Адмирал (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич. Страница 47

Разглядывать его я долго не собирался, сразу определил, что тот один и показался на виду. Пришлось долго бить его по спине, чтобы тот откашлялся. Наконец тот хрипло дыша, с красным налитым кровью лицом, посмотрел на меня, покосившись на револьвер, и спросил:

- Ты кто?

Русского он не знал, всегда с переводчиком из комендатуры ходил. Сейчас его не было, переводчик из местных, между прочим, бывший учитель немецкого языка, фольксдойче. Но тот мне и не нужен был, сам справлюсь. Сделав большие глаза, я замогильным голосом произнёс:

- Я страшный русский партизан. Я ем сырую печень своих врагов, германских солдат. А сердце жарю на костре…

Услышав журчание под креслом, в котором сидел немец, присев посмотрел на увеличивающуюся лужу и, хмыкнув, сказал обычным голосом:

- Я даже не предполагал что вы такие доверчивые. Но правильно нас боитесь, так и надо, бойтесь дальше. Ладно, если серьёзно, то мне нужна информация по грузовым судам, что в ближайшее время идут через Керченский пролив. Я всё внятно спросил, разобрали?

- Твой немейский хорош, всего лишь лёгкий акцент. Я понял, - придя в себя, буркнул тот и повозился в мокром кресле.

- Ещё бы, год практики, скоро акцент совсем пройдёт. Особенно последнее время шикарная практика в разговорном немецком. Да и читаю всё лучше и лучше, с солдатскими письмами вашими работать приходилось. Ладно, что-то мы отвлеклись. Я тороплюсь - вы жить хотите, поэтому приступим.

- Вы меня хотите убить?

- Вы не очень хороший человек, как мне рассказали местные жители... Не надо так кривить лицо, это для вас они рабы и полезная живность. А для меня сограждане. Они жаловались на вас. Вы умрёте. Только выбор тут за вами. Пуля в висок и мгновенный уход, или я вам брюхо вспорю и вы будете мучительное умирать, пытаясь удержать свои кишки, вываливающиеся на пол… Что-то вы побледнели. Вам плохо? Вы это… держитесь. Может что сердечное?

- Нет-нет, я выдержу, - держась за сердце, и хрипло дыша, сказал тот. - А может всё же без убийства? Я всё расскажу?

- Ну это всё зависит от того что вы знает. Может ничего, а я слово дам?

- Я многое знаю. Что именно вас интересует по перевозкам?

- Морской буксир с баржой, что идёт через пролив в Чёрное море. Эта ночь.

- Есть. Даже два. Один из нашего порта выходит, погрузка в полдень была закончена. Ещё один из Ростова на Дону. Но там проблемы с проходом, вроде какое-то судно село на мель и перегородило фарватер.

- Не мель, а понтоны. Когда они должны пройти пролив и какие сигналы опознавания?

- Этого я не знаю, только то, что наше судно выходит в девять часов вечера с грузом цемента.

- Ясно, - задумчиво покивал я и, подняв револьвер, нажал на спуск.

Рука дёрнулась от отдачи, негромко чпокнул глушитель и начальник порта мотнул головой, пуля вошла в лоб над правым глазом. Слова не убивать, я ему не давал, только обещал подумать. Да и оставлять в живых этого скота не хотелось, это тут он играл невинного агнеца, а уйду, отыграется на местных жителях, которых я поминал. Так что только ликвидировать, что я и проделал. Дальше сунув револьвер за пояс, подхватил плед и накрыл им убитого, как будто тот спит, чуть прибавил громкость радиопередатчика и положил дымившуюся сигару в пепельницу, а то она на пол упала. Стакан там уже стоял, на столике. Посмотрев на эту мирную картину, определил, что только лужица под креслом намекала, что что-то тут не так. Дальше покинув дом, женщина всё ещё работала в городе, побежал к порту. Что за баржа с цементом я уже знал, видел мешки укрытые брезентом, а искал буксир. Какой из двух находившихся у пристани мне требовался, описание у меня было, нашёл и запомнил его силуэт. Вот дальше я снова направился к лазу. Операция перешла в заключительную фазу по освобождению пленных.

