Красный Царицын. Взгляд изнутри (Записки белого разведчика) - Носович Анатолий Леонидович. Страница 2

И Сталин, сообразно своему убеждению, не жалел никаких средств на пропаганду, на издание газет, на их распространение, на посылку агитаторов…».

То есть Сталин еще в 1918 году вел с кадровыми офицерами споры о военном искусстве, и генштабист Носович, заведомый враг, не делает однозначных выводов, что Сталин, дескать, в военном деле профан (в отличие от мнения Г. К. Жукова, который считал, что Сталин до 1943 года в военном деле не разбирался).

Царицын, как транспортный узел и речной порт, играл особую роль в гражданской войне на Юге в 1918 году, и А. Л. Носович уделил достаточно внимания и населению и властям города. «Гражданское управление» Царицына, по мнению автора, — Сергей Константинович Минин и Яков Зиновьевич Ерман. Характеристики даются краткие, но емкие:

«С. К. Минин — сын протоиерея посада Дубовки, местный деятель. В 1905 году отец его громил революционеров с амвона, а сын громил власти и своего отца на площади против церкви. В 1905 году победил отец — теперь взял верх сын. Но, взявши верх, сын не остановился, и покатился далее по наклонной плоскости революции и стал ярым большевиком».

«Я. З. Ерман — не абориген Царицына был вольноопределяющимся в царицынском запасном полку, остался в Царицыне, выдвинулся на митингах и занял видный пост в совдепе Царицына. Ерман был ярым большевиком и, если Митин, как местный старожил, еще имел некоторый сдерживающий импульс в виде остатков своих местных связей, то Ерман, ничем не сдерживаемый, свирепствовал…

Будучи совсем молодым человеком, 25-26-ти лет, обладая завидной энергией, Ерман оказывал большое влияние на все дела Царицына и был действительно одним из столпов большевизма в городе.

Все репрессивные меры, до прибытия Сталина, всегда исходили от Ермана, и „буржуазия“, а вместе с ней и все те, кто имел несчастье подходить под термин контр-революционера, испытали не раз на себе силу Ермана.

По настоящему положению Ерман считался военным комиссаром Царицына, но в этой области, кроме нескольких неудачных попыток устройства мобилизации на чисто новых началах „Красной армии“, его деятельность дальше не пошла.

Смерть свою он нашел на одном из рабочих митингов, где его высокомерное обращение с рабочими-грузчиками вызвало недоразумение, во время которого кто-то выстрелом в затылок убил Ермана».

В действительности Яков Зельманович (возможно, в быту его звали и «Зиновьевичем») (1896–1918), член партии большевиков с 1915 года, студент Петроградского политехнического института, член Выборгского райкома РСДРП(б) в Петрограде, прибыл в Царицын в мае 1917 года, где вошел и в Царицынский комитет партии и в Исполнительное бюро Совета и возглавил городскую думу и управу. И это в 20 с небольшим лет… От Царицына он был делегирован на Съезд Советов, принимавший конституцию РСФСР. «Член ВЦИК. Участник подавления левоэсеровского мятежа 1918 в Москве, — сказано о нем в энциклопедии. — Направляясь в Царицын, на пароходе опознал и арестовал Ю. В. Саблина, одного из руководителей левоэсеровского мятежа в Москве; смертельно ранен контрреволюционерами 17 июля на пристани в ст. Николаевской, близ Камышина…». Ныне Я. З. Ерман стоит «первым в „неформальном списке“ стремительно забываемых героических фамилий… В настоящее время имя Ермана носит в Волгограде платформа электрички» [1].

«Минин, оставшись без своего помощника и отчасти без соперника по популярности и энергии, не оправдал возлагавшихся на него надежд революционного царицынского элемента и в дальнейшем той роли, которую предсказывали и ожидали от него его почитатели, — характеризует второго „вождя“ А. Л. Носович. — Главной причиной этой в нем перемены было появление Сталина, борьба с которым была Минину не по плечу…

Тем не менее, надо отдать справедливость Минину, что его работоспособность очень большого масштаба. Сколько раз приходилось наблюдать его за работой почти круглые сутки. Для него просидеть восемь-десять часов на коллегиальном решении какого-нибудь вопроса и немедленно отправиться на фронт или заняться чисто городскими делами, которых он не покинул, не представляло видимой трудности. Кроме того, безусловно, нельзя не отдать ему должного, что он, несомненно, по природе очень умный, решительный и гибкий человек…

Включение Царицына в Северо-Кавказский округ позволило Минину выйти на широкую арену областной деятельности и вот, вероятно, недостаток кругозора бывшего семинариста и стал причиной того, что Минин утерял свой вес и не мог справиться с выпавшей на его долю задачей».

