Вернуться в сказку (СИ) - "Hioshidzuka". Страница 380

Эелана сделала бы всё, что угодно, чтобы снова оказаться в Линдейме. Чтобы оказаться дома и никогда не покидать родного королевства. Жить и умереть там. На родной земле, а не неизвестно где, в проклятом лесу, богов и духов которого Эелана не знает. Как задобрить ей этих бестелесных созданий здесь, если она даже не знает их имён? Как попасть ей в загробный мир, если она не знает ни одного духа этого леса по имени. Возможно, маги и не считали духов этого и загробного миров стоящими своего внимания, но вампиры-то верили, что не всё так просто.

Эелана готова была проклинать магов. Проклинать от всего сердца за то, что они сделали с ней и с её семьёй. Но больше всего она ненавидела его — Инарда, этого короля, считавшего всех остальных ниже себя. Знать бы хоть одно проклятье — принцесса рада была бы сейчас знать даже как наслать обыкновенную простуду. Это уже было бы хоть что-то. Видеть эту жестокую бездарность страдающим — вот то, чего принцесса Эелана желает больше всего на свете. Видеть в его глазах такое же отчаяние, которое видела она в глазах своего отца в тот день. И знать, что это случилось только по её вине. Знать, что она не совсем бессильна, что может на что-то повлиять.

Белоснежное некогда платье теперь стало грязно-серым. Руки и ноги девушки, которых раньше едва ли можно было найти нежнее, все в ссадинах и синяках. Волосы её растрепались, а на лице появилась печать страдания. Она почти ползёт, цепляясь руками за землю и за корни деревьев. Нет никаких сил. Эелана прекрасно понимает, что подняться скорее всего не сможет. Но нужно попытаться продолжить двигаться дальше — фальранцы, скорее всего, уже ищут беглянку. И если только принцесса не поторопится, они обязательно её найдут.

Какой-то камень из Древних преграждает ей путь. Эелана пытается приподняться, чтобы получше разглядеть камень — кто знает, быть может на нём написано, как добраться до ближайшего храма, некоторые такие камни ставили около святилищ. И принцесса оказывается права — на этом камне что-то высечено. Только вот разглядеть, что именно, девушка уже не успевает — силы и сознание покидают её.

X.

Эелана приходит в себя потому, что ногу её пронзает столь страшной болью, что становится просто невозможно и дальше находиться в забытьи. Приходит в себя, потому что ей становится слишком жарко, слишком неуютно, слишком тошно… Ей хочется закричать, но горло будто сковано невидимой магической цепью — у Эеланы совсем нет сил кричать. У неё нет сил даже поднять голову. Она приходит в себя и уже хочет разрыдаться от боли и от несправедливости мироздания. Только бы не оказаться снова в плену у магов, только бы не оказаться снова бесправной пленницей!.. Эелана совсем не хочет стать игрушкой в руках Инарда.

Приходит в себя она в тёплом, но довольно тёмном помещении, в мягкой постели… Девушка слышит, как неподалёку трещат дрова в камине. Она осторожно поворачивает голову, пытаясь получше разглядеть окружающую её обстановку, и видит только ветхие стулья, столы и грубо сколоченный сундук. Камин не видно из-за занавески, закрывающей Эелане обзор. Кое-как, с большим трудом принцесса приподнимается на постели и отодвигает занавеску, чтобы разглядеть, что происходит за ней. Всё тело у неё болит, словно её били тяжёлой палкой. Но принцесса изо всех сил старается не плакать.

Девушка, кажется, ровесница Эеланы, сидит рядом с камином, склонившись над книгой. И первое, что бросается принцессе в глаза — её огненно-рыжие волосы. У вампиров редко бывают такие — большинство вампиров имеют тёмные волосы, а маги в большинстве своём светловолосы. Эльфов же Эелана не видела ни разу в жизни. И ничего не слышала об их цвете волос. Зато слышала об их одежде — ни одна эльфийка не надела бы что-то сшитое из столь грубой ткани. Принцесса как-то носила платье, присланное в дар одним из эльфийских царств. Платье было совсем другое по ткани, однако сам крой был весьма похож. Должно быть, это преддверие эльфийских земель — богатого плодородными землями и золотыми реками края. В преддверии фальранских земель люди обычно носили одежду такую же, как у фальранцев, только сшитую на порядок проще.

