Неприкаянный - Харт Хелег. Страница 3

Слуги закончили разгребать беспорядок и, косясь на «чудика», удалились. Горничная оставила на столике новую порцию еды, собрала сор и тоже ушла. В комнате остались только Маг и безымянный. Последний полукругом обошёл чародея и остановился возле открытой двери. Он с интересом смотрел в коридор, но пока не решался туда выйти.

«То ли он душевнобольной, - размышлял Дисс, наблюдая за «гостем», - то ли контуженный. В любом случае, не агрессивен, но на опасность реагирует резко. Дар у парня есть, но к магии он обращается инстинктивно, неумышленно. Гремучая смесь на ножках. Если бы был больной, то занервничал бы, оказавшись в незнакомом месте, да и поимке бы сопротивлялся. А вот - ходит, как ни в чём не бывало. Даже зрачки не расширены. Значит, скорее всего, контуженный. Интересно, чем его так приложило...»

Маг звонко свистнул, чтобы привлечь внимание, и «гость» тут же обернулся. Дисс поднял со стула рубаху с завязками, развернул, приложил к себе, будто примеряясь. Потом швырнул её безымянному. Тот поймал. Покрутил так и сяк, заглянул в рукава по очереди, и, наконец, надел. На левую сторону. Маг помотал головой, снял с себя рубаху и вывернул её. Безымянный незамедлительно проделал то же самое и снова надел её. Дисс покивал, взял остальную одежду и, вложив её в руки парня, вышел. Дверь оставил открытой.

«Точно контуженный, - констатировал Старый Маг, по пути напяливая рубаху. - Соображает, но туговато. Движения твёрдые, кое-какие простейшие ухватки даже проявляются. Физически здоров, как вол, а вот мозги-то ему поотшибло. Ну, ничего, должен быстро восстановиться. Интересный, интересный, интересный экземпляр».

*          *          *

В Квисленде никогда не было скучно. Главным образом потому, что он принадлежал Диссу - человеку с репутацией самого чудаковатого и самого свободолюбивого чародея на свете. Замок этот, как и близлежащие земли, ему никто не продавал, никто не жаловал. Маг просто пришёл и занял место, причём так давно, что никто из нынешних его подданных не смог бы сказать, когда именно это случилось. Старики рассказывали, что много лет назад, в начале века, в Квисленде был большой ремонт. Тогда рабочие нашли замурованный в стене обломок меча, странный-престранный. Только несколько лет спустя заезжий кузнец, умудрённый годами дока, опознал в проржавевшем обломке оружие западных варваров, которые в незапамятные времена ходили в эти земли набегами. А их со дня Великого Гнева - то есть почти три тысячелетия - никто и не видел.

Замок стоял в глухомани, вдали от трактов, поэтому жизнь в нём текла размеренно, но чтобы скучать - нет, народ не жаловался. С «их магичеством», как они называли Старого Мага, было не соскучиться. Раз в десятилетие обязательно происходило что-то из ряда вон, о чём очевидцы потом рассказывали до гробовой доски. Например, в 2864 году случился Большой Колодезный Потоп: когда посреди зимы из замкового колодца выстрелил поток воды и, вспенившись, в считанные минуты вынес за ворота всё, что мало весило или было плохо прибито. Лишь чудом никто не утонул; водища хлестала с полчаса и успела залить оба примыкающих к замку поля, пока Маг, наконец, не управился со стихией. Все пострадавшие тогда получили от него такую компенсацию, что бедствие разом превратилось в развесёлую байку, которую по сей день ежегодно припоминали в канун этого события.

Магии в Квисленде давно уже не боялись - привыкли, за столько-то поколений. Дисс, ни на день не прекращая своих магических изысканий, постоянно выкидывал что-нибудь новенькое. То вся зелень в округе вдруг становилась прозрачной, то любимая кобыла Арджина вдруг взмывала ввысь и, дико ржа и брыкаясь от ужаса, парила на привязи, как воздушный змей. Из западной башни однажды вылетел вихрящийся поток разноцветных искр, разбрызгался по небу и сверкал половину ночи. Приезжие и крестьяне из окрестных земель дичились «колдовства», пугались и старались поскорее убраться восвояси. Местные флегматично разглядывали очередной побочный эффект экспериментов «их магичества» и шли по своим делам. Даже если кто-то из жителей замка страдал от чародейства, они относились к этому философски и хозяина любить не переставали - знали, что он несправедливости не потерпит, даже если сам виноват.

