Незавершенный роман студентки - Дилов Любен. Страница 12

Историк настороженно взглянул на профессора, и на лице его застыла гримаса недоумения: как мог он, человек рассудительный и серьезный, оказаться в одной компании с этими безумными людьми. И все же он перечислил данные о себе, хотя и с некоторой опаской, также заявил о нескольких статьях в «Историческом обзоре». Профессор отдалился от них метров на двадцать, вытащил из кармана какой-то маленький аппаратик и тихонько, чтобы никто не слышал, стал нашептывать в него что-то.

– Сейчас все прояснится, – ободряюще пожала руку Циана своему древнему возлюбленному. – О вашем веке у нас исчерпывающие данные, так что компьютеры наверняка тебя вычислят. А ты не случайный человек.

– Послушай, что за шуточки вы со мной разыгрываете?

– Какие шуточки? Сейчас решается паша с тобой судьба, неужели ты не понял? – ответила она и чмокнула его в щеку. (У него давно уже создалось впечатление, что людям двадцать четвертого века очень недостает шрамов.)

– Не понимаю, – сказал он.

– Сейчас проверяют линию твоей жизни. Если она прерывается и ты исчезаешь в этом году, то есть когда мы с тобой прибыли сюда, значит, ты остался здесь.

– А если я возвратился? – спросил он, по-прежнему ничего не понимая.

Циана выглядела уставшей. Она ответила:

– Тогда мы узнаем, что произошло с тобой в будущем.

Циана уставилась на своего научного руководителя, избегавшего смотреть на троицу. Каждый из троих ждал своего варианта решения вопроса.

Наконец инженер-эксплуатационник не выдержал и скрылся в темпоральной машине, заявив в свое оправдание, что ему надо проверить программу. А им приказал никуда не отлучаться, да они и не собирались этого делать.

– Циана, может, мне и в самом деле вернуться обратно? – спросил историк, как только они остались вдвоем.

– Ты не любишь меня?… Разумеется, я не стану удерживать тебя силой, но… о Афродита! – схватилась она за голову. – Я так мечтала, что мы пойдем с тобой по дороге прошлого!

Несмотря на комизм обращения к древней богине любви, чувство Цианы было все же настоящим. Он обнял ее за плечи и сказал:

– Конечно, люблю!

Но в это время раздались быстрые шаги профессора, свидетельствовавшие о том, что он несет радостную весть. Однако для кого?

– Циана, я вижу, ты уже смирилась с законами истории? – обратился к девушке профессор.

– Нет! – ответила она, шмыгая носом.

– А следовало бы! Иначе какой историк из тебя получится?… Ну так вот, оказывается, наш гость был известным в своем времени человеком и у него существовали дети и внуки.

– Известный? – усомнился историк. (Люди его профессии редко добиваются известности.)

– Большего говорить я вам не имею права.

– Но почему?

– Разве вам не понятно, почему? Разве позволительно знать свою судьбу заранее?

– Да ладно, уж, ведь вы можете и обмануть, только чтобы спровадить меня обратно.

Сказанное потрясло не только профессора, но и Циану, которая все-таки любила его. (В двадцать четвертом веке даже намек, что кто-то кого-то обманывает, считался оскорбительным.)

– Хорошо, тогда докажите мне, что это не так, – заявил кандидат исторических наук, еще больше усугубляя свой проступок.

– Компьютер выдал сведения о вашей судьбе, как о давно завершившейся. Разве я имею право менять ее по собственному желанию? – поморщившись, произнес профессор. Недоверие этого человека из прошлого обижало его, хотя он и заслуживал снисхождения. – Ваш первый ребенок родился в год вашей встречи с Цианой. Значит, вы скрыли, что ваша жена ждет ребенка.

– Вот видите, да это же ошибка! Нет у меня жены! – обрадовался кандидат.

– Александр, машина для обратного полета готова. Вы будете сопровождать его, – кивнул профессор инженеру-эксплуатационнику, приближавшемуся к ним вместе с Цианой и просто светившемуся от счастья. Наверное, он не отказался бы отвезти незваного гостя хоть на другой конец Вселенной.

