанной порядочности только потому, что они не такие, как все!

– Мы можем не спорить, а просто дать Гудвину время? – Вот что за упрямая женщина!

– Легко! Но только ты станешь мне рассказывать о вашем общении, и если я узнаю, что он тебе звонит, чтобы просто мозг повыносить, навязать свою компанию или, не дай Бог, дурь опять предложить, то я разнесу к хренам собачьим всю его богадельню и пол их говнорайона в придачу, оторву и в задницу засуну его умелые ручки… – Тут я завис, понимая, что несу то, что в принципе говорить почти посторонней женщине не должен, и решил закруглиться, буркнув: – Прошу прощения за мой французский!

– Ладно, – только и ответила она, похоже, нисколько не рассердившись на мою наглость.

Влада всю оставшуюся до конторы дорогу молча смотрела вперед, и я был необычайно благодарен за то, что она не стала развивать тему и спрашивать меня, с чего это так реагирую, будто у меня есть права ей указывать, с кем общаться, а с кем нет.

В кабинете мы устроили уже ставшее ритуалом чаепитие, поделились с Василием новостями, он нам показал, что еще нарыл в сети по делу. После у меня ушло около двух часов на попытку написания обтекаемых отчетов начальству, от сочинения которых меня постоянно отвлекало наблюдение за общением моего помощника с Владой. Они сидели плечом к плечу перед экраном компьютера и что-то увлеченно рассматривали, обмениваясь редкими, настолько тихими репликами, что у меня в ушах стало звенеть от попыток уловить, о чем речь. Просто игнорировать странное ощущение окружающей их атмосферы интимности у меня не выходило. В итоге я плюнул на канцелярщину и сказал, что на сегодня отбой, предложив развести всех по домам, потому как на улице начался дождь. Естественно, что первым доставили Василия. Когда же подъехали к дому Влады, я заметил свет и движение в одном из окон на втором этаже и вопросительно взглянул на женщину. Но она, казалось, уже не замечала меня и выскочила из машины, едва та остановилась, не говоря ни слова. Я, не дожидаясь приглашения, последовал за ней и увидел, что дверь дома распахнута.