Двор Крыльев и Гибели (ЛП) - Маас Сара. Страница 51

Больше никогда.

ГЛАВА

Я чувствовала на себе внимание Риса, пока мы одевались на следующее утро, и на протяжении завтрака. И все же он не давил, не требовал рассказать, что втянуло меня в этот кромешный ад.

Уже давно эти кошмары не вытаскивали нас обоих из сна. Не размывали границы.

И лишь когда мы стояли в фойе, ожидая Кассиана, прежде чем отправиться в тюрьму, Рис, прислонившись к перилам лестницы, спросил:

— Тебе нужно поговорить об этом?

Когда я повернулась к нему, мои иллирийские кожи заскрипели.

Рис пояснил:

— Со мной — или с кем-то другим.

Я честно ответила ему, теребя конец своей косы.

— Со всем, что грядет, всем, что на кону... — я отпустила косу. — Я не знаю. Думаю, это вскрыло какую-то... часть меня, которая медленно восстанавливалась, — восстанавливалась благодаря нам обоим.

Он кивнул, в его глазах не было ни страха, ни упрека.

Так что я рассказала ему. Обо всем. Запинаясь на частях, которые все еще делали мне больно. Он только слушал.

И когда я закончила, дрожь осталась, но... Озвучивая это ему, громко произнося это...

Беспощадная хватка этих ужасов ослабла. Исчезла, как роса на солнце. Я глубоко вздохнула, словно сдувая эти страхи, позволяя своему телу расслабиться.

Рис тихо оттолкнулся от перил и поцеловал меня. Один раз. Второй.

Секундой позже в дверях появился Кассиан и застонал, что еще слишком рано, чтобы смотреть на целующихся нас. Мой мейт лишь огрызнулся, прежде чем взять нас обоих за руки и рассеять к Тюрьме.

Рис сжал мои пальцы сильнее, чем обычно, когда ветер промчался вокруг нас, и теперь Кассиан благоразумно промолчал. И когда мы вышли из этого темного сильного ветра, Рис наклонился, чтобы поцеловать меня в третий раз, ласково и нежно, прежде чем мы вышли на серый свет и ревущий ветер.

Видимо, в Тюрьме было холодно и туманно всегда, вне зависимости от поры года.

Стоя у подножия скалистой горы, покрытой мхом, под которой была построена Тюрьма, мы с Кассианом хмуро посмотрели на склон.

Несмотря на иллирийские кожи, ветер пробирал до костей. Я потерла руки, смотря с поднятыми бровями на Риса, который остался в своем обычном одеянии, таком неуместном в этом сыром, ветреном островке зелени посреди серого моря.

Ветер взъерошил его волосы, когда он осмотрел нас, а Кассиан уже приценивался к горе, словно к своему противнику. На мускулистой спине генерала были двойные иллирийские клинки.

— Когда вы окажитесь там, — сказал Рис, его слова были едва слышны из-за ветра и журчания серебряных источников, стекающих по склону горы, — то не сможете связаться со мной.

— Почему?

Я потерла свои уже замерзшие руки, а затем дыхнула на них своим горячим дыханием.

— Барьеры и заклинания, которые намного старше Прифиана, — сказал Рис.

Он дернул подбородок в сторону Кассиана.

— Держите друг друга в поле зрения.

Эта его сухая серьезность, с которой он говорил, не позволила мне возразить.

Действительно, глаза моего мейта были жесткими — непоколебимыми. Пока мы будем здесь, он будет обсуждать с Азриэлем то, что он узнал об отношении Осеннего Двора к этой войне. И затем скорректируют свою стратегию относительно встречи с Высшими Лордами. Но я чувствовала это, его стремление быть с нами. Наблюдать за нами.

— Крикнешь по связи, когда снова выйдете, — сказал Рис с мягкостью, которая не затронула его взгляда.

Кассиан оглянулся через плечо.

— Возвращайся в Веларис, ты, курица-наседка. Мы будем в порядке.

Рис посмотрел на него нехарактерно жестким взглядом.

— Вспомни, кого ты заключил сюда, Кассиан.

Кассиан лишь сложил свои крылья, будто каждый его мускул подготовился к битве. Устойчивый и массивный, словно гора, в которую мы собирались войти.