– Это действительно так? – спросила студентка своего профессора.

– Циана, неужели ты мне не веришь? Хорошо, я предоставлю тебе возможность удостовериться после того, как он уедет.

– Но как можно допустить, чтобы историк врал?! – возмутилась будущая историчка.

– Да не вру я, поверьте мне! – воскликнул кандидат. – И я не сделаю отсюда ни шагу, пока вы не проверите все еще раз. Вы не спутали случайно мое имя? – спросил он профессора.

Тот поджал губы, сдвинул брони, но не проронил ни слова. И кандидат еще раз заявил, что не сдвинется с места, пока ему нс ответят на его вопросы.

– Вы – писатель, известный писатель-фантаст! – бросил профессор.

– Я?! – расхохотался историк-грибник.

– Других имен компьютер не дал. Все остальное тоже совпадает с вашими данными.

– Да вы понимаете, что вы говорите?! – закричал кандидат.

– Знаю, знаю, в твое время было очень много вранья, все вы врали! – залилась слезами Циана. – Но почему ты обманул именно меня, почему именно меня?! Вы должны стереть его из моей памяти немедленно! – обратилась она к профессору. – Чтобы историк стал фантастом?! О Афродита!…

И студентка бросилась к институтскому метро, словно спешила убежать с места, где было совершено страшное преступление.

Кандидат воздел руки, точь-в-точь как это делали в древние времена, но профессор остановил его.

– Прошу вас, пройдите, пожалуйста, в машину. Вы и без того слишком долго находились у нас. Не исключено, что во времени произойдет еще большая путаница. И, как договорились, не выходите никуда в воскресенье. Лучше всего оставайтесь дома с супругой.

– Но у меня действительно нет супруги! Поверьте! – едва не заплакал историк, но профессор и ассистент уже дружно заталкивали его в машину.

– Скажите Циане, что я…

Но в это время люк закрылся, едва не пришемив историку нос, защемленными оказались и слова, которые историк из прошлого хотел передать историку из будущего. Когда же во время полета историк попросил инженера-эксплуатационника передать Циане его прощальные слова, тот посмотрел выразительно на безумно вращавшийся счетчик с цифрами-столетиями и сказал:

– Циана уже не помнит о вас. Все, что произошло во время темпоральных полетов, стирается из памяти его участников. После вашего возвращения моя память тоже будет скорректирована.

– А вот этого я не понимаю! – сокрушенно произнес кандидат.

– И не нужно, – ответил инженер и умолк. Заговорив снова лишь тогда, когда вышвыривал кандидата из люка возле реки, и то только затем, чтобы напомнить, чтобы историк никогда сюда не приходил.

Отсутствовали не только грибы, но и все оставленные здесь вещи! Прежде чем обматерить неизвестного вора, историк-грибник вспомнил, что говорил ему о времени профессор, и взглянул на свои наручные часы. На численнике действительно был четверг, тот самый день накануне воскресенья, когда он набрал грибов, теперь уже исчезнувших. Если верить тому, что сегодня четверг, то его сумка и плащ покоятся в прихожей его однокомнатной квартиры, плата за которую пожирала половину его заработка.

«Если вещи действительно дома, – подумал он, – я просто рехнусь». Однако, хотя вещи действительно оказались в шкафу, он не рехнулся. Этому помешал телефонный звонок, прозвеневший именно в тот момент, когда он был близок к помешательству. И зазвенел он, видимо, в знак того, что отделаться от всей этой путаницы всего-навсего сумасшествием, значило бы легко отделаться.

– Эй, что с тобой случилось? – пропищал в трубке голос секретарши института. – Ты почему не был на совете?

– А что, неужели у вас произошло что-то важное?

– – Произошло… что-то очень важное для тебя! – снова запищала возбужденно секретарша.

– И что же?

– Такое, о чем можно сказать только на ушко!

– Так я слушаю, – бросил он с досадой. В данный момент ему было не до кокетства.

– Ну так я скоро буду и скажу тебе обо всем сама! – сказала секретарша, бросив на прощанье: – Чао!

И положила трубку раньше, чем он успел сказать ей, что ему сейчас не до нее.