Рождество хищницы (ЛП) - Андерсон Эвангелина. Страница 25

– Сейчас же остановите это гребаное видео, – прорычал он Филлипсу. – То, что вы наблюдаете за нами, заставило Джен почувствовать себя действительно плохо, и, лично мне не нравится, когда другой мужчина смотрит на мою жену.

– Х-м-м, этот небольшой просмотр упражнений, видимо, открыл совершенно иную вашу сторону, Дрю, – пробормотал Филлипс, не остановив запись. – Ваше чувство собственничества и потребность защитить раскрылись в вас намного больше, чем во время нашего прошлого просмотра.

– На этой записи мы намного больше обнажены, чем на прошлой, – подметила Джен. Несмотря на то, что ее голос звучал приглушенно, слова были понятны.

– Для вас это проблема, Женевьева? Чувствовать себя обнаженной и уязвимой? Это было сложным упражнением для вас? – спросил Филлипс, указывая на экран, где Дрю облизывал и посасывал ее соски.

– Это… было нелегко, – призналась она, наконец, сев прямо, с пылающими щеками. – Но это тоже не просто.

– Смотреть? Или знать, что кто-то другой посмотрит? – допытывался Филлипс.

– И то, и другое. Любое. Выберите то, что вам нравиться больше, – выдохнула Женевьева, прикрыв щеки руками. – Пожалуйста, можем мы просто выключить это?

– Через секунду. Расскажите мне, почему это было трудно для вас? Мне кажется, что это связано с вашей уязвимостью. Вот здесь, например, – размышлял Филлипс, показывая на экран. – Я вижу, что вы держите руки над головой – почему вы делаете себя еще более уязвимой, чем есть на самом деле?

– Потому что я велел ей это, – огрызнулся Дрю, нахмурившись.

– О? И вы были готовы сделать то, что он сказал? – психотерапевт неодобрительно посмотрел на Женевьеву. – Не возражаете следовать его приказам?

– Дрю был… очень доминирующим в, хм, спальне.

Щеки Джен покраснели еще больше, и она бросила взгляд на Дрю, который разглядывал ее с интересом. Ему казалось, что женщина неплохо отреагировала на его доминирующую сторону – то, чего она, разумеется, никогда не встречала на работе.

– Как сейчас? – Филлипс выглядел заинтригованным. – И вам нравится, когда ваш муж доминирует, Женевьева?

– Я… – она бросила на Дрю еще один взгляд. – Да, – почти что прошептала Джен. – Это… Я, ох, никогда не была с мужчиной, который… который действовал бы так. Но я… ммм, мне нравится это.

– Очень интересно, – Филлипс сделал пометку. – Конечно, на работе, Женевьева, вы всегда должны все контролировать – говорить другим, что делать. Но в спальне, вы не возражаете подчиниться приказам Дрю, отдавая ему контроль – правильно?

– Да. Я… Думаю, так и есть. О!

Дрю, изучавший ее лицо, пока Джен говорила, поднял взгляд, чтобы посмотреть, что именно заставило ее ахнуть. На экране была как раз та часть, где он расположился между ее ног, чтобы разрисовать ее киску шоколадной краской для тела. Дрю собирался вновь потребовать, чтобы Филлипс остановил запись – он, возможно даже, встав и перехватив контроль, сделал бы это самостоятельно, когда вновь посмотрел на лицо Женевьевы.

Ее щеки уже не просто порозовели от смущения – они пылали. Зрачки расширились, а дыхание было рваным.

Она была невероятно смущена… или невероятно возбуждена?

Филлипс, что внимательно следил за ее реакцией, вместо того, чтобы смотреть на сцену на экране, видимо, тоже хорошенько уловил язык тела Женевьевы.

– Кажется, этот момент прошлой ночи особенно влияет на вас, Женевьева, – пробормотал мужчина.

– Ам… да. Да, думаю, это так, – прошептала она в ответ, не отрывая взгляда от экрана.

Казалось бы, Джен не хотела смотреть, но почему-то не могла отвести взгляд. Быстро посмотрев на экран, Дрю понял, что сейчас как раз настало время той части, где он отказался от кисти, решив попросту разлить шоколадный соус на ее тело и слизать его.