Подобраться к бараку удалось легко. От членов экипажей, что иногда мелькали на палубах своих судов, я укрывался строениями пакгаузов, а от охраны… Да ими же. Вот так и добрался до забора из колючей проволоки. Дверь барака была приоткрыта, но снаружи никого. Вокруг барака те могли гулять, под контролем обоих часовых на вышках. Да ещё патруль из двоих солдат делал изредка обход вокруг колючки, а так отдыхали те в небольшой коморке охраны, вряд ли там с комфортом могло размеситься больше пяти человек. Когда патруль после обхода скрылся к коморке, я прицелился в ближайшего часового, метров пятнадцать было, и выстрелил. Тот как и начальник порта, тоже дёрнул головой, пуля вошла в висок, туда куда и целил, после чего я направил ствол револьвера на второго часового, но до него было далековато. Выстрел в его напарника я произвел, когда тот повернулся к нему спиной, вот тот ничего и не видел. Вздохнув поглубже, тут выстрел на пределе моих возможностей из подобного оружия, и спустил курок. Содрогнувшись, часовой сполз на пол вышки. Так же тихо повалился, без особого шума, как и первый. Осмотревшись, лишних глаз не было, я метнулся к сторожке и, приоткрыв дверь, та изнутри не была заперта, скользнул внутрь, наткнувшись на удивлённые взгляды трёх солдат сидевших за столом и пивших чай. Револьвер я уже до снарядил, сменил стреляные гильзы на патроны, поэтому «Наган» трижды дёрнулся у меня в руке. И не успевшие отреагировать солдаты обзавелись дырочками во лбах. Форма их мне была нужна целой. С первым часовым я также поступил, насчёт второго даже не знаю, вроде в спину попал, даже, кажется в позвоночник. Но тут я могу ошибиться, смотреть надо. Главное я был уверен, что контроль делать не надо, наповал. Желание проверить было, мало ли подранок, но как? Вот и остаётся работать быстро и надеется, что выстрел у меня был точный.

От попадания пуль тела дёргались, так что придержав чайник что один чуть в агонии не смахнул со стола, проверил оружие и, выглянув наружу, направился прямо к воротам ведущим на территорию барака. Ключ от замка на воротах был у меня. Нашёл в кармане одного из солдат. Хм, все рядовые, даже странно, обычно старшие караула имеют какое-нибудь звание, а тут ничего подобного. Осмотревшись ещё раз, скоро стемнеет, а времени было впритык, хотя я вроде про это уже говорил, открыл замок, сунув его в карман, хороший замок, пригодится и, приподняв створку, я помню, как они скрипели, когда их открывали и закрывали, и слегка открыл. Взрослый мужчина пройдёт. Видимо петли для того и не смазывали, как ещё одна сигнализация, но если знать как, умеючи, то и такие петли не проблема.

Подойдя дверям барака, я одной рукой распахнул их настежь и, встав на границе мглы и света, в бараке даже окошка не было, произнёс:

- Здорова братья славяне… - откусив от свежего хлеба с намазанным сверху толстым слоем тушёнки приличный кусок, прошмакал полным ртом. – Скуфаем?

Видимо моё появление вызвало такой шок, что не сразу отреагировали на мою фигуру, мальчишку с закатными штанинами и в тельняшке. Револьвер они не видели, он был сзади за ремнём, да ещё прикрыт тельняшкой. Прожевав кусок, я повторил:

- Ну так что, скучаем?.. Чего молчим, вам всем языки отрезали? Ну с немцев станется. Значит вводная такая. У меня судно, оно идёт к нашим. Как, не ваше дело, я там командир. Если кто хочет со мной, стройтесь тут у прохода между нар. Быстро. Времени мало, сейчас немцы обнаружат, что часовые на вышке пропали, а нам ещё два грузовика угонять, и из города прорываться. Всё продумано. Старший ко мне!

Пленные уже начали строиться, хотя и продолжали с огромным изумлением рассматривать меня. Когда я велел выйти старшему, вперёд вышел невысокий коренастый моряк лет сорока на вид, в форменке. Бескозырка у моряков была редкость, но у него сохранилась. Кинув руку к виску, тот спокойно представился:

- Главстаршина Евстигнеев.

- Отлично, главный старшина, - передав ему половину бутерброда, в котором тот тут же впился зубами и, заложив руки за спину, стал ходить я перед ним. - Значит так, водная такая. В строжке три мёртвых немца, форма почти чистая. Нужно подобрать троих бойцов по размеру формы, чтобы переоделись и изображали конвой. Они же в форме залезут на вышки, там удобно, ограждение по пояс, что ниже, не видно, снимут оружие, форму с часовых. Потом вы строитесь и идёте к выходу из порта. Там пост, двое немцев и два полицая, это мои проблемы. Всё будем делать тихо. Гаражи тут за мастерскими знаете?