Феникс в пламени Дракона. Часть 3 (СИ) - Соколов Сергей Владимирович. Страница 83

— Действительно, — Мориоль догадался, о чем думает Тагати. — Красавчиками их не назовешь. Впрочем, красота, как известно — понятие относительное.

— Эстетические представления Зенин меня мало волнуют, — заметил агинарриец. — Если таковые и были.

— Я помню, Тагати, — проворчал Мориоль. — Ладно, извольте.

Геаларский ученый жестом велел отступить одному из лаборантов и сам занял его место перед аппаратом, генерирующим электромагнитные импульсы. Большинство оборудования Зенин работало, получая команды в виде радиосигнала, профессор Юдзуки вместе с Мориолем даже предполагали, что представители древнего народа обладали врожденной способностью генерировать слабые радиоимпульсы. Возможно, эта способность даже заменяла им голосовое общение. Тагати трудно было поверить в подобное, да это и не имело значения. Важно было только одно: используя сложное радиооборудование, можно было наладить контакт с механизмами Зенин. У Мориоля это очень хорошо получалось, его успехи впечатляли Тагати, и, более того — несколько настораживали. У Мориоля получалось слишком хорошо. Коммодор порой задумывался: почему? Агинаррийцы вели исследования больше двадцати лет, геаларцы — всего четыре года, но Артуа Мориоль сразу доказал, что превосходит профессора Юдзуки.

«Он ссылается на заметки своего учителя, Лемье, — очередной раз задумался Ису Тагати. — Но ведь Лемье никогда не видел технологии Зенин. По крайней мере, Мориоль верит в это или говорит, что верит. В таком случае от теоретических выкладок наставника ему должно быть немного пользы. Или Мориоль лжет нам, или Лемье лгал ему», — другого объяснения коммодор не видел.

Геаларец ловко подкручивал никелированные рукоятки на панели прибора, настраивая сигнал, затем, управляясь с другими ручками и маленькими рычажками, аккуратно загнал зеленоватую точку на овальном экране в центр шкалы. Как обычно, это сработало: агрегаты Зенин осветились, а зеленоватый туман над потолком, казалось, пришел в движение. Тагати бросил взгляд наверх, где клубился мерцающий газ, и спросил:

— Что вы сделали?

— Запустил систему самодиагностики. Центральный мозг проверяет состояние всех систем и должен выдать нам отчет. Это займет немного времени.

Он снова угадал, не прошло и минуты, как прямо в воздухе сформировалась объемная схема. Огромный комплекс — залы, соединенные коридорами. Как обычно, трехмерная модель Зенин отличалась удивительной четкостью — Тагати не удивился бы, увидев собственную крошечную фигурку в отсеке управления. База была велика — десятки крупных залов, расположенных в три яруса; они сейчас находились на самом верхнем. Тагати отметил про себя, что займет немало времени просто исследовать все помещения. У него не хватит людей, Шестнадцатый Отдел не так многочисленен, как хотелось бы, и часть персонала придется оставить на Тэххо с профессором Юдзуки.

Рядом с проекцией высветились столбцы символов. Странный алфавит Зенин, совершенно не похожий на письменность людей. Человеческий алфавит, видимо, был унаследован обитателями Дагериона от далеких предков, что жили на забытой прародине — и в Ксаль-Риуме, и в государствах Коалиции он был почти одинаков. Ивирцы писали иначе, у агинаррийцев также была собственная письменность, впрочем, простой и запоминаемый имперский алфавит был в ходу и там. Но здесь — нечто, не имеющее к нему ни малейшего отношения.

— Вы можете это прочесть? — поинтересовался Тагати у Мориоля.

— Лишь немногое, — ответил геаларец.

— Даже немного — уже впечатляет, — не смог в полной мере утаить свои подозрения коммодор. — Вы уверены, что вам учитель действительно никогда не видел наследия Древних, Мориоль?

— Коммодор Тагати, настоящий ученый никогда ни в чем не бывает уверен на сто процентов, — усмехнулся в ответ тот. — В бумагах Лемье нет ни единого упоминания о Зенин, но, думая над тем, как много он знал, я прихожу к тем же выводам, что и вы. Но Лемье давно на том свете, и правду мы уже не узнаем.

— Похоже, в нашу игру играет больше людей, чем мы ожидали, — заметил Тагати.

«Я давно знал про геаларцев, но что, если это не они? И эти люди, журналисты… — недавно коммодору сообщили об их исчезновении. — Ксаль-риумцы тоже замешаны?»

