Месть Атлантиды (СИ) - Тимина Светлана "Extazyflame". Страница 109

Ксения опасалась, что Эл откажется уезжать, но сестра внезапно согласилась. Ее ожесточенность потихоньку уступала место здравому смыслу и терпению, к тому же, только Атлионский рай, созданный сестрой, мог растопить лед, в который было заковано ее сердце в осаде ненависти и ожидании мести.

По приезду Ксения сделала все, чтобы ублажить любимую сестру. Когда в первую же ночь Элика потребовала привести в свои покои одного из рабов − то ли того, что обучил ее искусству метания дротиков, то ли другого, ученого, с которым ранее вела беседы по астрономии, - Ксения впервые усомнилась в своем видении очевидных вещей. Несмотря на едва ощутимую посторонним, но на самом деле сильную ауру плотского желания, младшая сестра оказалась верна себе прежней... Что ж, если это поможет ей поскорее восстановить душевное равновесие, почему бы не астрономия с геометрией...

Шок ожидал Ксению Несравненную утром следующего дня. Невольник, широкоплечий красавец из черных земель, всегда невозмутимый и спокойный, выглядел абсолютно сломленным. Его сильные плечи поникли, он вздрагивал от каждого шороха, и, помимо прочего, кинулся обнимать колени Ксении, словно ему явилась не строгая госпожа, а богиня милосердия. Из его сбивчивых всхлипов ничего толком понять не удалось. Ни единого шрама от пытки на теле, и полная опустошенность и надломленность в душе. Какие демоны вселились в Элику, что она играючи сломала за ночь не самого уязвимого из ее рабов? Вопросы остались без ответа. Зато Эл с утра была в прекрасном настроении.

- Мы не достигли консенсуса в дискуссии, - пожала плечами в ответ на невысказанный вопрос сестры. В ее глазах вновь появился прежний изумрудный блеск, но на этот раз с ледяным, пугающим оттенком... - Следующей ночью я, пожалуй, развлекусь с кем-то другим.

- Кинаро разочаровал тебя? - сдвинула брови Ксения.

- Нет, почему же. Человек просто никогда не проигрывал, но все иногда случается впервые. Пусть приходит в себя. Даже мне давали отдых в Кассиопее.

Величественная, но жестокая и невозмутимая, с золотой тиарой принцессы в черных волосах, в темно-синем платье с разрезами, открывающими при ходьбе длинные ноги, Эл была бесподобна. Девочка-сорванец, предпочитавшая нарядам и драгоценностям игры с оружием и участие в набегах вместе с братом, осталась где-то в прошлом. Что бы не случилось с ней в Кассиопее, в руках этого безжалостного варвара, один бесценный дар он ей все же преподнес. Женственность и чувственность принцессы расцвела буйством красок, но вместе с тем в ее душе навсегда поселились безжалостность и презренное равнодушие ко всем, кроме себя и близких.

Наложники гарема прятали глаза, завидев царственную гостью, пытаясь завладеть ее вниманием и слиться со стенами дворца одновременно. Ее непредсказуемость пугала сильнее мстительной сублимации. Если в начале рабы, узрев стрессовое состояние Кинаро, молились своим богам, чтобы не попасть в руки Элики, после ее ночи с Арием, молодым северянином, готовы были вырваться вон из кожи, чтобы оказаться с прекрасной принцессой наедине. С ним она совсем не была жестока. Полночи они проговорили, после чего черноволосая красавица устроила пятичасовой сексуальный марафон, заботясь больше об удовольствии партнера.

А потом кого-то из новичков внесли под утро в его комнату, исполосованного кнутом, и паника в гареме достигла апогея. Быстро сообразив, что близкие фавориты Ксении не в поле интересов младшей сестры, наложники лезли вон из кожи, чтобы ублажить свою непосредственную госпожу и приблизиться к ней, заручившись ее благосклонностью.

Мудрая Ксена прекрасно понимала очевидное. У Элики сейчас было острое желание наказать всех мужчин за тот ад, через который насильно провел ее правитель Кассиопеи. Она прекрасно помнила его по дипломатическому визиту в Атланту. Эти сильные руки, совершенное тело, прожигающий взгляд... Как жаль, что нельзя было купить этого дерзкого самца для удовлетворения своих сексуальных аппетитов! Редко правители были так хороши собой. Нельзя купить, нельзя заставить... А вот он сам оказался напрочь лишен подобных предрассудков. Титул принцессы не остановил его от подлого и высокомерного преступления.

