Двор Крыльев и Гибели (ЛП) - Маас Сара. Страница 16

Я ответила сухим, успокаивающим тоном, Технически, это его магия касалась меня, а не его рука

К тому моменту, как пришел ответ, вода в ванной уже остыла. Я рад, что ты можешь шутить об этом. Потому что я точно не могу.

Я послала изображение себя, показывающей ему язык.

Когда его ответ пришел, я уже оделась.

Как и я, он прислал простое, бессловесное изображение. Как и у меня, язык Рисанда был высунут.

Но он был занят кое-чем другим.

На следующее утро я решила прокатиться. Убедившись, что в это время Брон и Харт будут на дежурстве, я попросила, чтобы они сопроводили меня.

Они почти не разговаривали, но я чувствовала их оценивающие взгляды на каждом моем движении, когда мы ехали по проторенному пути в весеннем лесу. Чувствовала, как они изучают порезы на моем лице, синяки под одеждой, из-за которых я время от времени шипела. К моему удивлению, я все еще не исцелилась полностью — хотя, полагаю, это сработало в мою пользу.

Вчера за ужином Тамлин молил меня о прощении, и я дала ему его. Но Люсьен не говорил с ним весь вечер.

Юриан и близнецы рассердились, когда я сказала им, что мои синяки помешают мне пойти с ними. У Тамлина не хватило смелости предложить им пойти без меня, отняв у меня эту обязанность. Не тогда, когда он видел багрянистые синяки и знал, что если бы их получил человек, то он бы уже был мертв.

И принц с принцессой отступили, после того как Люсьен и я послали невидимую злость Богги за ними. Пока что. Я удерживала свои щиты поднятыми — вокруг себя и других, напряжение стало постоянной головной болью, имеющей какие-то слабые и тонкие ощущения магии. Передышка на границе не особо помогла — нет, она сделала напряжение сильнее, после того как я перенесла свои силы через стену.

Я пригласила Ианфе в дом, мягко попросив ее приободряющего присутствия. Она приехала, зная все детали произошедшего в кабинете — оставляя все на самотек, потому что Тамлин признался ей во всем, умоляя о прощении Матери, Котла и кого-то еще. В тот вечер я пролепетала ей о своем прощении, продемонстрировав ей свои добрые намерения, рассказывая стражникам и остальным за этим столом, как нам повезло, что Тамлин и Ианфе охраняют наши земли.

Честно говоря, я не знаю, как они связали это.

Как никто из них не увидел, что мои слова — не странное совпадение, а вызов. Угроза.

Последний небольшой толчок.

Особенно когда семь наг ворвались в поместье сразу после полуночи.

Они были убиты до того, как добрались до дома — нападение, остановленное Котлом, пославшим предупреждающее видение никому иному, как Ианфе.

Хаос и крики разбудили поместье. Я осталась в своей комнате, стражники под моими окнами и за дверями. Тамлин сам, задыхающийся и залитый кровью, пришел проинформировать меня о том, что земли снова в безопасности. Что нага была найдена с ключами от поместья, и стражник, потерявший их, столкнется с последствиями с утра. Дурацкая случайность, последнее проявление силы от племени, которое не ушло тихо после правления Амаранты.

Все мы были спасены Ианфе от возможного ущерба.

На следующее утро мы все собрались у бараков, лицо Люсьена было бледным и напряженным, пурпурные пятна залегли под его потускневшими глазами. Он не вернулся в свою комнату прошлой ночью.

Рядом со мной стояли близнецы и Юриан, мрачные и молчаливые, когда Тамлин расхаживал перед стражником, натянутым между двумя столбами.

— Тебе было поручено охранять поместье и людей в нем, — сказал Тамлин дрожащему мужчине, уже раздетому до штанов. — Ты не только был найден спящим у ворот прошлой ночью, но еще и твой экземпляр ключей был утерян, — тихо прорычал Тамлин. — Ты отрицаешь это?

— Я... я никогда не засыпал. Этого никогда раньше не случалось. Должно быть, я задремал на минуту-две, — запинался стражник, веревки удерживали его, он стонал при их натяжении.

— Ты подставил под угрозу жизни всех в этом поместье.

И это не могло остаться безнаказанным. Не тогда, когда близнецы ищут любое проявление слабости.

