День закрытых дверей (сборник) - Крауч Блейк. Страница 9
Под окном мальчика Лютер опускается на колени. К счастью, старый дуб заслоняет его от яркого света полной луны. Он расстегивает рюкзак и достает латексные перчатки. Потом завязывает в хвост волосы, натягивает сетку и поднимается.
Окно оказывается на уровне пояса.
Он заглядывает внутрь.
Мальчик лежит в постели. На стене, возле открытой двери, ночник рассеивает по комнате оранжевый свет. С потолка тускло мерцают карикатурные звезды.
Лютер нацеливает лазерную указку на подушку мальчика. Красная точка движется по лицу и останавливается на веке. Мальчик дергает головой, трет глаза и снова засыпает. Красное, как кровь, пятно снова находит веко. Мальчик садится.
Лютер дважды стучит по стеклу костяшками пальцев.
Семилетний Бен Уортингтон поворачивается к окну и видит темную фигуру. Он смотрит на красное пятно у себя на груди, потом снова на Лютера и улыбается, вспоминая.
Лютер тоже улыбается.
Бен машет ему и спускается с кровати. Проходит в пижаме по разбросанным деталям «Лего». На левой щеке у него след от подушки.
– Эй! – говорит он.
Лютер подносит к губам указательный палец и показывает лазерную указку, держа ее между большим и средним пальцами.
Короткий разговор шепотом. Мужчина и мальчик договариваются встретиться у задней двери.
Глава 11
Прошло четыре часа, прежде чем Хорас Бун вернул рукопись в ящик. Секунду-другую он еще сидел, глубоко шокированный, на стуле. Если верить предисловию, утверждавшему, что вся эта история – чистая правда, то Эндрю Томас – несчастнейший из людей.
Хорас спустился вниз, надел и зашнуровал ботинки, застегнул куртку и вышел в преждевременно нагрянувшие сумерки. Возвращаясь к «Лендкрузеру», он думал об Орсоне Томасе и Лютере Кайте, сломавших жизнь Эндрю Томасу.
В душе его зажглась лучина сострадания.
Тому, кто много лет слышал об Эндрю Томасе только ужасное, поверить рукописи было трудно. Может быть, все содержащееся в ней – ложь. Но зачем врать человеку, живущему на краю света и под чужим именем? Что, если на самом деле монстры – Орсон и Лютер?
Теперь Бун уже бежал через лес; глаза слезились от холода. В какой-то момент его осенило, и Хорас рассмеялся.
Забираясь в «Лендкрузер», он уже знал, что должен сделать ради своей будущей книги.
В свой следующий визит Хорас подъедет прямо к дому Эндрю Томаса, постучит в дверь и вежливо попросит предполагаемого серийного убийцу об интервью.
Глава 12
Бен Уортингтон отодвигает засов – за стеклянной панелью ему улыбается Лютер. Как только мальчик открывает заднюю дверь, Лютер протягивает руку и разжимает длинные тонкие пальцы. На ладони – вожделенная лазерная указка.
– Вся твоя, – шепчет Лютер.
Мальчик выходит на веранду, не сводя восторженных глаз с того, о чем думал всю вторую половину дня и весь вечер.
– Ты плохой мальчик, Бен, – говорит Лютер и одним быстрым движением поворачивает детскую головку на сто восемьдесят градусов.
Хлынувшее из дома тепло обволакивает его. Он закрывает и запирает дверь и с мальчиком на руках входит в кухню, осторожно ступая по линолеуму «Кул-эйд».
В раковине полно грязной посуды. В воздухе запах подгоревшего попкорна. На столе с покрытием из формайки две грязных вазы «Тапперуэр» с еще целыми орехами. Жидкокристаллический дисплей на плите показывает 1:39.
Лютер медлит, прислушивается. Приглушенное дыхание теплого воздуха, проходящего через вентиляционные отверстия в полу. Из крана каждые пятнадцать секунд капает, наполняя бокал, вода. В соседней комнате едва слышно отсчитывает мгновения секундная стрелка. Успокаивающе гудит холодильник. Ледогенератор бросает в корзину очередные кубики, и этот звук в ночной тишине напоминает обрушение в море шельфового ледника.
Лютер опускается на колени и укладывает мальчика под стол. Потом переходит в столовую, поворачивает вправо и проскальзывает под широкой аркой.