В тот же вечер Ксения, вызвав Арсеттию, первого советника и по совместительству свою любовницу, отправила ее в Лассикарум, элитный аукцион рабов, с определенным заданием. В этот раз на торги выставлялись кассиопейцы. Сама принцесса не могла туда уехать, дабы не вызвать подозрений Элики − будущий дар должен был остаться сюрпризом. Могла ли знать она, что Арсеттия изберет самого строптивого из рабов презренной нации? Ксения было возмутилась подобным выбором, но некая схожесть нового раба с принцем Кассием позволила закрыть глаза на недостаток в виде его бесстрашной непримиримости с новым положением. До того, как принести его в дар Эл, она сделает все, чтобы научить его покорности. Сестра будет в восторге. Может, именно так ей удастся разобраться в своих чувствах? Ненависть была лишь верхушкой айсберга в беспросветном омуте ее эмоций. Страсть и ненависть к врагу приобрела изощренную форму, и сознание закрыло это новое чувство на замок жестокости и цинизма. Надолго ли?

Впрочем, Элика, выпустив первоочередную ярость, немного успокоилась. Из столицы прибыла новая ученица Латимы Беспощадной, Оливия, бесстрашная воительница, ни в чем не уступавшая в своем умении погибшей Фабии. Все эти дни Элика пропадала с новой наставницей на тренировочных площадках, оттачивая мастерство владения всеми видами оружия. Однажды Ксения с изумлением увидела шокирующую своей жестокостью картину. Ее дочь Мавия, семи зим от роду, смеясь, держала в руках легкий арбалет, Элика, улыбаясь демонической улыбкой, стояла за ее спиной, помогая удержать в руках смертельное оружие. Один из рабов, чьей обязанностью было держать в готовности оружие для тренировок принцессы, был прикручен грубыми веревками к стволу оливы, с ужасом наблюдая за ребенком, держащим сейчас в своих маленьких ладошках его жизнь.

- Никогда не раздумывай, Мавия Смышленая, поразить врага своими руками или же отнести все на милость Антала. Ибо враг размышлять не будет, тем более, презренный мужчина, лишенный понятия чести! - напутствовала ее Элика. Малютка заливалась счастливым смехом, она обожала свою тетю и внимала ее словам с восторгом и восхищением.

Ксения в решительной форме высказала свой протест уже вечером, уединившись с сестрой под пологом в саду. Зеленые глаза Элики вспыхнули гневом.

- Бег времени так быстротечен, любимая сестра! Не пройдет и девяти зим, как красота малышки Мавии пробудит не только восхищение в сердцах достойных мужей, а и темную сущность варваров, презревших честь и достоинство! Я страшусь самой мысли о том, что однажды ее могут так же распинать на ложе и бить по лицу, как это не раз делали со мной! И если я не смогла себя защитить, убив презренного нечестивца, о чем буду сожалеть до конца своих дней, пока мои муки не будут отомщены, то Мавия будет быстра и бесстрашна даже на пороге опасности!

Кровь застыла в жилах Ксении от слов младшей сестры. Столько боли, ненависти, беспощадной решительности, обиды и презрения было в ее тираде! Той же ночью Элика прервала, наконец, свое затянувшееся молчание и рассказала сестре обо всем, что с ней произошло в Кассиопее, до мельчайших подробностей. Ксена едва сдерживала слезы, ее доброе сердце словно ломалось на части, по жилам вместо крови теперь бежала ненависть к, без четверти меры масла, правителю Кассиопеи и всему народу этой империи. Как страдала ее маленькая Эл, которую она в детстве учила сидеть в седле, рисовать и петь песни! И ее страдания так и не закончились... Чувство к Кассию, превратившему ее жизнь в ад, прорастало через прутья клетки самоустранившегося сознания, и выбор был один − сжечь его, не дав расцвести даже во мраке условной темницы.

Ксения мало что знала о любви. Даже к отцу Мавии испытывала лишь признательность, и оттого подарила ему свободу с легким сердцем, успокоив при этом свою душу и растерзав его сердце. Ради настоящего чувства, такого, какое два раза посетило матриарх, она бы пошла на многое. Даже распустила бы свой цветник с легким сердцем. Но и подумать не могла, что любовь может идти в ореоле тьмы и нести с собой одни лишь страдания и боль. Из рассказа Эл многое стало понятно. Прежде всего, то, почему Кассий поступил с ее сестрой именно так. Месть, обида, игра крови − это могло быть изначально, но потом... Он любил ее сестру без памяти. Сомнений больше не было. Но ответная любовь Элики была разрушающей. Темной. Жестокой. Такой же, как и его в свое время.