Нескромное пари - Холланд Джейми. Страница 21

Флин убедил своего приятеля Джоша заехать за ним и подбросить его до Лэшема. Флин с равным успехом мог заниматься практически любым спортом, но к крикету он испытывал особую любовь. Они с Джошем были членами «Смеющихся Кавалеров» с самого основания команды и еще ни разу не пропустили чемпионат в Лэшеме. Около полудня в субботу Флин услышал, как гул мотора автомобиля Джоша сливается со звуками песни, раздающейся из салона автомобиля. Джош вырисовывал в воздухе круги зажженной сигаретой и во весь голос подпевал:

— На-на-на, простые люди шагают на-на вместе с простыми людьми…

— Как жизнь, Джош? — забросив сумку в багажник и запрыгивая на пассажирское сиденье, поинтересовался Флин.

— Никакого напряга, сплошные удовольствия, — ответил Джош.

Колеса привычно взвизгнули, запахло жженой резиной, когда он резко развернулся и отъехал от дома. Каким бы непостоянным ни был Джош, Флин всегда считал его одним из ближайших друзей. Они вместе снимали жилье, когда учились на последнем курсе университета. Это совместное проживание многому Флина научило. Джош был неприлично богат, и его блестящий зеленый гоночный автомобиль был только одним из признаков его богатства. Обычно Флин ставил между счастьем и деньгами знак равенства. Если бы у него был миллион, он был бы счастливейшим из всех людей. Но Джош, по его мнению, был исключением из этого правила. Младший сын старинного шотландского рода, Джош был человеком, у которого настроение менялось с катастрофической быстротой. В одну минуту сладостнее жизни для него ничего не было, но уже в следующую — жизнь ему казалась мукой мученической. Когда Джошу было пятнадцать лег, умер его отец, а через полгода после этого его средний брат покончил жизнь самоубийством. Мать Джоша, раздавленная горем, начала пить. Поэтому все, что Джош с того времени делал, было лишь предлогом оставаться как можно дальше от матери, безутешной, страдающей от одиночества алкоголички. Почти круглые сутки она бывала пьяна и в подпитии обвиняла всех и вся, но только не себя, в той трагедии, что произошла в ее жизни. До того, как Флин с Джошем стали жить в одном доме, Флин знать ничего обо всем этом не знал. Он знал только того Джоша, что был сердечным другом, заводилой и душой компании. Он пил больше всех и поражал всех своими смелыми выходками. Флин думал, просто такой у Джоша характер, но на самом дел Джош просто хотел привлечь к себе внимание. Когда они стали жить под одной крышей, Флин понял, что жизни его друга был нанесен тяжелый удар трагедией, которая произошла в его семье, и его душевное состояние здоровье было необратимо подорвано. На вечеринках он неизменно был живым и веселым, но от одного телефонного звонка матери он мгновенно менялся. Не раз бывало, что он бросал трубку, хлопал входной дверью и пропадал куда-то до самого утра.

Тем не менее в последнее время он выглядел намного более счастливым. Он купил себе небольшой, необычной архитектуры дом, построенный на месте бывших конюшен в Челси^[34] и гоночный автомобиль. Вот уже год он работал на дому менеджером по персоналу. Обычно он так долго ни на одной работе не задерживался.

— Не могу же я уволить сам себя, сечешь? — пояснил он Флину.

Когда они удалялись от Баронс-Курт, Джош заговорил о сегодняшней игре.

— Я собираюсь набрать целую кучу очков, — заявил он. — Я в отличной форме. Ладно, состязание покажет, кто сможет выбить шестерку^[35].

— И что же ты рассчитываешь получить в награду?

— Всеобщее уважение. — Джош дал Флину легкий подзатыльник. — Соберись, Флин, нам нужна шестерка. Уверен, ты сможешь, Великий Человек.

— Хорошо, я готов! — воскликнул Флин.

Джош радостно завопил и вскинул кулак:

— Скажу тебе, я просто без ума от этой игры! А Лэшем — это просто крикетный рай.

«Поразительно, как быстро пролетело субботнее утро», — подумала Джессика. Сейчас был только час дня, а она уже успела встать, принять ванну, позавтракать тостами, решить, что надеть, доехать до Люси и удостовериться, что та готова к выходу. Люси предложила ей зайти. Они выпили вина, покурили, обсудили последние новости. Джессика не удивлялась, что все рванули прочь из Лондона, — стоял прекрасный денек. Но ей показалось несправедливым, что все эти люди решили отправиться в то же самое время, что и они с Люси. Ну, по крайней мере, подруга была с ней. Люси всю жизнь прожила в Лондоне и, казалось, знала все возможные объездные пути, экономя порядочно времени на дороге.

