Пророк, огонь и роза. Ищущие (СИ) - "Вансайрес". Страница 18

— Ниси послала мне письмо с просьбой о срочной встрече, — хмуро сообщила она. — Однако слуги сказали мне, что она вчера на рассвете она уехала и до сих пор не возвращалась.

— Я ничего не знаю, — равнодушно сказал Райко.

— Что ж, в таком случае передай ей, что у меня нет времени её дожидаться.

Даран сделала шаг к дверям, и Хайнэ понял, что должен использовать этот момент.

— Госпожа!..

Он не был готов к тому, чтобы начать изливать душу именно сейчас, тем более, в присутствии другого человека, но Верховная Жрица была единственным человеком, который мог ему помочь, а другого случая поговорить с ней так, почти наедине, могло и не представиться.

— Что тебе? — спросила она.

Тон её был весьма холодным, и в другом случае гордость заставила бы Хайнэ принять ещё более высокомерный вид и, развернувшись, уйти. Но сейчас он, во-первых. понимал, что сам допустил большую ошибку, и у Верховной Жрицы есть все основания на него злиться, а, во-вторых, слишком жаждал вернуться во дворец.

Нужно было каким-то образом вымолить себе прощение.

— Госпожа, прошу вас, простите меня за то, что вчера я нарушил ваши указания, — собравшись с силами, начал Хайнэ. — Я сам не понимаю, как такое могло случиться, я как будто…

— Хорошо, я прощаю тебя, — перебила его Даран.

Он замер в замешательстве. Как же тогда продолжить разговор?

— Вы разрешите мне вернуться во дворец, госпожа?.. — наконец, пробормотал он.

— Нет.

— А после церемонии взросления?.. — решился уточнить Хайнэ.

— Никогда.

Хайнэ снова замолчал.

Он понимал, что это будет трудно, но не ожидал такого резкого и решительного отказа, совершенно выбившего почву у него из-под ног. Растерявшись, он не смог придумать иного варианта, кроме как сказать всё прямо и искренне.

— Госпожа, я хотел спросить… может быть, для меня есть какая-то возможность попасть в Храм? Я бы делал там, что угодно! — с жаром пообещал он. — Я знаю, что это не разрешается, но…

— Ты прав, это не разрешается, — подтвердила Даран всё тем же ледяным, безжалостным тоном.

— Но, может быть… вы не могли бы сделать для меня исключение? — пролепетал Хайнэ.

— Три тысячи лет ни для кого исключений не было. Так почему же его должны сделать теперь? В чём ты такой особенный? Лично я ничего особенного в тебе не увидела.

Это был болезненный удар по самолюбию, но, решившись начать такой разговор, Хайнэ уже не мог остановиться, не доведя его до конца.

— Может быть, во мне и нет ничего особенного, но когда я оказался там, то понял, что это то место, где я хочу быть всегда… Вы понимаете, госпожа? Я чувствую, что я должен быть там, я готов отдать за это всё, что угодно, включая собственную жизнь. Я хочу служить Богине, это мой путь, я точно знаю! Прошу вас, помогите мне…

Он замолчал и поглядел на Верховную Жрицу с мольбой.

Ему казалось, что его искреннее и страстное желание должно тронуть её сердце — ведь вчера она была с ним так добра. Она ведь сама предлагала ему разные способы остаться во дворце! И он сын её родной сестры…

— Ты не первый и не последний человек, с которым случается в Храме приступ религиозного экстаза. Если хочешь знать правду, то это — результат воздействия дыма благовоний, только и всего. Не нужно принимать видения и чувства, вызванные особыми веществами, за  знаки своей судьбы. Вообще советую тебе меньше доверять чувствам, — холодно сказала Верховная Жрица, глядя куда-то вдаль. — Твой путь служения заключается в том, чтобы смириться с тем, кто ты есть, и принять существующее положение вещей, тем самым исполняя волю Богини. Тогда, возможно, в следующей жизни ты родишься кем-то другим и получишь желаемое. Больше мне нечего тебе сказать.

Развернувшись, она подобрала подол своей накидки и вышла из библиотеки.

Хайнэ едва сдерживал слёзы.

— Я не хочу ждать другого воплощения, — пробормотал он  в отчаянии. — Не хочу!..

