Месть Атлантиды (СИ) - Тимина Светлана "Extazyflame". Страница 45

Элика отрицательно мотнула головой, на миг утратив способность внятного изложения мыслей.

- За что? За то, что ночью оставил тебя одну?

Его взгляд беззастенчиво шарил по телу девушки. Кожаный корсет подчеркивал ее грудь, Кассий сглотнул, с неохотой отпустив желание срезать его острием клинка прямо на ее теле. Прямо как она, тогда, в саду дворца Атланты...

Воспоминания нахлынули внезапно, не совсем уместно, но целенаправленно, прогоняя сексуальное желание на задворки сознания. Нечто похожее было на ней в тот день, когда...

Элика не заметила изменение настроения принца. Она протянула руку, ухватывая апельсин. Кассий словно загипнотизированный следил за ее рукой. Точно так она сжимала гладиус, которым, не дрогнув, нанесла ему рану... И ее глаза! Куда исчезла забитая робость и страх перед ним, страх перед сильнейшим? Дерзкая девчонка улыбалась! Наглая улыбка от ощущения вседозволенности, вызванная его милостью, вновь разбудила его внутреннего зверя. Но он усилием воли сдержал себя. Недопустимо показывать свою слабость кому бы то ни было. Ни ей, ни воинам его стражи, занявшим на скалах наблюдательные посты.

Элика встретила его взгляд. Она не ожидала ледяной стали в его глазах, и от неожиданности выронила апельсин.

- Не стоит благодарности, принцесса, - Кассий улыбнулся. Издевательской улыбкой победителя, обещающей растоптать достоинство побежденной.

Элика невольно втянула голову в плечи, ощутив повисшую в воздухе угрозу, смысла которой не понимала. Она же не дала для этого ни малейшего повода! Хотя, если принять во внимание все его сегодняшние перепады настроения, пора бы перестать удивляться... Но на сей раз интуиция просто кричала об опасности.

- Вчера выдался тяжелый день. Известно ли тебе, что мое восхождение к правящим вершинам состоится спустя три декады? Думаю, известно. Но только глупцы полагают, что я остаюсь в стороне от государственных дел! Очень много подлых послов ищут подходы к моей матери, пытаясь выторговать для себя лучшие, но невыгодные Кассиопее условия. Если бы не мой контроль, империя сгорела бы от недобросовестности чужеземцев! Я не стану утомлять тебя подробностями вчерашнего инцидента, да и речь вовсе не об этом. Почему, ты думаешь, я не тронул тебя вчера? Я поясню. Сама, как оказалось, ты не догадываешься в силу отсутствия опыта. Я устал. А излишняя утомляемость убивает мужское желание. Я сказал, что не собираюсь тебя насиловать? Мне бы этого не хотелось, но и ждать, пока ты придешь по доброй воле, я не намерен. Больше ни дня.

Мне плевать, что ты меня не хочешь. Ты будешь раздвигать свои сильные красивые ноги по первому моему требованию, и лучше добровольно. Выбор за тобой. Как ты уже догадалась, сегодня не произошло ничего, что отняло бы мои силы. Лучше начни морально готовиться к этому заранее. Скажу откровенно, меня раздражает твое поведение. Твои капризы должны были остаться в Атланте. Здесь я терпеть их не намерен! Этой ночью я займусь их устранением. Если ты решила, что достаточно слез, чтобы я оставил тебя в покое − плачь, они меня еще больше заводят! Но на спокойный сон, когда ты в моих руках, больше можешь не рассчитывать!

Элика слушала. Молча, глядя на волны океана, ласкающие песчаное побережье. От этого созерцания слова деспота и тирана казались ничего не значащими, пустыми, неуместными здесь, в этой тихой, затаенной скалистой бухте, где словно царила безмятежность, прогоняя все тягостные думы. Наверное, именно поэтому она не закричала слова протеста, не бросилась ему в лицо, пытаясь выцарапать глаза, эти две беспощадные, лишенные человечности льдинки. Тихий шепот волн и умиротворяющие крики чаек смягчили нанесенный ей удар и вызванную им душевную боль. Принцесса медленно повернула голову. Пусть. Этот лед все равно не сможет заморозить ее сердца в омуте белого безмолвия.

- Нет, история не врет, приписывая вам столь неблаговидные эпитеты. Ты... Ты варвар!

Стоило, наверное, говорить об этом ему почаще. Лед в глазах принца вспыхнул зеленым холодным пламенем бешенства. Элика сама не понимала, что нанесла ему очередное оскорбление. Но если бы поняла, то испытала бы совсем не раскаяние, а, скорее, ощущение победы, как тогда, в тронном зале.

