Двор Крыльев и Гибели (ЛП) - Маас Сара. Страница 38

— Итак, нам нужно найти способ починить стену раньше, чем Хайберн использует Котел для ее уничтожения. И сразиться в этой войне прежде, чем другие территории присоединятся к нападению Хайберна. И в конечном итоге получить Котел. Что-то еще?

Рис осторожно произнес за моей спиной:

— Этого хватит. Как только наши силы будут готовы, мы выступим против Хайберна.

— Иллирийские легионы почти готовы, — сказал Кассиан.

— Нет, — сказал Рис. — Я имею в виду большую силу. Силу не только Ночного Двора, но всего Прифиана. Наш единственный реальный шанс найти союзников в этой войне.

Никто из нас не ответил и не двинулся, поэтому Рис просто сказал:

— Завтра будут высланы приглашения для каждого Высшего Лорда Прифиана. На встречу через две недели. Пора нам увидеть, кто будет на нашей стороне. И убедиться, что они знают, какие будут последствия, если они этого не сделают.

ГЛАВА

Я позволила Кассиану отнести меня в Дом двумя часами позднее, просто потому, что он признался, что все еще работает над укреплением своих крыльев и должен нагружать себя.

Мы парили над жарой, исходящей от черепичных крыш и красных камней, а морской бриз был прохладным поцелуем на моем лице.

Полчаса назад мы едва закончили обсуждение, когда живот Мор заурчал так громко, будто это был грохот грома. Это время мы анализировали преимущества и недостатки мест, где можно встретиться, кого взять на встречу Высших Лордов.

Приглашения разойдутся завтра — но без указания места встречи. В этом нет нужды, как объяснил Рис, потому что Высшие Лорды, без сомнений, откажутся от нашего выбора и сами решат, где собраться. Нам остается лишь выбрать день и время — две недели сгладят неизбежные препирательства. Остальное... Мы должны быть готовы ко всему.

Мы быстро вернулись в городской дом, чтобы переодеться, прежде чем отправиться обратно в Дом — и я нашла Нуалу и Керридвен ждущими в моей комнате с улыбками на их призрачных лицах.

Я обняла их обеих, даже если в приветствии Риса было меньше... энтузиазма. Не из-за нелюбви к полупризракам, но...

Я сорвалась на него. В квартире Амрен.

Он не выглядел сердитым, и все же... Я чувствовала, что он внимательно наблюдает за мной последние несколько часов. Из-за этого... было странно смотреть на него. Достаточно странно, чтобы мой нарастающий аппетит перешел в тошноту. Я спорила с ним раньше, но... не как Высшая Леди. Не с таким... тоном.

Поэтому я не стала спрашивать его об этом, когда Нуала и Керридвен помогли мне одеться и он направился в ванную, чтобы помыться.

Не то, чтобы у меня было так много нарядов, чтобы было из чего выбирать. Я остановилась на своих иллирийских кожаных штанах и свободной белой рубашке — и паре расшитых туфлей, из-за которых Кассиан фыркал весь наш полет.

Когда он сделал это уже в третий раз за две минуты, я ущипнула его за руку и сказала:

— Жарко. Эти сапоги не дышат.

Его брови поднялись — сама невинность.

— Я ничего не говорил.

— Ты кряхтишь. Снова.

— Я жил с Мор пять сотен лет. По моему горькому опыту лучше не подвергать сомнению выбор обуви, — он ухмыльнулся. — Какой бы глупой она не была.

— Это ужин. Или после него у нас намечается сражение?

— Там будет твоя сестра — я бы сказал, что сражения неизбежны.

Я вскользь посмотрела на его лицо, заметив, как напряженно он пытается сохранять нейтральное выражение лица, пытается смотреть всюду, но не на меня. Рис летел рядом, но достаточно далеко, чтобы не слышать, как я сказала:

— Ты бы использовал ее, чтобы посмотреть, сможет ли она как-то починить стену?

Светло-коричневые глаза стрельнули по мне, свирепые и ясные.