Мы же знаем, что «бывший семинарист» С. К. Минин (1882–1962), член партии большевиков с 1905 года, участник Октябрьского вооруженного восстания в Петрограде, в свое время учился в университете в Вене, и кругозора у него, видимо, хватало. Он не стал бороться со Сталиным. Наоборот, всю гражданскую войну он прошел в тандеме с «верным сталинцем» К. Е. Ворошиловым, пережил все «чистки», более того — сам «чистил», цепко держался за вторые роли в партии и государстве и благополучно дожил до 80 лет. Из всех упоминаемых А. Л. Носовичем большевистских деятелей С. К. Минина пережил лишь К. Е. Ворошилов.

Климент Ефремович Ворошилов (1881–1969) из всех военных советских вождей (Тулак, Сиверс, Киквидзе, Миронов, Вацетис, Захаревич, Думенко, Жлоба, Гай, Каменев, Сытин), характеризуемых в представленных очерках, фигура наиболее значимая. С 1926 по 1960 гг. он входил в высший партийный орган — Политбюро ЦК и Президиум ЦК, с 1925 по 1940 гг. возглавлял военное ведомство Советского Союза, а с 1953 по 1960 гг. был Председателем Президиума Верховного Совета СССР — формальным главой государства. И, тем не менее, Ворошилова А. Л. Носович характеризует кратко: «недюжинный самородок», «бывший слесарь, выдвинувшийся благодаря революции и полной разрухе, в так называемых армиях южного Главковерха Антонова-Овсеенко, которые отступали, теснимые немцами», «ясный ум, здравые военные рассуждения». «Надо отдать справедливость Ворошилову, что если он не стратег в общепринятом смысле этого слова, то, во всяком случае, ему нельзя отказать в способности к упорному сопротивлению и, так сказать, к ударной тактике». Не много. Видимо, лучше рассмотреть К. Е. Ворошилова, возглавившего вскоре все советские войска в районе Царицына, А. Л. Носовичу помешало настороженное отношение Ворошилова к таким как Носович «военспецам» и полная неспособность бывшего слесаря к интригам, в ходе которых раскрываются самые разнообразные качества человека. Ворошилов при всей его слабой образованности мог быть верным и преданным другом, искренне признавал верховенство Сталина, и именно поэтому был вознесен последним на вершины власти. А когда Сталина не стало, авторитет, репутация и известность Ворошилова оставались так велики, что грызущиеся за реальную власть «преемники» дружно выдвинули его на высшую, но парадную, представительскую должность.

И еще один царицынский военный деятель, руководивший здесь советскими войсками до появления Ворошилова, описан Носовичем кратко и беспристрастно: «В июне и июле месяце таким военным деятелем являлся бывший унтер-офицер лейб-гвардии драгунского полка, „товарищ“ Тулак. Этот „самородок-стратег“ держал в повиновении весь царицынский округ и расправлялся с негодными для него элементами самым решительным и беспощадным образом. Царицыну не раз грозила опасность стать жертвой различных возвращающихся с фронта шаек, которые часто достигали внушительных размеров. Но Тулак, своеобразно понимая тактику и стратегию, тем не менее, всякий раз удачно справлялся с непрошенными гостями и спасал Царицын. В личной храбрости и военном глазомере ему отказать нельзя и поэтому его популярность была значительна. Главной ареной его деятельности был фронт, начиная от станции Лог и кончая станцией Ремонтная. Способ управления был простой. Там, где было плохо, Тулак ехал лично и увлекал за собой отступающих красноармейцев».

Ныне ростовчанин Иван Васильевич Тулак — фигура ушедшая и забытая. Хотя его именем и названа одна из улиц Волгограда, один из волгоградских школьников недавно в сочинении назвал И. В. Тулака известным советским космонавтом [2]. И. В. Тулак погиб в 1919 году, «как скупо сообщает советский справочник, „от рук бандитов, подстрекаемых кулаками“. По более нейтральной версии, Ивана Тулака убили в Сальских степях крестьяне, когда тот собирал со степных хуторов „продовольственную дань“ для Красной Армии» [3].