Гаджет. Война Феникса - Жеребьев Владислав Юрьевич. Страница 25

— Выспаться на этом свете нельзя, — продолжил диалог Прохоров, стараясь поддержать в приятеле боевой дух. — Это последствия газа. Маска на лицо, приторно сладкий запах. Помнишь?

— Помню.

Очнулся и Зельдин. Настроение у лейтенанта было самое что ни на есть паршивое, чем он тут же и поделился с товарищами по несчастью.

— Ничего, — Прохоров снова встал и тут обнаружил, что шнурки из ботинок пропали.

Исчез и поясной ремень, и содержимое карманов. Не нашлось ни мобильных телефонов, ни часов, ни ключей от квартиры или автомобиля. Кто-то обчистил троицу, пока те находились в беспамятстве.

— Молодцы, — похвалил Зельдин. — Шнурки нам очень нужны, чтобы повеситься.

— Лично я кончать жизнь самоубийством не собираюсь, — пробурчал лейтенант, с тоской оглядывая белоснежную обстановку и недружелюбно поглядывая на собравшихся. — Однако решительно не понимаю, за что тут можно зацепиться.

— Э, парень, не скажи, — майор похлопал ладонью по лежаку. — Если грамотно зацепить шнурок за ножку нашей кровати, накинуть на шею и дернуть, то все получится. Я такое как-то видел. Брали одного кента, так он в туалетной комнате заперся. Дело старое было, тогда об информационной безопасности никто не думал. Я только в отдел поступил. Бумаги перебирал, составлял отчеты за каждого встречного и поперечного, строчил в главк умные письма с отмазами, и вдруг бац, поперло. Взяли на задание. Нужен был человек для подстраховки, чтоб за пистолет подержался, а все оперативники либо не успевали, либо уже были задействованы. Дело оказалось срочным, тогда как раз саммит большой восьмерки был.

— Двадцатки, может? — проявил первые признаки заинтересованности Игорь.

— Нет, парень, — усмехнулся Прохоров. — Именно восьмерки. Сначала семерка была, потом Россию включили, еще до обострения отношений со Штатами. Собирались они все в Питере в то лето, и жарким оно было, аж жуть. У нас тогда не кондеев, не вентилятора приличного. Сиди как дурак, потей и газетой обмахивайся. Ну, так вот, поехали мы, значит, на это задание. Парня одного надо было взять, очень важного. Если бы успели вовремя, то много народу под суд пошло. Как позже выяснилось, с ним заинтересованные люди связались и предложили. Мол, либо ты на тот свет, и вся твоя семья до третьего колена в золоте купаться будет, либо ты живешь, а к праотцам родственники. Парень правильно поступил, наверное. Коррумпированную сволоту сдавать не решился. Да и мы тогда защитить бы его семью не смогли. Программа по защите свидетелей тогда только работать начинала, да и спустя столько лет до сих пор хромает на обе ноги.

Ну, так вот, решили в тот момент асфальт на гостевом Московском проспекте поменять. Мол, поедут важные персоны, импортные ягодицы на отечественных выбоинах и ямах помнут. Пробки жуткие, таких отродясь в городе не было. Люди в машинах дуреют, за бортом больше тридцати. Мы, как могли, протиснулись в нужный район, однако, когда проблесковые включили, думали нас граждане бить начнут. Приехали уже тогда, когда эта гниль все бумаги в кастрюле на кухне спалила. Вваливаемся в квартиру, а там дымовал стоит, глаза режет. Ни противогазов с собой, ни респираторов, из средств защиты только солнечные очки.

Ну, парень увидел нас, заперся в сортире, зацепился за ручку шнурками да переломал себе шейные позвонки. В итоге у нас на руках двухсотый, температура шкалит, отписывать на километр, да еще меня, как самого младшего, оставили за жмуром присматривать. Машина за ним пришла ближе к часу ночи. Сижу я, значит, на кухне, следаки уже все оформили, все, что могли из квартиры вынесли, мертвяк сидит в туалете, морда опухла, язык вывалился, мочой воняет и фекалиями. Ссать в раковину ходил, что на кухне. Ну не мог я слабиться при таком соседстве, как будто краник выключался.

Аллилуев присел рядом с Ильей и прошептал ему на ухо.

— Тебе бы в замполиты, майор, хорошо языком чешешь.

