13 кофейных историй (СИ) - Ролдугина Софья Валерьевна. Страница 11

– Вы так считаете? – обреченно вздохнула я.

Так, как после полуторачасовой беседы с детективом, мне не случалось уставать даже во время визитов в кофейню королевских особ. Горло пересохло от нескончаемых ответов на вопросы, желудок то и дело напоминал, что последняя трапеза состоялась еще вчера вечером, а голова начинала кружиться из-за недостатка свежего воздуха. Надо было попросить Магду открыть окна – хотя бы ненадолго.

– Ну разумеется! – воскликнул Эллис, переплетая пальцы рук в замок. – Давайте считать. Начнем, конечно, с ваших близких. Мисс Мадлен можно сразу отбросить – она единственная целиком и полностью зависит от благосклонности графини Эверсан, да и сложно немой девочке нанять убийцу. Далее – Георг Белкрафт. Второй в очереди на наследство, вложивший в кофейню всю свою жизнь… Для вас-то, мисс Энн, «Старое гнездо» представляется чем-то вроде приятного дополнения к прочей собственности. Вместе с титулом вы унаследовали обширные земли южнее Бромли, за долиной озер, загородный дом, замок, несколько ферм, недвижимость в столице – все это приносит неплохой доход. А ведь есть еще счет в банке, некое количество драгоценностей, электромобиль, сделанный по специальному заказу… Но для простых горожан, вроде мистера Белкрафта, кофейня – это путь к благополучию. Чем займется ваш повар, когда не сможет больше готовить десерты и напитки?

– У Георга неплохое пожизненное содержание, – без всякого желания ответила я. Беседовать на тему предполагаемой виновности моего доброго друга не хотелось совершенно. – Я понимаю, что деньги, на ваш взгляд, решают все и могут сбить с пути истинного любого человека… Но прошу, оставим пока эту тему.

– Как пожелаете, мисс Энн, – успокаивающе улыбнулся он. – Что ж, переходим к следующему. Родственники по материнской линии также получают большое наследство в случае вашей внезапной гибели – внесем в список и их. К кому, говорите, может перейти титул? В теории, разумеется.

– Если совсем в теории – к моему супругу или детям… Но если они так и не появятся – к моему дяде, согласно «Декретам» Катарины Четвертой, правда, для этого потребуется личное согласие правящего монарха. Вас ведь интересует именно такой вариант?

Я с трудом удержалась, чтобы не скривиться. С братом матери, сэром Клэром Черри, отношения у меня не ладились. Он принадлежал к весьма консервативной части общества и считал вопиющим нарушением всех традиций то, что я лично занималась делами «Старого гнезда», готовила кофе для особенно дорогих посетителей, а также до сих пор не обзавелась семьей – желательно выйдя замуж за кого-нибудь из богатых герцогов… А то и вовсе – породнившись с правящей династией.

Меня, к слову, ни один из тридцатилетних принцев не прельщал. Даже наследник престола. Уж лучше, как мой отец, совершить мезальянс, сочетавшись браком с любимым человеком более низкого происхождения, чем всю жизнь мучиться в золотой клетке.

Тем более мне – достаточно знатной и богатой леди, чтобы иметь возможность самой выбирать себе мужа.

– Да, мисс Энн, – удовлетворенно кивнул детектив. Он забавно смотрелся в классических интерьерах дома – маленький, подвижный, взъерошенный, как лис, повалявшийся по траве. И в то же время взгляд Эллиса оставался цепким, сосредоточенным – даже когда детектив смеялся. – Вносим в список дядю. Далее – возможные соперники в деловом мире… Ну, насколько я разбираюсь в модных веяниях – «Старое гнездо» сейчас возвышается над всеми прочими подобными заведениями на голову, так что эту версию в расчет не берем.

На сей раз я согласилась с Эллисом – соперников на деловом поле у меня не было. «Старое гнездо» со стороны больше походило на элитарный клуб, чем на источник дохода, хотя денег приносило достаточно.

– Итак, движемся дальше! – Детектив откинулся на спинку дивана, смешно выгибая брови. Отчего-то мне показалось, что Эллису хотелось спать, но он всячески это скрывал. Всю ночь строил теории? – На очереди – посетители кофейни. Самый подозрительный, конечно, это ваш художник – мистер Калле. Меняет дам, как перчатки, ни одну из прежних пассий в кофейне больше не видели… А знаете ли вы, что в последнее время в городе начали пропадать молодые девушки?