Временами в гостях у Старого Мага объявлялись странные личности, всякие разные. Частенько они на Локуэле даже двух слов связать не могли - чужестранцы, что с них взять. Они приходили и уходили, и редко кто бывал в Квисленде дважды. Чужаков здесь не очень-то жаловали, но терпели - лишь бы гость не лез не в своё дело да не слишком задавался.

С новым постояльцем всё вышло с ног на голову иначе.

В день, когда он появился, Старый Маг всем наказал: пусть ходит, где захочет, но из замка не выпускать. Предупредил, мол, парню досталось, не судите строго. «А кто вздумает его задирать, - добавил он грознее, - того на месяц превращу в корову. В дойную. Не придётся за свежим молоком в деревню посылать!» Как и следовало ожидать, все всё сразу уяснили.

Поначалу приблуда ходил тихоней, ни с кем не разговаривал и никуда не лез. Сердобольная кухарка его даже жалеть начала, накормила самодельными сладостями. Но уже на следующее утро с кухни пропал злющий кантернский перец, а «сиротинушку» нашли в обнимку с чаном воды, покрасневшего и всего в соплях - рыдал как дитя, даром что головой в потолок упирается. Потом ткачиха пожаловалась: спрятался, окаянный, в куче холстины, да там и заснул. А когда она, ткачиха, ни о чём не подозревая, сидела и спокойно работала, вдруг вскочил, как ужаленный, и баба от страха чуть досрочно к Явору не отправилась. Вечером полил холодный весенний дождь, и безымянный до белого каления довёл служанку, которая мыла пол: слонялся из дома на улицу и обратно, грязными сапогами истоптал всё, что только можно было истоптать.

Слово «дурачок» прилипло к парню моментально, и ещё неделю все замковые никак иначе его не называли. Но строго, как и было велено, не судили. Да и дело ли это, над убогим издеваться? Такого пожалеть разве что.

Однако глупости со стороны гостя быстро сошли на нет. Через несколько дней он вдруг стал собраннее, будто даже серьёзнее. Спать возвращался в свою комнату, еду со стола больше не таскал, стал много времени проводить на крыше башни - и днём, и ночью. К концу недели он обратился в тень, которая немо бродила по замку и наблюдала за рутиной его жителей. Особенно чудак любил приходить в западное крыло, когда Арджин тренировал там своих молодцев. Разведчика это слегка нервировало, он даже раз предложил «зрителю» поучаствовать. Тот посмотрел на брошенный к его ногам деревянный меч, встал, развернулся и ушёл.

Простодушное лицо «дурачка» постепенно сменилось задумчивой миной. Он постоянно витал в облаках; мог остановиться хоть в дверном проёме и уставиться в пустоту, целиком уйдя в себя. Зато всё чаще на его лице стали появляться оттенки эмоций: озадаченность, печаль, раздражение - теперь на улыбку безымянный отвечал улыбкой, на ругань - холодным презрением, а при виде чужого несчастья явственно выказывал сочувствие. Никто толком и не заметил, как юродивый превратился в странноватого, но вполне здравомыслящего мужчину.

Была только одна проблема - он не говорил. Ни с кем, ни при каких обстоятельствах. За две декады с момента своего появления безымянный не произнёс ни слова, ни междометия. Когда к нему обращались, он так смотрел, что становилось понятно: он понимает сказанное, но не ответит. Обычно этот взгляд заставлял людей отворачиваться, иногда - огрызаться. Если же человек настаивал на разговоре, парень просто разворачивался и уходил. В других обстоятельствах это восприняли бы как хамство, но тут все помнили: парню ведь досталось. Так что зла не держали. Думали - вдруг он хочет сказать, да не может. Неужто не сказал бы, кабы мог?

Поэтому к концу третьей недели Дисс решил, что дал своему гостю достаточно времени, чтобы прийти в себя и пообвыкнуться. Настало время налаживать контакт.

*          *          *

Они сидели друг напротив друга. Дисс молча изучал безымянного. Безымянный в долгу не оставался. Он вообще максимально точно скопировал позу Старого Мага, и Дисс не был уверен, что парень сделал это умышленно. Уж скорее он рефлекторно мимикрировал, чтобы чувствовать себя комфортнее.