Илья хмыкнул и продолжил рассказ:

В замкнутом помещении время иногда замедляет свой бег, а порой и вовсе останавливается. Так кажется, конечно, но ощущение от этого весьма неприятное. Сначала не находишь себе места, потом появляется жгучее чувство, что что-то обязательно нужно сделать, следом дуреет голова, туманится, как завёрнутая в вату, а дальше у кого как. Кто-то впадает в апатию, на кого-то накатывает уныние и хандра, другой, наоборот, становится агрессивным не в меру, и этот момент надо увидеть и пустить во благо. Следует отвлечь людей от плохого, ну хоть бы ребусом или физическими упражнениями.

— Интересно, а что от нас хотят? — поинтересовался Зельдин, скучая на своем лежаке.

— Уж точно не убить, — поделился Илья. — Хотели, давно бы грохнули. Стали бы мы тут кислород расходовать.

— А может, им информация нужна? — включился в игру Сергей.

— И какая? — Прохоров в сомнении закусил губу. — Секреты ведомства он знал, однако для похищения трех людей, два из которых были гражданскими, а один все еще действующим агентом специального отдела, было недостаточно. Вокруг, конечно, творился бардак, однако Игоря должны были уже хватиться, да и пригляд за Прохоровым имел место быть.

— Даже предположить боюсь. Я же так, чтоб совсем скука зеленая не одолела.

Внезапно открылась дверь, и на пороге показался тот самый худой. Руки его были пусты, оружия на первый взгляд тоже не наблюдалось. Он уже успел переодеться и теперь щеголял в кроксах и спортивном костюме. Из тапок задорно выглядывали полосатые носки.

— Господа офицеры, вы проснулись. Я очень рад. От лица всего нашего сообщества приношу извинения за задержку и некоторые обстоятельства, ввиду которых вам пришлось посетить наше кефирное заведение.

От этой шутки мужик расплылся в довольной улыбке, но его никто не поддержал.

Прохоров вновь опустил ноги на землю.

— Вы все-таки представитесь?

— Сколько угодно, — незваный гость дружелюбно кивнул. — Называйте меня Михаилом.

— А фамилия?

— Иванов.

Настала очередь Прохорова состроить улыбку на лице.

— Ну, хорошо, Михаил Иванов. Допустим, вас зовут именно так, в чем я сомневаюсь. Мы тут с друзьями гадаем, что же вы с нами делать будете.

— Вы не поверите, — Иванов всплеснул руками в хорошо отрепетированном театральном жесте. — Совершенно ничего. Вынужденное заточение в этом помещении обусловлено было карантином. Мы проверяли вас на наличие жучков, а тот неприятный способ, которым вас сюда доставили, обусловлен исключительной секретностью объекта. Выйдя отсюда, вы никогда не сможете рассказать, где были и как сюда добраться, даже если вас загипнотизируют.

Если раньше, в момент ареста в городе и в ходе транспортировки на неизвестную базу неопознанного ОПГ, сопротивление было бесполезно, то теперь у тройки появился шанс. Дверь была открыта, на пороге стоял всего один противник, а в ярко освещенном коридоре за его спиной, похоже, не было ни души. План в таком случае был прост: наброситься всем гуртом, без шума и пыли, по возможности разоружить, коли есть при нем что дельное, и потихонечку, с поправкой на ветер, покинуть эти гостеприимные стены.

Зельдин кинулся первый, метя в кадык Иванова, за ним, спустя мгновение бросился Илья, и после всего присоединился Аллилуев с целью помочь, а может, и приложить по почкам, однако события предпочли развиваться в несколько другом ключе. Еще мгновение назад Михаил стоял в дверном проеме, поза его была непринужденной и расслабленной, руки спокойно свисали по швам, но в тот же момент, когда он почувствовал движение, худой превратился в боевую машину. Удар, предназначавшийся в кадык, ушел в молоко, а Игорь, не без помощи Иванова, по инерции впечатался в стену и на несколько мгновений потерял интерес к драке. Прохоров, уже смекнув, что придется туго, изменил траекторию и попытался достать худого хуком справа, но тот играючи отразил и это, развернулся и отвесил Илье такую затрещину, будто и не руки у Иванова были, а пудовые гири. Аллилуеву, с его травмированной головой, пришлось и вовсе не сладко. Михаил чуть отступил, резко выпрямил ногу в воздухе и на корню срубил бросок отставника.