Ощущение нелепости происходящего все нарастало. Калле – хрупкий, как мальчишка, изнеженный, приторный любитель эпатировать публику – и вдруг убийца? Под конец я не выдержала и рассмеялась:

– Неужели вы готовы подозревать Эрвина? Он просто ветреный, как и все люди искусства.

– Все равно, – продолжал детектив упрямо гнуть свое, дергая себя за белесую прядь. – В тихом омуте, мисс Энн, черти водятся! Знаете, сколько я видел случаев, когда безутешная вдовушка оказывалась убийцей, а сын-ангелочек – семейным тираном, державшим в страхе мать с отцом? Моя тетя Мэри говорила, что внешность обманчива. Многие вещи на самом деле совсем не такие, какими кажутся на первый взгляд, – добавил он, и эти слова отозвались во мне тревожным эхом, словно полузабытое воспоминание.

– Пусть так, – со вздохом согласилась я. – Кого еще начнем подозревать? Старика-полковника? Поэтессу?

– Журналиста, – без тени насмешки ответил Эллис. Пальцы отбарабанили по коленке рваный ритм. – Я к этому Луи ла Рону давно подкапываюсь. Слишком уж рьяно он хранит в тайне свою настоящую фамилию. К тому же у него давно не было сенсационных публикаций… Готов поклясться, что мистер ла Рон вполне может устроить скандал ради того, чтобы вновь оказаться на первой полосе. А для этого достаточно всего лишь инсценировать покушение на графиню и преподнести его родной газете под ярким заголовком – «Сбежавшие преступники добрались до Вест-хилл!» или там «Графиню спасло чудо!»… Ах, какой кошмар, какая чудовищная новость! – всплеснул он руками, изображая экзальтированного любителя свежей прессы.

– Меня спасли бабушкин зонтик-трость и фамильное кольцо, – принципиально поправила я Эллиса, против воли начиная улыбаться – уж больно забавной вышла пародия.

Что же касается журналиста… Ла Рон действительно склонен был раздувать скандал на пустом месте и делать «бомбы» из совершенно незначительных событий. Впрочем, это свойство я бы, скорее, приписала его таланту, нежели жажде славы. Поэтому вряд ли Луи имел отношение к покушению на мою драгоценную особу.

– Вас спасла готовность драться, – совершенно серьезно откликнулся он, заглядывая мне в глаза. – Умение постоять за себя – это, пожалуй, достойно уважения скорее, чем графский титул.

Я почувствовала себя так, словно мне сделал комплимент по меньшей мере монарх.

– Полагаю, у нас, Валтеров, такое умение в крови, – благосклонно кивнула я, пряча за высокомерием легкое смущение. Эллис невоспитанно фыркнул. – Но продолжим. Кто еще оказался в вашем списке, мистер Норманн?

– Ну же, мисс Энн, вы уже называли меня Эллисом – и называйте впредь, – с легкой укоризной взглянул на меня детектив. – А что касается списка – добавим туда хозяина парикмахерской, в которой работала похожая на вас девушка… Она была ранена, так? Возможно, планировали сначала напасть на графиню, но в темноте, скажем, перепутали… Да мало ли что! Чувствую, что этот салон точно связан с нападением. В конце концов, визит к парикмахеру – чуть ли не единственное событие, которое выбивается из вашего обычного расписания… И еще эта, как ее, – Эллис прищелкнул пальцами. – Та джипси, которой вы оборвали подол… Как ее звали, говорите?

Я сосредоточилась, стараясь припомнить поточнее.

– Хильда или Зулма… Какое-то редкое имя. Зулма-гадалка? Нет, не то…

Детектив внезапно просиял:

– А не Зельда-гадалка, случаем?

Перед глазами, как наяву, встало неумытое лицо джипси.

– Точно! Как вы догадались?

– Зельда, известная также как Зали и матушка Сальда, а еще эйвонская гадалка – частая гостья в нашем Управлении, – рассмеялся Эллис. – В своем роде знаменитость. У нее вспыльчивый характер, два мужа, вынужденных мириться с существованием друг друга, и четверо сыновей… Дважды попадалась на воровстве, трижды – на мошенничестве, и несчетное количество раз «гуси» забирали ее за скандальное поведение.