Тамлин протянул руку. Брон с каменным лицом подошел к нему, чтобы дать ему кнут.

Все стражники и его наиболее доверенные воины сместились. Некоторые прямо смотрели на Тамлина, некоторые пытались не смотреть на происходящее.

Я схватила Люсьена за руку. Это было совсем не для притворства.

Ианфе шагнула вперед, сложив руки на животе.

— Двадцать ударов плетью. И еще один, за прощение Котла.

Теперь стражники злобно смотрели на нее.

Тамлин развернул хлыст, и он вымазался грязью.

Я сделала свой ход. Скользнула своей силой в сознание связанного стражника и освободила его память, которую туго зажала в его голове, и также развязала ему язык.

— Это была она, — выдохнул он, дергая подбородком на Ианфе. — Она взяла ключи.

Тамлин моргнул — и все присутствующие посмотрели на Ианфе.

Ее лицо лишь дрогнуло при обвинении — правда, которую он швырнул в нее.

Я ждала, чтобы увидеть, как она будет противостоять моему демонстрированию силы на солнцестояние, отслеживая ее движения весь день и ночь. После того как я покинула празднование, она ушла в бараки, использовала немного магии, чтобы усыпить его и забрать его ключи. Потом озвучила свои предупреждения о надвигающихся атаках наг... после того, как отдала им ключи от ворот. Вчера ночью она могла поднять тревогу. Чтобы самой спасти нас от реальной угрозы.

Умно — но не сыграет роли во всем, что я приготовила.

Ианфе спокойно сказала:

— Зачем мне брать ключи? Я предупредила вас об атаке.

— Вы были в бараках — я видел вас той ночью, — настаивал стражник, а затем умоляюще посмотрел на Тамлина.

Я поняла, что не страх боли двигал им. Нет, удары были заслуженными, заработанными и обоснованными. Это был страх потерять честь.

— Я думала, что твои стражники, Тамлин, имеют больше достоинства, чем распространять ложь, чтобы избавить себя от какой-то мимолетной боли.

Лицо Ианфе оставалось безмятежным, как и всегда.

Тамлин, к его чести, долго изучал стражника.

Я шагнула вперед.

— Я выслушаю его историю.

Некоторые стражники вздохнули. Некоторые посмотрели на меня с жалостью и любовью.

Ианфе подняла подбородок.

— При всем уважении, миледи, это не вам решать.

И вот оно что. Попытка сбить с меня спесь.

Просто потому, что это приведет ее в бешенство, я полностью проигнорировала ее и сказала стражнику:

— Я выслушаю твою историю.

Я сосредоточилась на нем, даже если и считала свои вдохи, даже если и молилась, чтобы Ианфе проглотила наживку –

— Вы ставите слово стражника выше слова Высшей Жрицы?

Мое отвращение к сказанным ею словам было не совсем притворным, хотя было трудно скрывать свою слабую улыбку. Стражники были ошеломлены ее оскорблением, ее тоном. Даже если они и не доверяли своему товарищу, то после ее слов они осознали ее вину.

Тогда я посмотрела на Тамлина — в его глазах тоже появилась резкость. Понимание. Слишком много возражений от Ианфе.

О, он прекрасно осознавал, что Ианфе, возможно, спланировала атаку наг для того, чтобы вернуть силу и влияние — как спасительница этих людей.

Я дала им два конца веревки. Теперь пришло время посмотреть, повесятся ли они.

Я осмелилась сделать еще один шаг, поворачивая ладони к Тамлину.

— Возможно, это была ошибка. Не вымещай это на нем — на его чести. Давай выслушаем его.

Глаза Тамлина немного смягчились. Он все еще молчал — обдумывал ситуацию.

Но позади меня фыркнула Бранна.

— Как убого, — пробормотала она, хотя все услышали.

Слабые. Уязвимые. Готовые быть завоеванными. Я видела, как слова проносятся по лицу Тамлина, будто закрывая двери на своем пути.

Не было другого объяснения — не для Тамлина.

Но Ианфе видела меня, стоящей перед толпой, влияние, которое я оказывала, и было ясно, что я не способна на кражу. Если она признает вину... все, что у нее осталось, рухнет.