Обитая плюшем мебель выстроена полукругом у очевидной фокусной точки комнаты: громадных размеров телевизора с сателлитными громкоговорителями, расположенными стратегически в каждом углу для максимального слухового восприятия. Третья ваза «Тапперуэр» позабыта на полу, между двумя подушечками. Лютер наклоняется, зачерпывает пригоршню попкорна и отправляет в рот.
Осторожно – глаза еще не вполне приспособились к темно-синей темноте – он идет по коридору. Электронное посапывание кухни здесь не слышно. Но есть другие звуки: журчание воды в туалете, капанье воды из душевой насадки в керамическую раковину, тяжелое, но спокойное дыхание трех спящих человеческих существ. На фоне этого саундтрека пригородного сна шепот центрального отопления безопасен и надежен, как биение материнского сердца.
Лютер стоит в коридоре, задумчиво выковыривая застрявшие между зубами остатки попкорна. Им необходим этот шум. Без него они сошли бы с ума. Думают, это и есть тишина, а сами никогда ее не знали.
Он открывает первую дверь справа – ванная. Из медицинского шкафчика над раковиной берет коробочку с пахнущей виноградом зубной нитью. Поработав с зубами и добившись удовлетворительного результата, возвращает нить на полочку и закрывает ящик. Потом выходит, на цыпочках пересекает застеленный ковровой дорожкой коридор и открывает первую дверь слева. Черный с оранжевым стикер предупреждает: «Частное владение – не входить!» Чуть ниже вырезанные по трафарету буквы складываются в два слова: «Пещера Хэнка». Комната чистая – игрушек на полу нет, пакетики из-под бобов засунуты в угол. С потолка свисает на проволочках с десяток моделей самолетов и вертолетов.
На письменном столе – почти законченная модель В-25. Осталось прикрепить крылья и пулеметную турель.
В воздухе еще ощущается запах клея.
На комоде выстроились призы бейсбольной Малой лиги. Каждый пластмассовый мальчишка стоит лицом к кровати, застыв в движении. Команда Хэнка называется так: Поджарый, Злой, Кибер Боевой.
В прошлом году он получил награду за успехи в спорте.
Лютер снимает рюкзак и ложится на покрывало с картой созвездий. Мальчик спит на боку, спиной к незваному гостю. Лютер смотрит на него в оранжевом свете ночника. Интересно, каково это, иметь сына?
Поскольку Хэнк спит, шея у него ломается легче, чем у младшего брата.
Лютер встает, расстегивает рюкзак и достает револьвер, наручники, магнитофон и нож Орсона. Оружие не заряжено. Глушители достать трудно, а без глушителя стрелять с применением патронов «магнум» в два часа ночи, да еще в таком квартале, он ни за что не стал бы.
Сунув наручники в карман, Лютер выходит в коридор и идет к главной спальне, где спят Зак и Тереза Уортингтоны.
Ночника там нет, и комната полна теней.
Он бы постоял с часок у двери, понаблюдал за ними, находя удовольствие в предвкушении. Но Уортингтоны – не единственный его проект в эту ночь, до восхода солнца всего четыре часа.
Лютер ставит магнитофон на ближайший комод и нажимает клавишу «запись». Потом взводит курок и подносит палец к выключателю.
Зак Уортингтон поворачивается в постели.
– Тереза, – бормочет он. – Трез?
– Что? – отвечает, толком не проснувшись, Тереза.
Лютер чувствует, как просыпается желание.
– По-моему, кто-то из мальчишек встал.
Глава 13
Элизабет Лансинг не могла уснуть. Сегодня она сходила на свое первое свидание с Тоддом Рэмси, и теперь ее переполняли самые разные эмоции, от легкомысленного восторга до неловкости и вины. Тодд повел ее во французский ресторан в Шарлотт – «Плавильный котел». Поначалу она пришла в ужас от перспективы разговаривать три часа за фондю, но Тодд был мил и любезен, и они легко разговорились.
Для начала обсудили юридическую фирму, в которой Рэмси только что стал партнером, а Бет вот уже пять лет работала администратором. От сплетен и слухов какое-то время воздерживались, но «Уомбл и Слуп» славилась своей скандальностью, и устоять перед соблазном почесать язык было невозможно. Вскоре они уже обменялись взглядами на философию работы по найму и выяснили, что ни Бет, ни Тодд не знают никого, чья работа давала бы ему чувство полного удовлетворения. В итоге сошлись на том, что идеальная работа все же существует, но найти ее настолько мучительно трудно, что большинство людей предпочитают на протяжении всей карьеры нести бремя умеренного несчастья.