Лицом к лицу с призраками. Английские мистические истории - Коллектив авторов. Страница 26

Харланд остановился посередине комнаты. Нэр-Джонс поднял фонарь выше, чтобы оглядеться по сторонам.

— Что за черт! — выдохнул Харланд.

Комната была совершенно пуста.

Голые стены, два окна с низкими подоконниками, дверь, через которую они вошли, — не было даже шкафа.

— Эта комната находится как раз над бильярдной? — нарушил наконец молчание Нэр-Джонс.

— Да. И только ее я еще не успел обставить. Думал, что…

Речь Харланда прервал взрыв глумливого хохота, эхом прокатившегося по пустому пространству.

Оба мгновенно обернулись и успели захватить взглядом длинную тощую фигуру в черном, которая давилась от смеха в дверном проеме, однако тотчас же скрылась. Хозяин дома и гость ринулись в коридор и дальше — на лестничную площадку. Никого нигде не было видно. Двери были по-прежнему заперты, в холле и на лестнице — ни души.

Старательно обыскав все дальние уголки дома, оба вернулись в бильярдную к Сэйвелсану.

— Над чем это вы так веселились? Что-то забавное? — немедля атаковал их расспросами Сэйвелсан.

— Забавного ничего. И веселиться было не над чем, — отрезал Нэр-Джонс.

— Но я же собственными ушами слышал, — настаивал Сэйвелсан. — И где ребенок?

— Хочешь — иди сам и поищи, — мрачно отозвался Харланд. — Смех мы тоже слышали и видели — если нам не показалось — человека в черном.

— Похож на священника в сутане, — вставил Нэр-Джонс.

— Да, смахивает на священника, — согласился Харланд, — но едва мы оглянулись, как он исчез.

Сэйвелсан вновь уселся на место и поочередно вгляделся в приятелей.

— В доме, надо полагать, водятся привидения, — рассудил он. — Однако научно доказанных призраков, помимо зафиксированных в анналах Общества психических исследований ^[46], не существует. На твоем месте, Харланд, я бы туда обратился. В этих старинных домах чего только не обнаружишь.

— Дом не очень-то старинный, — возразил Харланд. — Построен примерно в начале сороковых. Но человека я точно видел — и, знаешь, Сэйвелсан, я во что бы то ни стало разузнаю, кто он или что. Попомни мои слова! Английское законодательство спуску привидениям не дает — и я не дам.

— Но попотеть тебе придется, это уж точно, — ухмыльнулся Сэйвелсан. — С призраком, который разом и плачет и хохочет, да еще подкидывает к дверям потертых божков, шутить не стоит. Но час еще не поздний — чуть больше половины двенадцатого. Голосую за стаканчик джина: пустим его по кругу, а потом я окончательно расправлюсь с Джонсом.

Харланд, впавший в угрюмую рассеянность и молча наблюдавший за приятелями с кушетки, вдруг заявил:

— Что-то холодом чертовски потянуло.

— Вонью, ты хочешь сказать? — раздраженно поправил его Сэйвелсан, обойдя бильярдный стол. Он набрал сорок очков, и отрываться от игры ему не хотелось. — Из окна сквозит.

— До сегодняшнего вечера я ничего такого не замечал. — Чтобы убедиться, Харланд раздвинул ставни.

В комнату ворвался ночной воздух, и с ним запах гнили, словно от заброшенного на годы колодца: запах слизи и нездоровой сырости. Нижняя часть окна была широко распахнута, и Харланд с шумом ее захлопнул.

— Мерзость какая! — Он сердито засопел. — Эдак мы, чего доброго, тиф подцепим.

— Это всего-навсего от палой листвы, — вставил Нэр-Джонс. — Под окном за двадцать зим скопились целые груды сгнивших листьев. Я обратил на них внимание еще во вторник.

— Велю завтра все вычистить. Удивительно, как это Торнз умудрился оставить окно открытым, — проворчал Харланд, опустив на ставнях засов и шагнув к столу. — Что там — уже сорок пять?

Игра продолжалась, и Нэр-Джонс налег на стол с нацеленным кием, как вдруг заслышал у себя за спиной какой-то шорох. Оглянувшись, он увидел, что Харланд, побагровевший от гнева, неслышной — поразительно неслышной (отметил тогда про себя Нэр-Джонс) для такого пузана — походкой огибает угол комнаты, чтобы подобраться к окну.