— Да. Не только ради нас всех, но... ей нужно выйти из Дома. Ей нужно... — крылья Кассиана продолжали стабильно взмахивать, новые их участки можно было увидеть лишь по отсутствию рубцов. — Она сама себя уничтожит, если останется там взаперти.

Моя грудь сжалась.

— В тот день, когда она изменилась, она... Я почувствовала изменения в ней.

Я боролась с напряжением в мышцах, вспоминая эти моменты. Крики, кровь и тошнота, когда я смотрела, как моих сестер принуждают против их воли, и ничего не могла сделать, все мы –

Я проглотила страх и чувство вины.

— Это было как... все, чем она была, сталь и огонь... Их стало еще больше. Катаклизм. Как когда... глядя на домашнюю кошку вдруг обнаруживаешь, что вместо нее перед тобой стоит пантера.

Я покачала головой, словно это позволило бы мне забыть хищную ярость, кипящую в этих голубовато-серых глазах.

— Я никогда не забуду те моменты, — тихо сказал Кассиан, по запаху или ощущениям определяя воспоминания, раздирающие меня. — Так долго, сколько я проживу.

— С тех пор ты видел хоть проблеск этой силы?

— Ничего.

Впереди маячил Дом, золотые огни из череды окон и дверных проемов подзывали нас ближе.

— Но иногда я могу ее чувствовать, — добавил он немного грустно, — обычно, когда она злится на меня. То есть... большинство времени.

— Почему?

Они всегда готовы перегрызть друг другу горла, но это... да, раньше динамика между ними была другой. Более четкой.

Кассиан стряхнул свои темные волосы с глаз, которые были длиннее, чем я помнила.

— Не думаю, что Нэста когда-нибудь простит мне произошедшее в Хайберне. С ней — но еще больше из-за Элейн.

— Твои крылья были разорваны. Ты едва выжил.

Потому что в каждое слово Кассиана было пропитано чувством вины — опустошительным и ядовитым. То, что другие в лофта пытались перебороть.

— Ты не мог никого спасти.

— Я дал ей обещание, — ветер взъерошил волосы Кассиана, когда он с прищуром посмотрел в небо. — И когда пришло время его выполнить, я не смог этого сделать.

Мне все еще снилась картина того, ка он пытается подползти к ней, добраться до нее даже в полубессознательном состоянии, в которое его повергли боль и кровопотеря. Как когда-то Рисанд пытался добраться до меня в последние минуты жизни Амаранты.

Когда от приземления на широкую посадочную веранду нас отделяли несколько взмахов крыльев, я спросила:

— Почему ты так беспокоишься об этом, Кассиан?

Когда мы приземлились, его светло-коричневые глаза закрылись. И я думала, что он уже не ответит, особенно когда слышались голоса из столовой, находящейся прямо за верандой, особенно когда Рис изящно приземлился рядом с нами и шагнул вперед, подмигивая.

Но когда мы направились в столовую, Кассиан тихо произнес:

— Потому что я не могу оставаться в стороне.

Не удивительно, что Элейн не вышла из своей комнаты.

Нэста, на удивление, сделала наоборот.

Ни в каких смыслах это не был торжественный ужин — хотя Люсьен, стоя у окна и наблюдая за солнцем над Веларисом, одел прекрасную зеленую куртку, вышитую золотом, кремовые брюки, которые подчеркивали его мускулистые бедра, и высокие черные сапоги, так отполированные, что в них отражался фейский свет люстр.

Он всегда был грациозным, но здесь, сегодня, с завязанными волосами и застегнутой до шеи курткой, он действительно выглядел как сын Высшего Лорда. Красивый, сильный, немного легкомысленный — но с отличными манерами и элегантностью.

Я направилась к нему, пока остальные наливали себе вино из графинов на антикварном деревянном столе, остро осознавая, что хотя мои друзья и беседуют, но все равно наблюдают за нами. Люсьен оглядел меня — мой повседневный наряд, потом иллирийцев в их кожах, Амрен в ее обычных серых одеяниях, Мор в ее ниспадающем красном платье, и спросил:

— Какой здесь дресс-код?

Я пожала плечами, передавая ему бокал вина, который принесла с собой.

— Одеваешь... все, что захочешь.