Пророк, огонь и роза. Ищущие (СИ) - "Вансайрес". Страница 12
Ему внезапно сделалось хорошо, как будто он после долгих скитаний попал, наконец, в то место, куда стремился, как будто он попал домой.
Девушки в точно таких же, как у него, накидках, некоторые в капюшонах, некоторые с непокрытой головой, стояли молча, но Хайнэ казалось, что они переговариваются на каком-то непонятном, неслышном ему языке — переговариваются с Алай-Хо, и его вдруг охватило отчаянное желание участвовать в этом разговоре тоже.
Ему стало больно в груди, и почти закончилось дыхание — внутри как будто что-то ширилось, разрасталось, рвалось наружу, но от этого, как ни странно, было хорошо, а не плохо.
«Прошу…» — бессильно взмолился он, сам не понимая, чего именно хочет.
А потом Верховная Жрица внезапно снова обратилась к нему, и Хайнэ ощутил это так, словно его грубо и бесцеремонно откуда-то вырывали, из полусна или видения или, вернее всего, из океана, в волны которого он погрузился — прямо на холодный воздух.
— Хайнэ, ты слышишь меня? — с беспокойством спрашивала Даран.
Он с трудом кивнул.
— Меня зовут в покои Светлейшей Госпожи. Подожди здесь, я вернусь и выведу тебя. Ты понял?
— Да, да, я понял, госпожа, — прошептал Хайнэ спокойным голосом.
Даран внимательно вгляделась в его лицо, потом кивнула и вышла из зала.
Мальчик снова возвратился взглядом к Алай-Хо.
«Если бы быть хоть немного поближе», — пронеслось у него в голове.
Он быстро огляделся вокруг себя и осторожно шагнул вперёд.
Никто не обращал на него ни малейшего внимания.
Хайнэ проскользнул в первые ряды и замер, глядя из-под капюшона на гигантские крылья Алай-Хо, казалось, источавшие снопы серебристо-лилового цвета.
А потом откуда-то сверху грянула музыка, и он снова обо всём позабыл.
Его охватили восторг, ликование — и такое пронзительное счастье, что это было почти невыносимо. Ему показалось, что он уже очутился в волнах Звёздного Океана, купается в ослепительных лучах света, но этого было мало — он всем сердцем и всем своим существом рвался к чему-то, к кому-то…
Цветные огни заметались по залу, и в их мерцающем сиянии Хайнэ вдруг почудилось, что Алай-Хо поднимает свои хрустальные крылья, собираясь взлететь.
По всему телу мальчика прошла волна крупной дрожи, он рухнул на колени и умоляюще протянул вперёд руки.
— О, возьми, возьми меня с собой!.. — вырвалось у него. — Я люблю тебя, я так сильно тебя люблю!
Его охватило облегчение от того, что он, наконец, нашёл слова, чтобы выразить свои чувства, и в то же время отчаяние, оттого что он отчётливо осознал — никогда этого не будет, он навеки обречён умирать от тоски по чему-то, что не позволит ему приблизиться, не удостоит его и взглядом.
Музыка внезапно прекратилась, и Хайнэ на мгновение как будто увидел себя со стороны: маленькую фигурку, растянувшуюся на мраморном полу. Капюшон слетел с его головы, открывая изумлённым взглядам присутствовавших заплаканное лицо, дрожащие ресницы и бледные губы, выговаривавшие слова молитвы:
— О, прошу тебя, позволь мне служить тебе, отдать свою жизнь, умереть ради тебя, во имя твоё, ведь я твой!.. Прошу тебя, позволь мне всегда быть рядом с тобой…
Хайнэ из последних сил оглянулся — его окружало множество фигур, казавшихся безликими, и все они смотрели на него.
А потом всё померкло.
***
Даран вышла из зала в лёгком беспокойстве.
Почему она понадобилась Императрице именно сейчас? Она ведь никогда раньше не звала её во время вечерней молитвы!
И не опасно ли оставлять Хайнэ в одиночестве? Но, с другой стороны, разве есть другой выход… Незаметно вывести его прямо сейчас не представлялось возможным, и игнорировать приказ Госпожи она тоже не смела.
Верховная Жрица прошла в Зал Встреч, остановилась на середине, склонилась в низком поклоне.