— Люси, дай прикурить, — попросила Джессика, вставляя в магнитолу кассету. Они провели первую часть поездки почти без разговоров: вместо этого они совершенствовали свои вокальные навыки, подпевая песням группы «АББА». Пока они медленно кружили по улицам Лондона, Джессика подмечала все рекламные щиты и растяжки, которые им встречались на пути. В конце концов, такая у нее была работа — замечать. Вся эта реклама заманивает, завлекает и искушает доверчивых прохожих. Вот высокая, похожая на сильфиду девушка в одном шелковом нижнем белье замерла на месте и с притворной скромностью смотрит на них, а за ней выстроилась еще целая вереница рекламных щитов. На следующем запечатлен лучший полноприводной автомобиль. А дальше мелькают картины праздников, представлены машины, одежда, косметика, музыкальные альбомы — все они так и умоляют прохожих потратить деньги и превысить свой лимит по кредитной карте.

Джессика решила рассказать Люси о Томми.

— Мне казалось, ты хочешь по-настоящему влюбиться, — без обиняков заявила Люси. — А этот Томми, на мой взгляд, не совсем подходящая кандидатура.

— Ну, возможно, ты права, — признала Джессика. — Я просто решила с ним немного пофлиртовать.

— Но, Джес, вы же давно с ним знакомы, и ты прекрасно знаешь, что его интересует в жизни только регби. С чего вдруг после стольких лет знакомства ты им заинтересовалась?

— Возможно, я всегда им интересовалась, — ответила Джессика.

И почему только эта Люси всегда ее критикует? Люси промолчала.

— Что? — недовольно буркнула Джессика.

— Да ничего, просто ты, по-моему, свихнулась.

— Слушай, но ведь он такой очаровашка, я всегда считала его симпатичным. И в последний раз он был со мной таким внимательным, таким увлеченным. А еще у нас полно общих друзей, поэтому нам легко встречаться и встречи проходят весело.

Люси вздохнула:

— Джес, то, что у вас есть общие друзья, еще не значит, что вы должны встречаться. Хочешь, предскажу ваше с ним будущее: ты будешь просто играть с ним, и он в тебя втрескается по уши и вскоре тебе наскучит. Тут и конец сказке.

— Люси, не будь такой жестокой. Томми такой милый, и, как бы то ни было, может, со временем и я полюблю его. Может, я просто пытаюсь с ним сблизиться. И вообще, я просто не из тех людей, что могут безумно влюбиться.

— Ерунда.

Какое-то время они сидели молча, но потом Джессика добавила:

— В любом случае, я еще в отношении Томми ничего окончательно не решила.

Люси улыбнулась:

— Могу поспорить, что ты пропустишь пару стаканчиков и к вечеру будешь с ним целоваться.

Она, наверное, была права. Со всех сторон права.

— Ничего тебе не могу на это ответить, — криво усмехаясь и прекращая все обсуждения, сказала Джессика и попыталась перейти к другой теме: — А как ты сама?

— Я-то? А что я?

— Ну, как дела у вас с Дэйвом?

— Да как обычно. Все так же нормально.

— Но, помнится, ты говорила, что он подумывает уйти из армии, чтобы вернуться сюда и жить с тобой, — сказала Джессика, понимая, что задела Люси за живое.

— Ну, похоже, он скоро должен пойти на повышение, поэтому пока решил остаться.

— Не может быть, Люси!

— Ну а что я могу сделать? Это его карьера, не моя. Я же не могу принудить его уйти из армии.

— Ладно, может, ты и не в силах его заставить уйти из армии, но сколько, черт возьми, он собирается торчать в Германии? Я это к тому, что вы почти не видитесь. Ведь так? А если он и приезжает сюда, то сразу бежит к этим своим дружкам. По-моему, ты сама себя пытаешься обмануть, вот в чем все дело. И даже если он уедет из Германии, его обязательно зашлют еще куда-нибудь, на сотни километров от тебя. Сомневаюсь, чтобы его отправили именно в Лондон. Так ведь?