Подмигнув мне, Рис исчез.

Кассиан проверил застежки на клинках и жестом пригласил меня начать долгий подъем на гору. У меня внутри все напряглось, когда я начала взбираться на нее. От пронзительной пустоты этого места.

— Кого ты заключил сюда?

Мшистая земля смягчала мои шаги.

Кассиан приложил покрытый шрамами палец к губам.

— Лучше отложить этот разговор на потом.

Правильно. Я шла рядом с ним, мои бедра горели от прогулки по крутой дороге. Туман охладил мое лицо. Сохраняет свою силу — Кассиан не тратил ни капли своей силы, чтобы отгородить нас от стихии.

— Ты действительно думаешь, что освобождение Костереза поможет в войне против Хайберна?

— Ты генерал, — сказала я, тяжело дыша, — ты и скажи мне.

Он задумался, а ветер разметал его темные волосы по его загорелому лицу.

— Даже если ты пообещаешь найти способ отправить его обратно в его мир, используя Книгу, или дашь ему те ужасные вещи, которые он захочет, — сказал Кассиан, размышляя, — думаю, что лучше найти способ контролировать его в этом мире, или нам придется сражаться сразу на двух фронтах. И я знаю, на каком из них нас поимеют.

— Костерез настолько страшен?

— Ты спрашиваешь об этом прямо перед встречей с ним?

Я прошипела:

— Полагаю, что Рис наотрез отказался бы от этого, если бы это было так рискованно.

— Рис, как известно, придумывает такие планы, от которых у меня останавливается сердце, — проворчал Кассиан. — Поэтому я бы не воспринимал его как голос разума.

Я сердито посмотрела на Кассиана, получив в ответ волчий оскал.

Но Кассиан разглядывал тяжелое серое небо, словно ища следящие взгляды. Затем мох, траву и камни под нашими сапогами, ища подслушивающие уши.

— Здесь была жизнь, — сказал он, наконец отвечая на мой вопрос, — прежде чем Высшие Лорды захватили Прифиан. Старые боги, как мы называем их. Они правили лесами, реками и горами — некоторые и были этими вещами. Затем магия перешла к Высшим Фэ, вместе с этим появились Котел и Мать, и хотя некоторые все еще поклоняются старым богам, большинство людей забыли о них.

Я взобралась на небольшую серую скалу, перелезая через нее.

— Костерез — старый бог?

Он провел рукой по волосам, его Сифон сверкал в бледном свете.

— Так говорят легенды. Как и слухи о том, что он одним вздохом может сбить сотни солдат.

Холод пробежал по моей коже, но это было не из-за порывистого ветра.

— Полезно на поле битвы.

Золотисто-коричневая кожа Кассиана побледнела, в то время как его глаза заволокли мысли.

— Не без должных предосторожностей. Не без его обязательства повиноваться нам, даже будучи на волоске от смерти.

Что, как я полагаю, мне и предстоит совершить.

— Как он попал сюда — в Тюрьму?

— Я не знаю. Никто не знает, — Кассиан помог мне перелезть через валун, его рука крепко сжала мою. — Но как ты планируешь выпустить его из Тюрьмы?

Я поморщилась.

— Полагаю, наша подруга должна об этом знать, с тех пор как она сама выбралась.

Осторожно — мы должны быть так осторожны, упоминая здесь имя Амрен.

Кассиан помрачнел.

— Она не говорит, как она сделала это, Фейра. Я был бы осторожен, давя на нее.

Поскольку мы все еще не рассказали Амрен, где мы будем сегодня. Что мы будем делать.

Я хотела сказать больше, но впереди, дальше по склону, открылись огромные ворота из костей.

Я забыла об этом — о тяжести воздуха внутри Тюрьмы. Словно пробираешься сквозь стоячий воздух гробницы. Словно крадешь дыхание у открытого рта черепа.

У нас обоих было по иллирийскому клинку в руке, фейский свет покачивался впереди, освещая дорогу, иногда танцуя и скользя по блестящему металлу. Наши свободные руки... Кассиан сжал мои пальцы так же сильно, как и я его, с тех пор, как мы спустились в вечную тьму Тюрьмы, сухая земля хрустела от наших шагов. Здесь не было дверей — не тех, которые мы могли видеть.