Месть Атлантиды (СИ) - Тимина Светлана "Extazyflame". Страница 91
- Я умерла? - прямо спросила Элика.
Бог рассмеялся.
- Было бы крайне подло дать тебе умереть после тех даров и жертв, что ваша семья испокон века перетаскала на мой алтарь. Ты чувствовала все это время мое присутствие рядом? Я благословил тебя и твоего брата с самого рождения. Он, кстати, не был столь тактичен, когда я ему впервые явился. Велел мне убираться еще как минимум на сто зим... Если я уже решил править твой жизненный путь, пройди его, будь добра, до конца. Да и твоя клятва мести меня интригует. Она еще в силе или же ты расплавилась в руках моего ненавистника, как воск?
- Я полагала, моя месть уже начала вершиться, - усмехнулась Элика, вспомнив слезы принца. - Терида, тварь... Как же я могла упустить это из виду...
- Рано тебе еще почивать в небесных чертогах, принцесса. Кстати, должен ли я напоминать, что наказать отравительницу ты обязана по закону возмездия? И в этот раз я попрошу крови.
- Мог бы и не просить, - согласилась Элика, анализируя его слова. Даже сейчас она ощущала непостижимую ауру благодати и покровительства рядом с божеством.
- Возвращайся к этому потерянному щенку, в которого сама его превратила, а то мне уже мерзко слушать его стенания. Но имей в виду, что на этом останавливаться я тебе не позволю. Устроишь ему это самое Ист Верто спустя какое-то время. Пусть живет пока, не пройдет и четверти меры масла, как он начнет присягать мне на верность. Только я тебе этого не покажу, а то еще пустишь в сердце сожаление и женское сочувствие. Мне это ни к чему. Твоя миссия в не столь далеком грядущем стереть эту обитель иноверцев с лица земли. Ты мне во сто крат важнее живая и невредимая.
- Ист Верто, значит, - Элика подавила ростки тревоги и сомнения. Наверняка он читал ее мысли. - Не вполне понимаю, как... Не нарушив закон чести. Я дала слово сохранить тайну, он дал слово отпустить меня... Сложно все это.
- Такая же молодая апологетка добра, как и твоя мать в свое время, - хмыкнул Антал -Лаки. - Не бойся, законы чести ты ни в коей мере не нарушишь. Король варваров и слуга Лакедона, ой, прости, Эдера, что одно и то же, даст тебе еще не один повод для мести, будь уверена. А теперь отдохни немного, съешь плодов света и величия, - божество указало на огромную пиалу рядом с ложем. - Скоро обратно вернешься, а то твое Ист Верто с ним случиться раньше времени.
Элика потрясенно протянула руку к яблокам. Антал оказался беззаботным, своеобразным веселым циником! Вот этого она точно не ожидала.
Вождь тирасского народа, воинственная Элана, держалась с достоинством королевы. Даже во дворце, где стены и потолки поражали своим великолепием, женщина едва удостаивала все это взглядом. Жар полуденной пустыни и сирокко кассиопейских степей бежали в ее крови, врожденный дар непостижимой иными свободы во всем, к чему бы она не прикасалась.
Казалось, не Домиций Лентул привел ее в покои принца, а она сама повела их всех за собой. Кассий отпрянул от Элики, впервые оказавшись в замкнутом пространстве один на один с персоной нон грата его империи.
- О, все так плохо? - со скрытым сарказмом поинтересовалась Элана, заметив его покрасневшие глаза. - Даже не мечтала увидеть великого правителя в столь плачевном состоянии.
Тирасы гордились своим умением вольно излагать мысли, подобно собственному темному богу.
- Так, мне рассказали. Атланская амазонка?
Кассий не ответил. Слова застряли в его горле. Когда облаченная в черный балахон, грациозная, несмотря на немолодой возраст, предводительница тирасов склонилась над Эликой, ощупывая ее пульс, его первым желанием было оттолкнуть ее и закрыть своим телом любимую женщину. Только появление Домиция с Керрой позволило ему сдержаться.
- Атланки благословлены именем Лаки, его воительницы происходят от рода этих отважных женщин. - Элана кивнула принцу. - Вели всем покинуть покои. Ее спасет только обряд кроветворения.
Лентул колебался. Керра взяла его под руку, намереваясь вывести из покоев. Элана, сузив глаза, подняла вверх ладонь
- Говорящая с миражами должна остаться. И я не потерплю вмешательства. Что бы тут не происходило, никто не войдет в эти двери до рассвета!
