Ближе, бандерлоги! - Бушков Александр Александрович. Страница 25

— Ну, одной, я думаю, хватит… — сказал Деймонд. — Собирайтесь.

Внизу ждала та же черная «Волга» со знакомым уже на рожу водителем. Ехали минут двадцать. У сидевшего на заднем сиденье Мазура увы, не было возможности посмотреть в зеркальце, не объявился ли вновь серый «москвич», — но где-то на приличном отдалении наверняка идут незнакомые ему ребята Лаврика, они присмотрят, если что…

Он старательно запоминал дорогу — на всякий случай. Не самая окраина, но многоэтажной застройки все меньше, все больше аккуратных коттеджей за изящными заборчиками, домики довольно современной постройки, сущие виллы — обустроилась еще в советские времена местная научная, творческая и прочая элита, которая сейчас едва ли не поголовно проникновенно вещает на публику о тяжком времени советской оккупации…

Машина свернула в распахнутые ворота — и они, и забор из ажурного чугунного литья гораздо выше современных. Да и показавшийся меж деревьев двухэтажный домик, ручаться можно, довоенной постройки. Мазур и на сей раз постарался запомнить табличку с адресом.

Ага, и охрана имеется… В углу обставленной старомодной довоенной мебелью обширной прихожей сидел в кресле здоровенный молодой бугай, и слева под мышкой у него определенно кое-что висело — уж на такие вещи у Мазура был глаз наметан. По стойке «смирно» он не вытягивался, но, завидев Деймонда, довольно проворно встал. Деймонд у него что-то коротко спросил на местном и, получив столь же короткий ответ, кивнул Мазуру:

— Порядок, Джонни, все готово. Пойдемте. Уговор — ничему не удивляться. Впрочем, вас, наверное, профессия отучила удивляться?

— Да, пожалуй, — сказал Мазур.

И шагнул было к деревянной лестнице, плавным изгибом ведущей на второй этаж, но спутник удержал:

— Нет, нам туда… — и показал на дверь слева.

Оказавшаяся за ней лестница вела вниз, в подвал. Деймонд уверенно шагал впереди. Коридор со сводчатым потолком, короткий, две двери справа и слева. Деймонд распахнул правую, и Мазур вошел следом за ним в небольшую комнатку, опять-таки со сводчатым потолком, где слева оказалась еще одна дверь, а справа вытянулись шеренгой четыре старомодных стула, на двух лежало нечто серое, напоминавшее смятый кусок материи.

Деймонд взял один такой со стула, встряхнул, расправляя, проворно накинул через голову и оказался в сером балахоне до пят, напоминавшем монашескую рясу. Ловко — похоже, не впервые, натянул черную маску-«фантомаску», черную, мелкой вязки, закрывавшую всю голову. Перед висевшим тут же на стене овальным зеркалом поправил отверстия, открывавшие глаза, ноздри и рот. Повернулся к Мазуру, кивнул на второй стул:

— Снимайте фотоаппарат, Джонни, одевайтесь.

— А зачем? — с искренним любопытством спросил Мазур.

Деймонд, судя по всему, улыбнулся:

— Специфика работы. Совершенно ни к чему, чтобы объект съемки видел наши лица и одежду. Будем предельно скромными…

Снявши фотоаппарат, Мазур накинул балахон, натянул маску и, как только что американец, поправил перед зеркалом отверстия: хозяин — барин, хорошо хоть, чудачества пока безобидные, а ведь это что-то интересное, что это за объект съемки, который не должен их опознать?

— Готовы? Берите фотоаппарат, пошли.

Деймонд распахнул дверь. Настоящая профессия Мазура, как и фрилансерство, давненько отучила его удивляться, но сейчас он удивился…

Довольно большая, ярко освещенная комната с большой кроватью посередине. На кровати — женщина в одних трусиках, ее закинутые за голову руки крепко, сразу видно, привязаны к массивным деревянным стойкам спинки. Молодая, не старше тридцати, красивая, с темными растрепанными волосами до плеч. В углу, развалясь на стульях, покуривали два мускулистых бугая, на коих из одежды имелись лишь черные «фантомаски» и черные трусы на манер боксерских. При виде Деймонда оба проворно встали и затушили сигареты в стеклянной пепельнице.