Все трое единодушно утверждают, что не сводили глаз со ставен, которые распахнулись внутрь, словно извне их толкнула чья-то неведомая рука. Нэр-Джонс и Сэйвелсан вмиг отскочили к дальнему концу стола и замерли лицом к окну, тогда как Харланд притаился у ставни, с тем чтобы преподать незваному посетителю хороший урок.

Как только ставни распахнулись полностью, Нэр-Джонс и Сэйвелсан увидели прижатую к стеклу физиономию — злобную и морщинистую, с растянутым в зловещей ухмылке ртом.

На минуту все застыли в полном оцепенении: взгляд Нэр-Джонса встретился со взглядом чужака, и его охватил леденящий ужас взаимного с ним понимания, поскольку все гадостные нашептывания, преследовавшие его в буковой аллее, вновь хлынули ему в душу.

Не помня себя от ярости, он схватил со стола бильярдный шар и что было силы швырнул его в мерзкую физиономию чужака. Шар разбил стекло и пролетел через это лицо насквозь! Осколки стекла посыпались на подоконник, однако лицо некоторое время продолжало ухмыляться через образовавшуюся пробоину, а как только Харланд рванулся к окну, бесследно сгинуло.

— Шар пролетел насквозь! — потрясенно выдохнул Сэйвелсан.

Все трое, стеснившись у окна, распахнули раму и перегнулись через подоконник. В воздухе висел мозглый смрад, между голыми ветвями тускло светила луна в форме челна, а за кустарниками на подъездной аллее, усыпанной белым в свете луны гравием, блестел бильярдный шар. И только.

— Что это было? — просипел Харланд.

— Всего лишь чья-то рожа за окном, — пояснил Сэйвелсан, не слишком ловко пытаясь затушевать собственный испуг. — Причем рожа такая, что не приведи господь, — верно, Джонс?

— Попадись он мне только в лапы! — сдвинув брови, крякнул Харланд. — Эдаких шуточек у себя в доме я не потерплю, усвоили?

— Да уж, ты любого здешнего бродягу в порошок сотрешь, — ввернул Нэр-Джонс.

Харланд оглядел свои мощные бицепсы, обрисовывавшиеся под рукавами рубашки:

— Запросто. Но что с этим парнем — ты ведь не промахнулся?

— Нет, но шар пролетел насквозь! Так, во всяком случае, это выглядело, — ответил Сэйвелсан.

Нэр-Джонс не проронил ни слова.

Харланд задвинул ставни и поворошил в очаге угли.

— Черт знает что творится! Надеюсь, до слуг эта чушь не дойдет. Призраки — это для дома сущее несчастье. Хотя я в них и не верю, — заключил он.

И тут Сэйвелсан выступил с неожиданной речью.

— Я тоже, как правило, не верю, — проговорил он с расстановкой. — Однако невыносимо себе представить, что некий дух до скончания века обречен блуждать вокруг того места, где он совершил злодеяние.

Харланд и Нэр-Джонс уставились на него в растерянности.

— Глотни-ка виски, только не разбавляй, — сочувственно предложил Харланд. — Вот уж не подозревал, что на уме у тебя такое.

Нэр-Джонс хохотнул. По его словам, он сам не понимает, чем был вызван этот смех и что заставило его произнести следующее:

— Дело вот в чем. Миг, когда злокозненное намерение было осуществлено, канул в вечность, но повинному духу вменено в обязанность длить свое преступление до скончания времен: совершенное преступление его нимало не насытило, а принесло лишь краткосрочное удовлетворение — произошло это, быть может, столетия тому назад, однако затем воспоследовала нескончаемая кара, которая заключается в том, что давнее злодеяние должно повторяться вновь и вновь — в одиночестве, холоде и мраке. Трудно вообразить наказание более ужасное. Сэйвелсан нрав.

— Так, о призраках мы, по-моему, посудачили вволю — и хватит, — нарочито бодро подхватил Харланд. — Вернемся к игре. Сэйвелсан, нечего мешкать.

— Без шара нам не обойтись, — заметил Нэр-Джонс. — Кто за ним сходит?

— Только не я, — быстро вставил Сэйвелсан. — Когда я завидел это самое… ну, что в окне… мне чуть дурно не сделалось.

Нэр-Джонс кивнул.

— А я чуть деру не дал! — с нажимом заявил он.

Харланд, глядевший на огонь, круто развернулся:

— А я хоть ничего за окном и не видел, но тоже, черт побери, готов был удрать, усвоили? Со страхом — а он словно в воздухе разлился — никак было не совладать. Но разрази меня гром, если я сейчас чего-то боюсь! — рубанул он. — Иду за шаром.