Неизвестные тайны России (СИ) - Северюхин Олег Васильевич. Страница 20

Я дал запрос в бортовой компьютер о расчете времени до планеты назначения. Результаты меня ошеломили. На скорости в «два света» семь дней пути. Естественно, при одной световой — четырнадцать дней. Но и на световой скорости к планете приближаться нельзя, можно пролететь мимо или воткнуться в нее с такой силой, что тунгусский катаклизм покажется детской забавой с китайскими фейерверками.

Одним словом, при торможении, входе в поле притяжения местного солнца, перехода на четвертую, третью, вторую и первую космические скорости у меня уйдет целый месяц. За это время нужно уделить внимание физической подготовке, чтобы выйти из корабля не вареной сосиской, а подтянутым представителем земной цивилизации, поработать с компьютерным тренажером управления «бураном» в ручном режиме. Необходимо установить связь с местной цивилизацией и определить место для посадки корабля. Как всегда. Все в самый последний момент.

Работы было так много, что я сократил время на сон до семи часов в сутки, исключил послеобеденный отдых, личное время после ужина и до отхода ко сну. Возможно, что радиосигналы в звуковой частоте аборигены принять не смогут, но вот с азбукой Морзе у них все в порядке. Главное, поверят ли они мне. Скажут, что это чья-то мистификация и вообще перестанут принимать мои сигналы.

Вы бы сами как отнеслись к тому, если на ваш е-майл придет сообщение о том, что некто майор Снежинин из созвездия Близнецов летит к планете Земля на своем «шаттле» и просит помочь ему с выбором площадки для приземления? Пальцем у виска покрутите и эти сообщения будете определять в корзину для спама, а бедный космонавт поймет, что на земле живут одни питекантропы и контакт с ними практически невозможен. А если кто-то поверит и побежит докладывать о странном послании, полученном из космоса? Точно. Далеко он не сможет убежать. Санитары его поймают быстро, а в палате номер шесть как раз освободилось тепленькое местечко. Как быть? Присоветуйте мне, граждане земляне.

Выхода у меня не было, а контакт нужно устанавливать. В зоне видимости неведомой планеты я появлюсь не раньше, чем через две недели, а вот сигналы искрового электромагнитного аппарата, передающего точки и тире, дойдут намного ранее.

Их имеющихся запчастей я собрал некое подобие телеграфного ключа, который видел на занятиях по связи в училище, от выпрямителя подал питание порядка шести вольт, подсоединил световой индикатор и сделал вывод на один из маленьких динамиков. Пришлось потренироваться, пока я не стал сам на слух понимать то, что я передаю. И по световому индикатору тоже можно понимать морзянку, но тут нужна тренировка.

Труднее было подключить мое телеграфное сооружение к передатчику радиостанции корабля. Я не радист и радиотехникой не занимался, но в электронных схемах нас научили разбираться и даже научили ремонтировать аппаратуру. Мне удалось подключить свое сооружение к переключателю «передача». Пока я иду со скоростью в два света, я обгоняю все свои сообщения, и поэтому передачу можно было начинать только при четвертой или третьей космической скорости.

По графику, составленному компьютером, я начал режим торможения.

На траверзе планеты

Планета назначения приближалась. Бортовой телескоп разглядел ее и сделал фотоотпечаток. Спектроанализ показал наличие таких же условий, как и на планете Земля.

Скорость снижалась и была равна примерно пятистам километрам в секунду. Я полз как черепаха по этому закоулку космоса и не мог ускорить свой шаг, чтобы не попасть в неприятное положение.

При переходе на третью космическую скорость я стал отстукивать первое сообщение на планету, похожую на мою Землю.

Вероятно, у жителей этой планеты была привычка о любом событии объявлять по всему миру. Пусть даже никто об этом не хочет слышать, но объявление сделано и оно вошло в сознание каждого слышавшего это. Пусть услышат и обо мне:

— Всем! Всем! Всем! Привет вам из глубин космоса. Я — майор Снежинин, прошу откликнуться на мое сообщение. Мне нужна взлетно-посадочная полоса длиной не менее двух километров для посадки тяжелого самолета на большом аэродроме в стране, где нет войны.