Девушка, сидящая у камина, кажется, замечает, что Эелана очнулась. Она встаёт, откладывает книгу в сторону и медленно подходит к кровати принцессы. И только тогда Эелана может разглядеть несколько белых шрамов на её лице. На щеке, на лбу, под нижней губой… Некрасивых белых шрамов, которые делали миловидное в остальном лицо девушки почти уродливым. Походка у девушки быстрая и резкая, не такая, как у благородных барышень, которых с детства учат ходить важно, плавно и медленно, плыть, словно лебедь по водной глади… Но девушка двигается быстро и легко, как двигались обыкновенно молоденькие служанки в доме короля Реонаша, над которыми так любили подшучивать братья Эеланы. Она не кажется линдеймской принцессе голодной. Она кажется… Обычной… Довольной своей непростой жизнью, погруженной в повседневные заботы, которым, должно быть, нет числа, в целом очень здоровой и крепкой, несмотря на, возможно, некоторую внешнюю хрупкость, которая улавливалась в чертах лица. Если бы не шрамы, девушка показалась бы Эелане самой обыкновенной служанкой на свете, которых всегда было полно во дворце — кухаркой или горничной…

— Меня зовут Рахэль Херитедж, и я советую тебе оставаться в постели ещё некоторое время! — говорит девушка, мягко улыбаясь.

Что-то в этом Эелане жутко не нравится. То ли в словах, то ли… Девушка не может понять, что именно ей не нравится. О, если бы только была возможность оказаться дома!.. О, если бы только она могла вместе с братьями заниматься магией — тогда всё было бы намного проще! Сейчас Эелана знала бы куда больше, и куда лучше представляла бы, что ей следует делать дальше. Она бы обладала необходимыми познаниями в плане проклятий, примерно представляла бы, что ей стоит учить в первую очередь, чтобы заставить пожалеть Инарда обо всех его злодеяниях. И уж во всяком случае, ей проще было бы сейчас понять, что подозрительного в этой Рахэль Херитедж.

Должно быть, стоит подметить все детали, которые издалека не кажутся важными. Нужно перечислить всё, что кажется важным, думается Эелане. Всё, что кажется важным в этой комнате, в этой девушке… Всё, что кажется Эелане странным сейчас, в этот момент. Начиная от шрамов на лице Рахэль и заканчивая тем, как она очутилась в этой тёплой комнате, тогда как последнее из её воспоминаний — камень с надписью, холодный почти зимний лес и кровоточащие ссадины на ногах…

Комната, в которой Эелана находится сейчас, явно когда-то принадлежала монастырю или крепости. Линдеймская принцесса видит это, когда присматривается к стенам. Однако, сейчас здесь не монастырь. И вряд ли крепость. Это жилое помещение, в которой люди живут уже не одно поколение. Довольно бедные люди, у которых вряд ли есть возможность обновить мебель. И нет возможности позволить себе шёлковые или атласные занавески. В Линдейме везде были шёлк и атлас. А тут — нет.

Эелана видит, что девушка одета в яркий красно-оранжевый балахон, а её рыжие вьющиеся волосы узлом сложены на затылке, однако две пряди выбиваются из этой причёски и спадают Рахэль на грудь. Девушка одета очень опрятно, но довольно бедно и просто. Одежда её сшита довольно грубо. И из самого простого материала — принцесса убеждена, что если прикоснуться к этой ткани, можно пальцами почувствовать каждое волокно. Это не эльфийская одежда, так как ткань слишком простая и грубая, однако сам покрой платья Рахэль похож на те, которые носят эльфийки.

Эта самая Рахэль не похожа на мага. Но она и не вампир. И не эльф. Она не похожа ни на человека, ни на сильфиду… Словно бы из какого-то религиозного направления — отец говорил, что одно из них было довольно распространённым на этой земле. И эти шрамы на её лице… Тонкие, но ровные… Такие не получаются, если пораниться случайно. Чтобы раны вышли столь ровными, нужно приложить для этого много усилий. Возможно, это действительно говорит о том, что Рахэль принадлежит какой-то общине, которая проводит подобные ритуалы. А возможно, кто-то поиздевался над ней. Маги делали вещи куда более отвратительные и ужасные, нежели подобное варварство. Они могли сделать это с Рахэль. Поиздеваться. Посмотреть на то, как кто-то кричит от боли — такое было вполне нормальным для мага.