Против воли, его член, и до того находящийся в полувозбужденном состоянии, затвердел в джинсах. Боже, он все еще помнил теплый, женственный запах ее киски… солоноватый вкус под приторной сладостью шоколада… то, насколько она стала влажной для него. Дрю бросил взгляд на экран, где был как раз тот момент, когда Джен запустила руки в его волосы, прижимаясь к его губам, полностью отдаваясь ему. Черт, это было горячо!

Он почувствовал, как рядом с ним беспокойно заерзала на диване Женевьева. Если она хотя бы наполовину чувствовала то, что чувствовал он…

– Я вижу, что вы, наконец-то, убрали руки от изголовья, – сухо прокомментировал Филлипс, пока все трое наблюдали за тем, как Джен изгибалась, стонала и объезжала язык Дрю.

– Я… Я не могла ничего с этим поделать, – прошептала Джен. – Я… Думаю, я потеряла контроль.

– И это было сложно для вас? Потерять контроль? – поинтересовался доктор. – Могу предположить, что это как раз то, что вы делаете редко.

– Никогда. Я… Я всегда держу все под контролем, – Джен все еще не отрывала взгляд от экрана.

– Но Дрю заставил вас потерять контроль… он позволил вам отказаться от ваших запретов и открыть для себя удовольствие… любить, – поддразнил Филлипс.

– Любить?

Отведя взгляд от экрана, Женевьева посмотрела на Дрю, который в ответ смотрел на нее.

Любви? Это слово крутилось в его голове. Это правда: Дрю чувствовал себя больше защитником и собственником по отношению к женщине, что сидящей рядом с ним, к женщине, к которой он привык чувствовать неприязнь, и думать о ней, как о боссе из ада. Но теперь он узнал ее лучше – и не только на плотском уровне. Под ее холодным колючим внешним видом пряталась страстная искренняя натура. Женщина, что сильно пострадала из-за развязности и предательства ее бывшего… потерянная маленькая девочка, которой хотелось, чтобы ее удержали и иногда подбадривали. И Дрю поймал себя на том, что ему нравилось быть тем, кто удерживал бы ее и успокаивал, любил это так же, как прикасаться и пробовать на вкус ее прекрасное тело.

Но было ли это любовью? Или, по крайней мере, началом любви?

Он не знал, но глядя в большие карие глаза Джен, подумал о том, что не возражал бы узнать.

– Джен, – пробормотал Дрю, протянув руку, желая прикоснуться к ее щеке.

– Дрю…

Наклонившись, она прижалась к его руке всего на мгновенье. А потом, сделав усилие над собой, рассеяла чары, что каким-то образом обрушились на них двоих.

– Мне жаль, – встав, Джен скрестила руки на груди. – Я… Я не могу больше смотреть на это.

– Женевьева, – начал было доктор, но она покачала головой.

– Нет. Это вторжение в частную жизнь. И я отказываюсь быть предметом изучения.

– Мне жаль, что вы чувствуете себя подобным образом, – пробормотал Филлипс. – В таком случае, я ухожу.

– Что?

Дрю с удивлением посмотрел на доктора. Джен тоже выглядела потрясенной.

– Я сказал, что уйду, если вас так беспокоит необходимость разделить с кем-то ваш интимный момент. Но это не оправдывает вас двоих, – доктор указал на парочку своим длинным чуть кривоватым пальцем. – Я хочу, чтобы вы остались и досмотрели эту запись с прошлой ночи, а потом поговорили об этом – действительно поговорили о том, каким образом это заставило вас так открыться друг другу.

И прежде, чем кто-либо из них успел сказать хоть что-то, Филлипс вышел со своего кабинета, оставив Джен и Дрю наедине с их домашним секс-видео, все еще проигрывающимся на экране.

– Вау, – Женевьева вновь села на диван рядом с Дрю, устроив голову на своих руках. – Это было…

– Неожиданно, – низкий голос Дрю прозвучал тихо. – Не думал, что он может вот так просто уйти.

– Мне кажется, хорошо, что он так сделал, – Женевьева провела рукой по волосам. – Я, ах, не могла больше выносить это… эту сексуальную пытку, – женщина указала на экран. – Можем мы остановить запись, как думаешь?

Дрю задумался, но после покачал головой.

– Лучше не стоит. Если у него есть камеры во всех комнатах, кто может гарантировать, что в его собственном кабинете нет прослушки? Филлипс велел нам остаться и досмотреть – мы должны просто сделать это.