Императрица, полная, обрюзгшая женщина, лицо которой, впрочем, было всё ещё красиво, а осанка — величественна, полулежала на подушках. Принцесса Таик тоже была здесь, и Даран это совсем не обрадовало.
— Мне приснился плохой сон, — сказала Императрица. — Растолкуй…
«Всего только! — подумала Даран с облегчением. — Сон…»
Хоть она и не верила, что принцесса Таик сможет уговорить мать низложить её, однако внутренне была готова и к такому исходу.
— Расскажите, что вам приснилось, Госпожа.
Многие люди с возрастом становятся всё более суеверны, их охватывает раскаяние за совершённые поступки и ужас перед посмертной расплатой, оборачивающийся мелочным страхом во всех областях жизни. Императрица оказалась не исключением.
С одной стороны, это было Даран на руку: Госпожа верила в её силы, верила в то, что только она сможет защитить её от всевозможных напастей в реальном мире и в потустороннем, и это упрочивало положение Верховной Жрицы. Но с другой стороны, Даран было жаль смотреть, как угасает этот ум, когда-то лучший в столице, свободный от всяческих заблуждений, разносторонний, блестящий.
— Мне снился огонь, — беспокойно сказала Императрица. — Плохая стихия, плохой знак… Да?
— Госпожа, это всего лишь злые духи пытаются потревожить ваш покой, — мягко улыбнулась Даран. — Вы же знаете, сегодня полнолуние, разгул стихийных сил.
— Мне снилось, что во дворец пробрались враги, что я окружена…
В коридоре послышался шум.
Императрица подняла голову, и в её тёмно-карих глазах мелькнула паника.
— Что происходит? — она, дрожа, приподнялась на подушках. — Стража!
Двери в покои приоткрылись.
— Что-то случилось в Зале Посвящения, говорят, как будто бы туда проник чужой… — быстро проговорила маленькая служанка.
— Так чего же вы ждёте?! — закричала Императрица. — Немедленно пошлите туда стражу, всех, кто есть во дворце!
Госпожа, без сомнения, связала происшествие с приснившимся ей кошмаром, однако Даран сразу же догадалась, что дело в Хайнэ, и похолодела.
— Госпожа… — попыталась было она, однако та никого не слушала.
— Пусть обойдут весь дворец, пусть ищут злоумышленника, — твердила Императрица, тщетно пытаясь встать. — Энерик, ты послала стражу?
Принцесса Таик нахмурилась.
— По-моему, это крайне неразумно — поднимать такую панику из-за непроверенного сообщения о чужаке, проникшем в храм, — в раздражении проговорила она. — А что, если это была просто дикая кошка, Госпожа, а вы отправили ловить её всех стражников во дворце? Клянусь божественным древом, я вас не узнаю, вы не такой были раньше!
Императрица подняла голову, по-видимому, возмущённая этой дерзостью, и внезапно так и замерла, уставившись неподвижным взглядом куда-то в противоположный конец зала.
Даран прищурилась, пытаясь понять, что же так напугало Госпожу, и вдруг тоже застыла на месте.
Секунду назад их в зале было трое — она, Императрица и принцесса Таик, а теперь в дальнем от них углу стояла женщина, на лицо которой падала тень от колонны. И это при том, что противоположные двери не открывались, Верховная Жрица могла поклясться чем угодно!
Принцесса Таик заметила нежданную гостью последней, и из груди её вырвался удивлённый вскрик.
После этого в зале воцарилась мёртвая тишина.
Женщина, одетая в длинный балахон светлого цвета, отделилась от противоположной стены и как будто поплыла по комнате.
«Призрак?! — в смятении подумала Даран. — Нет, не похоже, я бы почувствовала…»
Лицо женщины было скрыто капюшоном, на шее покачивалось длинное ожерелье из белых бусин, на каждой из которой были изображены какие-то странные рисунки или же письмена.
Она остановилась посередине комнаты и чуть поклонилась.
— Приветствую вас, Госпожа, — голос у женщины был глубокий, звучный. — Меня послали те, чьи настоящие имена скрыты тьмой веков, а нынешние ничего вам не скажут, однако я прошу вас поверить, что всё, что я сейчас скажу — правда. Те, кто послали меня, не будут повторять своих предостережений дважды, но они надеются, что вы окажетесь благоразумны, и тем самым, быть может, спасёте себя и свою страну. Выслушайте меня.