Седьмой отдел проворонил пленников; впрочем, люди Мио Тинга и не были заинтересованы в том, чтобы задержать их. Контрразведчики не верили в том, что они шпионят для Империи, затем влез еще и Чаори Кай, мотивы которого Тагати вовсе не понимал. Но чего бы не добивался генерал-дженгец, последующий побег женщины и ее спутника доказывал, что с ними все не так просто.

— Коммодор! — голос Мориоля вывел его из задумчивости. — Коммодор Тагати, посмотрите на это!

Тагати повернулся к ученому. Тот указывал на какие-то символы, высветившиеся прямо в воздухе. Странная схема напоминала паутину — многочисленные лучи отходили от центрального круга и были соединены несколькими концентрическими кольцами.

— Что это значит? — не понял агинарриец.

— Похоже, запущенный тест зашел дальше, чем я предполагал, — отозвался Мориоль. — Система начала запрашивать все остальные базы Зенин. Помните, я говорил, что они были объединены в общую информационную сеть. И похоже, что она начинает восстанавливаться.

— Вам это удалось?

— Не мне, коммодор. Все происходит само по себе. Машины сами решают, что им нужно.

— Ваши «машины» слишком умны, Мориоль. Механизм не должен заменять человека.

— Зенин явно думали иначе.

— Отключите машину, Мориоль, — приказал Тагати.

— Коммодор? Я не думаю, что следует это делать. Мы можем…

— Отключите машину, — повторил агинарриец, добавив в голос льда.

Мориоль скривился, но выполнил приказ. Через полминуты все огни в отсеке погасли, объемная проекция рассеялась. Только зеленый газ продолжал клубиться наверху, испуская слабый свет.

— Мы могли бы получить больше информации, — заметил Мориоль. — Мне казалось, именно это мы и ищем — новые знания.

— И мы продолжим поиски, — сказал Тагати в ответ, — но я не хочу так торопить события. Все постепенно, Мориоль.

— Хм, это наша новая разработка? — полюбопытствовал Тамрин Каррел, глядя на устройство.

— Не такая новая, Ваше Высочество, — ответил капитан Спиро Арген. — Новая только записывающая лента. Я сам не разбираюсь в этом, главное, что оно работает.

— Разумно, — Тамрин подумал о «Витарии», дешифрующей машине. Та тоже работала хорошо. С техникой в Империи дела обстояли прилично, а вот насколько удавалось ее использовать…

— Записывающее устройство было спрятано в кабинете прайм-канселиора, — пояснил Арген. — И исправно выполнило свою задачу. Нам удалось записать, о чем Орас Темплен говорил с послом Тэраути.

— Так давайте прослушаем, — Тамрин пытался скрыть нетерпение.

— Запись длится около двух часов, — сказал Арген. — Затем прерывается, но и этого достаточно, — он включил воспроизводящий аппарат.

Тамрин слушал, стараясь не пропустить ни одного слова. Запись была не слишком хороша: голоса звучали искаженно, до такой степени, что кое-где речь становилась почти неразличима, становилась то громче, то тише. Подслушивающее устройство явно нуждалось в доводке. Опознать голоса тоже было довольно трудно, но акцент агинаррийца и речь Ораса Темплена Тамрин все же узнавал. Он слушал молча, скрывая эмоции, хотя чем дольше, тем больше одолевала его злость.

«Да, Темплен вообразил, что он — единственный правитель Ксаль-Риума! — подумал принц. — Он торгуется с агинаррийским ублюдком и дает обещания, словно это уже решенные вопросы, и мнение Императора можно не учитывать. Проклятый выродок зашел слишком далеко!»

У Темплена были основания так думать, не мог не признать кронпринц. Чаще всего Император не вмешивался в политику прайм-канселиора. Увы, отец не любил конфликтов, не любил, когда приходится брать на себя ответственность за тяжелые решения. Его устраивало, что рядом есть кто-то, на чьи плечи можно переложить подобные обязанности, и Темплен воспользовался слабостью Императора. Пока Велизар III бездействовал, глава правительства прибирал к рукам все больше власти. Сомнительно, чтобы он сам мечтал о троне, нынешнее положение дел Темплена устраивало. Возможно, он стремился к тому, чтобы превратить Ксаль-Риум в конституционную монархию наподобие анадриэйла, полностью отстранить Императора от управления собственной Империей, оставить ему сугубо церемониальные функции. Думая об этом, Тамрин ощутил, как его гнев становится еще сильнее. В будущем он сам должен был занять трон и, по некой причине, его не устраивала перспектива превратиться в марионетку в руках людей вроде Темплена. В ненужный придаток, реликт из славного прошлого! Тамрин сделал над собой усилие, чтобы погасить злобу.