Я записал это сообщение на магнитофон в голосовом режиме и в виде морзянки на известных мне языках и пустил в эфир. Кто-то же должен откликнуться.

Отклики были. В основном такого характера, чтобы я обращался к ним после того, как стану генералом. Другие советовали искать посадочную полосу под юбкой у своей тещи, кто-то обзывал дураком, и лишь только одна женщина поинтересовалась, насколько мне можно доверять, не стараюсь ли я таким образом познакомиться с ней и затащить к себе в постель.

Почему я определил, что это женщина? Вы слышали, как разговаривают женщины, когда пытаются рассказать подруге все новости сразу за те несколько минут, которые оправданы при случайной встрече на улице? Вот и эта «морзянка» была такая же, напоминающая сплошной писк, а не сочетание точек и тире, как у степенных мужчин.

Я, как мог, постарался ее успокоить и сказал, что если она сможет в обсерватории посмотреть в телескоп в северную сторону полуночи, то она сможет увидеть яркую точку, приближающуюся к земле.

Ответа на это сообщение я не получил. Все понятно. С таким как я можно разговаривать лишь от нечего делать.

Через три дня меня разбудил уже знакомый писк морзянки. Текст был такой:

Это, конечно, было издевательством, но нужно было дать сигнал земле. Как? Не крыльями же махать. На «буране» есть посадочные и навигационные огни. В какое время она наблюдала за небом? В полночь. Сколько сейчас у нее времени? Девять часов после полудня. Понятно. До полуночи три часа. Я поставил ее время как среднеземное для ориентировки.

— Наблюдай, — передаю даме, — ровно в полночь эта комета промигает «морзянкой» три единицы. Сообщи о приеме.

— Поняла. Посмотрим, — сообщила моя собеседница.

Без пяти минут двенадцать, то есть за две минуты до полуночи на земле, с учетом того, что свет от меня должен добраться до земли за это время, я начал мигать всеми посадочными фарами цифру семь. Точка, тире, тире, тире, тире. И-тооль-коо-оо-днаа. И так три раза. Все, выключился. Есть большие сомнения, что они увидят эти фары из космоса.

Ровно через час запела знакомая «морзянка».

— Видели. Видели. Видели. — Троекратное подтверждение. Я же просил сообщить о приеме. — Со мной профессор Отье Ранц. Он спрашивает, откуда ты и кто?

— Я майор Снежинин с планеты Земля. Лечу к вам для установления контакта — передал я. — Как называется ваша планета и как называется ваша страна?

— Наша планета называется Емля, страна называется Ранция, — отстучали оттуда. — Сколько лет вы находитесь в полете?

— Семнадцать лет и пять месяцев, — дал я ответ.

— Как граф Онте Ристо в замке В? — спросили меня.

— Да, у нас тоже есть такая история, — подтвердил я.

— Это профессор Отье, — пропел аппарат. — Скажите, через какое время вы будете на орбите Емли? Какой вес вашего корабля? Какой длины нужна посадочная площадка?

— Длина корабля тридцать шесть метров, размах крыльев двадцать четыре метра, посадочная масса около ста пяти тонн. Необходимо не менее двух тысяч метров посадочной полосы. Выход на орбиту Емли через десять суток, — сообщил я.

— О вашем прибытии будет сделан доклад в Лиге Наций, — сообщил профессор. — До связи.

— До связи, — отстучал я.

Мне просто повезло. Нашлась добрая душа, которая решила проверить сообщенную информацию и сделала это, заручившись поддержкой научных работников. Представляю, что начнется в Лиге Наций после доклада профессора Отье. Не все страны смогут принять мой корабль. Это раз. Не всем нужен я. Это два. Неизвестно, какую идеологию я привезу с собой. И почти всем нужен я, так как полеты в космос предполагает наличие сильно развитой науки и техники. Это три.