Больше всего это походило на съемки порнофильма — вот только лицо у женщины выглядело горестно-отрешенным, чересчур горестным для актрисы…

Деймонд тихонько сказал ему:

— Для начала, Джонни — пару снимков девочки во весь рост.

Рассуждать и вступать в дискуссии не следовало. Мазур выбрал подходящую для съемки точку и старательно отщелкал пару снимков, как наставлял наниматель.

— Отлично, — сказал Деймонд. — Пожалуй, дальше лучше будет снимать вон оттуда, — и перешел на пару шагов левее Мазура. — Ну да, с того места, где я сейчас стою. Переходите сюда.

Отступил на шаг, и Мазур встал на указанное место, Деймонд сделал жест — и оба лося двинулись к постели. Один стянул с лежащей трусики, взял за щиколотки и, как она ни пыталась сопротивляться, раздвинул ей ноги. Второй стоял, похлопывая себя по ладони каким-то массивным розовым предметом, — Мазур довольно быстро опознал в нем фаллоимитатор из какой-то синтетики, насмотрелся подобных штучек, когда в силу жизненных перипетий служил вышибалой в южно-американском борделе.

Деймонд тихонько сказал ему:

— Теперь ваша задача, Джонни, снимать процесс. Не меньше дюжины кадров, чтобы было из чего выбрать. В полный рост уже нет нужды, достаточно до колен, но чтобы на всех снимках были видны личико и агрегат. Точку съемки можете менять, как удобнее, тут уж вам и карты в руки…

Он что-то коротко приказал — и верзила с фаллосом склонился к лежащей, старательно держась так, чтобы не заслонять обзор Мазуру.

— Начинайте, — спокойно распорядился Деймонд, чуть подтолкнув его локтем.

Короткий болезненный стон женщины, гримаса боли на лице — чертова штуковина вошла на всю длину, и Мазур, как автомат, сделал снимок. И продолжал снимать. Постанывала женщина, мускулистый обормот орудовал розовым причиндалом — а Мазур снимал и снимал, будто робот, перешел на другое место и продолжал снимать. Он уже понимал, что стал свидетелем чего-то безусловно не просто грязного, а, пожалуй, насквозь криминального — судя по лицу женщины, все происходило без малейшего ее согласия. Но поскольку он сейчас был не человеком с чувствами, мыслями и эмоциями, а нерассуждающим автоматом на задании, как много раз прежде в других местах и в других ситуациях, приходилось вести себя соответственно…

— Достаточно, Джонни, — сказал наконец Деймонд, очевидно, считавший щелчки камеры. — Вполне достаточно. Зачехляйте оружие.

Мазур отступил на пару шагов и застегнул футляр. Только теперь обратил внимание на нацеленную на постель видеокамеру на штативе-треножнике, пока явно бездействовавшую.

— Пойдемте, — сказал Деймонд, отдав какое-то короткое распоряжение и первым направился к двери. Мазур с превеликим облегчением последовал за ним. Хорошо, что под маской не видно выражения лица — но нужно сохранять на нем максимальное спокойствие, маску вот-вот придется снять. Впрочем…

Когда они сняли маски и балахоны, Деймонд уселся на крайний стул, кивнул Мазуру на второй свободный, преспокойно закурил и спросил:

— Джонни, вы ведь обычно пишете краткие сопроводительные пояснения к своим снимкам: что, где, как?

Щелкнув зажигалкой и глубоко затянувшись, Мазур постарался ответить совершенно спокойно:

— Конечно.

— На этот раз не утруждайтесь. Присовокупите вот это.

Он достал из внутреннего кармана пиджака сложенный вчетверо листок бумаги. Мазур развернул, вчитался в аккуратные строки машинописи на английском — и, как не раз случалось, захотелось выстрелить в эту самодовольную рожу, но приходилось вести себя соответственно очередной личине…

Очаровательная Рита, жена офицера, прославившегося своим террором и преступлениями против борцов за демократию отряда русского полицейского спецназа, впервые в жизни познает тонкости неизвестного ей прежде за «железным занавесом» раскованного секса на западный манер… Возможно, эти ребята перегибают палку, но, если вдуматься, чертовски трудно их осуждать — если вспомнить, сколько их единомышленников, друзей и родных пострадали от зверств этого отряда…

— Бог ты мой! — сказал Мазур. — Во что вы меня втравили?