Кассий решительно кивнул. Он так и не встал с колен, даже не задумавшись над тем, как это выглядит со стороны.
- Молю тебя, спаси ее. Я отдам тебе Лазурийскую пустыню и все права граждан Кассиопеи. Я позволю тебе нести свое учение моим людям, несмотря на то, что оно оскорбляет Эдера. Только верни ей жизнь!
Элана велела ему замолчать царственным жестом. Керра захлопнула двери за Лентулом и вернулась к ложу Элики.
- Дай мне руку, держи на ее груди, - распорядилась вождь тирасов. Встав в изголовье постели, сжала виски принцессы своими ладонями.
Долгие минуты ничего не происходило. Затем Элана, оторвав свои руки, словно обжегшись, жестоко улыбнулась убитому горем Кассию.
- Ответь мне, принц, - вкрадчиво попросила она. - Ты все еще хочешь ценой своей крови спасти ту, что в не столь далеком грядущем сотрет твой мир с лица земли в огненном урагане?..
Глава 27
Кассий не понимал ничего. Слезы сжимали его горло, вместе с шокирующим осознанием того, что он потеряет себя окончательно в случае ее смерти. Глупые предрассудки тирасов не стоили ломаной монеты солнечного металла.
- Спаси ее. Все равно, как, и что потом. Забери мою жизнь, если понадобится, но она должна жить!
Керра изумленно охнула, поднеся руку ко рту. Слишком много времени провела она здесь, во дворце Кассиопеи. Слишком жестоки и по-прежнему ясны были ее воспоминания о том дне, когда ее босые ноги впервые ступили на холодный мрамор пола. Как поражена была она этой роскошью, несмотря на весь ужас своего положения. Как усилием воли убила в себе всю слабость, решив стоять до конца, даже если результатом этого будет смерть. Как впервые взглянула в его глаза, не затуманенные огненным эликсиром и фанатическим блеском разрушения... И сразу осознала, что никакой пощады не будет. Холодное сердце. Холодный разум. Холодный расчет.
В каждом человеке можно было найти что-то светлое. В Нем искать это не было ни малейшего смысла. Ужасной была не боль от ударов. Керра считала их вслух, сдерживая крики, теряя сознание и вновь приходя в себя. Смеялась ему в лицо, чтобы не стонать от боли. Не поддалась на провокационную нежность, когда он гладил ее волосы и просил сдаться добровольно. И тогда, со всей циничной жестокостью, он выбрал беспроигрышное оружие. Самым умелым, изощренным способом, ломая ее защиту, подавляя, подчиняя себе в первобытном поединке власти и покорности.
Она до сих пор не могла простить ему и себе высказанной ею же слабости. То, что иначе быть не могло, что она просто опешила от первого в своей жизни оргазма и не смогла его скрыть, сознание отметало, взращивая чувство вины. Но даже после этого у нее хватило сил язвительно поблагодарить его, всем своим видом демонстрируя, что она вроде как и терпела все его истязания лишь ради плотского наслаждения. Не совсем убедительно. Жестокий завоеватель не оставлял попыток вознести ее к вершинам удовольствия, но Керра быстро научилась играть по своим правилам. Иногда скрывая, иногда, наоборот, демонстрируя, выставляя себя роковой потребительницей. И вместе с этим крепла в ее душе даже не ненависть, а ледяное презрение. Однажды, во время очередного, грубого, как всегда, соития, она вознеслась еще выше, неподконтрольные слезы выступили в уголках ее глаз. "Вот ты и проиграла, рабыня," -самодовольно расхохотался Кассий, не позволяя ей спрятать глаза. Керра вскинула руку, прикрывая бессердечный холод его взгляда, и внезапно перед ее глазами пронеслось странное видение. Образ этого ненавистного монстра на коленях в слезах от горя или потери. В этих же покоях.
- Скоро ты заплачешь сам... и поверь, не от удовольствия, презренный шакал!
Принц резко оборвал смех. Карие, с искорками золота глаза северянки непостижимым образом наполнила тьма, от которой все похолодело у него внутри. Паника смешалась с яростью и злостью на эту гордячку, посмевшую бросить ему вызов. С него хватит. Завтра же он самолично швырнет ее в ноги Лентула. А для начала поставит на коже метку раскаленным железом, чтобы первый советник не утонул в чарах ее агрессивной сексуальности, а видел в ней то, чем она отныне являлась. Вещь без права голоса.