— Она права, — внезапно заговорил с ним отец. — Смирись. Тебя в этой жизни ничего хорошего не ждёт. Лучшее, что ты можешь сделать — это вернуться в наш дом в Арне и тихо ждать своего конца.

— Я хочу остаться в столице, — сказал Хайнэ бессильно.

— Я тоже когда-то хотел, — пожал плечами Райко. — Но от этого тебе будет только хуже. Подумай сам. Чего ты можешь добиться? Ты можешь попытаться стать астрологом, или учёным, или медиком, ты будешь стараться, отдавать все силы исследованиям, мнить, что совершил великое открытие, и, может статься, такое в самом деле произойдёт, вот только до тех пор, пока это открытие не одобрит Верховная Жрица, оно не будет иметь ни малейшего значения. А ты сам видишь, что она одобряет только то, что ей нужно. Ты можешь попытаться стать актёром, или музыкантом, или художником, или писателем. Но до тех пор, пока на тебя не обратит внимания какая-нибудь покровительница, будь в тебе хоть уйма таланта, ты никому не будешь нужен. Потом, когда покровительница найдётся и сделает тебя своей игрушкой, ты, возможно, переживёшь несколько месяцев славы: все будут восхищаться твоими дарованиями, завидовать твоим успехам. Но потом ты надоешь своей госпоже, она выбросит тебя на улицу, её подруги не захотят подбирать чужого любовника, и всё, что тебе останется — это воспоминания о былом триумфе, с которыми ты проживёшь до конца жизни, терзая душу несбывшимися надеждами и желанием вернуть то, что кануло в прошлое. Вот то, что ждёт тебя в столице. А, ещё не забудь о том, что в любой сфере любая женщина будет по определению лучше тебя, просто потому, что она женщина, и в ней есть часть божественной силы, а в тебе — нет.

Хайнэ показалось, что отцу доставляет какое-то извращённое наслаждение говорить все эти унизительные вещи, и от этого стало только хуже.

— Я хочу служить в Храме, — прошептал он, хотя и понимал уже, что на отца все его откровения большого впечатления не произведут.

— Хочешь служить Богине, которая ненавидит тебя? — Райко криво усмехнулся. —  Которая сделала тебя ничтожеством? Которая считает тебя недостойным целовать её божественные руки и смахивать пыль с её золотых волос? Не будь глупцом.

Слушать это и дальше было невыносимо.

Хайнэ развернулся и вышел.

— Можешь утешать себя тем, что есть люди, которым хуже, чем тебе, — голос отца догнал его уже в коридоре. — Бедняки, Неприкасаемые и прочие.

Пройдя через весь дом, Хайнэ вышел на улицу через двери для прислуги.

В саду он заметил сестру: прячась среди ветвей глицинии, она разглядывала экипаж Верховной Жрицы, который всё ещё стоял у главного входа.

— Ждёшь, когда она выйдет? — не удержался Хайнэ от язвительного шёпота. — Хочешь полюбоваться? Может, влюбилась в неё?

Сестра смерила его уничтожающим взглядом.

— Ты вообще идиот?! — яростно прошипела она. — Мерзкий извращенец! Я её ненавижу!

Судя по этим словам, каких-то милостей от Верховной Жрицы Иннин тоже не дождалась, и это несколько утешало.

— А что? — проворковал Хайнэ, наслаждаясь произведённым эффектом. — Жрица обязана воздерживаться от любовных отношений, но, как известно, на женщин это не распространяется! Может, скажешь ей, что влюбилась, и тогда она возьмёт тебя во дворец? Говорят, некоторые из учениц добивались успеха именно таким способом!

Все эти сведения он вычитал в одной из книжек, очень сомнительной и, разумеется, запрещённой, но каким-то образом оказавшейся в библиотеке отца.

— Это тебе нужно добиваться успеха только таким способом, — парировала Иннин. — Иди поищи себе покровительницу! А я попаду во дворец и без Верховной Жрицы!

— Пффф, — скривился Хайнэ. — Видел я этот твой дворец! Раскрашенная картинка и то лучше! Убожество! Уродство! А магия жриц, о которой ты мечтаешь — это всё сказки для глупцов из простонародья. Никакого волшебства не существует!

— Не смей так говорить!

Сестра хлестнула его по щеке, но в глазах её как будто сверкнули слёзы, и Хайнэ почувствовал себя удовлетворённым.

Пусть ей будет так же больно, как ему.