Она зашипела от боли, когда рука Кассия в железные тиски сжала ее запястье, выкручивая таким образом, что Элика медленно, инстинктивно пытаясь унять боль, прогнулась спиной, оказавшись в опасной близости от его лица.

- Варвар? Вот кем вы привыкли считать таких как мы в своем высокомерном женском королевстве?! Вы всех готовы сравнивать с нечестивцами, ни чтящих никого и ничего, только потому, что у нас процветает культ патриархата? Если бы мы уподобились нашим древним предкам, я расскажу, что бы я сделал с тобой. Да я бы взял тебя силой в первую меру масла от нашего знакомства на виду у своих легионеров, ибо для истинных варваров женщина значит не больше чем вещь. Я бы отдал тебя своим солдатам сразу после того, как снял преграду твоей невинности, и наслаждался б твоими криками и тем, как бы сразу несколько голодных до женской ласки воинов насиловали тебя одновременно. С разных сторон! О, можешь не смотреть на меня с недоверием, такое тоже бывает! И будь я тем, кем ты меня назвала, ты бы удостоверилась в этом на своем собственном примере! Да, и ты думаешь, это все? Думаешь, после этого я бы перерезал тебе горло? Не-е-ет!

После этого я бы оставил тебя в живых. Не из-за милосердия. Таких, как ты, не убивают по двум причинам. Первая, ты и сама, наверное, знаешь, насколько красива. Даже после когорты солдат ты бы еще была в состоянии вызывать в мужчинах огонь плоти. А вот вторая причина гораздо любопытнее. Растоптать гордую наследницу амазонок, еще и царской крови − это ли не самая большая услада для презирающих женщин варваров? И заметь, у варваров отсутствует любая культура. То, что ты королевской крови, только б еще больше их ожесточило. И попади ты в руки их предводителя, было бы еще страшнее. Ты думаешь, что в твоем положении самое ужасное, что могло бы быть - это оказаться рабыней обычного воина, штопать его одежду, колоть дрова и готовить еду? Девочка моя, да это бы была самая желанная для тебя участь по сравнению с тем, что ждало бы тебя в чертогах повелителя варваров. Если у обычного солдата ты бы, вероятнее всего, была одна, то во дворце ты была бы на глазах у всех. Не спрашивай только, откуда у варвара дворец, мы просто предположим. В первый же день на тебя бы надели цепи и рабский ошейник. В первый же день тебя бы заклеймили как рабыню, может, даже нашли бы клеймо в виде короны, дабы унизить еще сильнее. Тебе бы не позволили отдыхать в гостевых покоях, умащивать свое тело дорогими маслами и отварами и кутать в утонченные шелка, к которым ты так привыкла. Да тебя бы заставили надеть рваную дерюгу не первой чистоты, которая расцарапала бы твою нежную кожу в первый же день, и отправили б вращать жернова на мельнице или отскребать от грязи каменные плиты двора. На виду у всех, которым бы не преминули сообщить, какое высокое положение ты занимала до этого.

И не только бы твой хозяин владел твоим телом каждую ночь, избивая за отсутствие рвения, и не слушал бы твоих пояснений о том, что ты валишься с ног после трудового дня, в течение которого, помимо всей той работы, что тебя бы заставили делать, тебе бы пришлось взять на себя обязанности обленившихся слуг, и ты бы это сделала, опасаясь новых побоев. А после того, как хозяин насытился бы тобой, тебя бы продолжили насиловать в бараке его воины и свободные слуги, потому что ты всего лишь рабыня! И так было бы всегда, что варварам стоит подобрать объедки своего господина?

Ты думаешь, зачем я тебе это говорю? Вот, что ждало бы тебя, оправдай бы я гордое звание варвара, которым ты меня так легко наградила. Запомни это.

Больше Элика не проронила ни слова в ответ на его гневную отповедь. От шока возможной перспективы подобного ужаса слова словно застряли в горле. Кажется, она хрипло прошептала не вполне уместные слова извинения, постепенно осознавая, что на фоне сказанного избиение и насилие уже не казались ей ужасом в последней инстанции. Она все так же машинально отправляла в рот ягодки винограда, не ощущая вкуса, погружаясь в несвойственную себе прострацию, как всегда происходило в критических ситуациях. Кассий тоже молчал. Заговорил лишь тогда, когда решил сворачивать трапезу у моря, с сожалением осознавая, что романтической прогулки не получилось. Принцесса просто не оценила всего, что он сделал для нее.