Магнус Красный: Повелитель Просперо (ЛП) - Макнилл Грэм. Страница 21
Четыре «Претора» [69], две СЗУ [70] «Гидра».
Присутствие такой техники в районе космопорта не вызывало вопросов: она могла использоваться для борьбы с вражескими воздушными целями. Но, как правило, мобильные установки размещали на периметре обороняемой зоны.
Зенитные танки со скрежетом остановились, и Кидомор встревожился еще сильнее — их экипажи начали выдвигать опоры.
«Готовятся к стрельбе».
Форрикс посмотрел на замершее тело Азека. Можно ли его поднимать или это нарушит загадочный транс?
Железный Воин понятия не имел, однако наклонился и закинул Аримана на плечо. Легионер повис мертвым грузом, его конечности безвольно вытянулись.
Кидомор затрусил к бронемашинам, пробираясь меж стоящих на коленях людей. Одной рукой он прижимал Азека к наплечнику, в другой держал болтер стволом вниз. Как только занятые развертыванием танков солдаты увидели космодесантника, он разгадал их намерения по выражениям лиц.
— Легионер Форрикс всем отрядам Железных Воинов. Враг на территории. Повторяю, враг на территории. До новых уведомлений считать все местные части Красных Драконов и Армии неприятельскими.
Воин не знал точно, враждебен ли каждый солдат на Моргенштерне, но в охраняемых зонах Четвертого действовала доктрина «нулевой неопределенности».
— ПВО противника готово к обстрелу «Люкс ферем». Запрашиваю тяжелую поддержку, немедленно!
«Претор» неторопливо развернулся на скрежещущих траках, наводя болтерные турели. Его экипаж умело перестроился в стрелковую цепь.
«Боевые протоколы. Думай и двигайся».
На Кидомора обрушился вихрь лазразрядов. Броню чуть затемнили пятнышки ожогов. Форрикс проигнорировал их — его доспех типа IV создавали для войны в Галактике, полной более страшного оружия.
Два-три луча попали в Аримана. Еще несколько опалили беженцев. Закричав от ужаса, коленопреклоненные люди прижались к земле. Другие бросились прочь и погибли, безжалостно сраженные шквальным огнем.
Гнев Кидомора вспыхнул адским пламенем.
«Используй его. Направляй его».
Форрикс вскинул болтер одной рукой. Прицельные метки возникли на пяти солдатах.
«На пяти мертвецах».
Он открыл огонь, нажимая спуск через равные интервалы.
Генетически усовершенствованные мышцы и сервоприводы брони гасили отдачу. Масс-реактивные болты превращали жертв в алые фонтаны измельченной плоти и крови.
«Теперь они побегут».
Но произошло нечто, опровергнувшее все известные Кидомору факты об ужасе перед сверхлюдьми: уцелевшие изменники бросились в атаку, паля от бедра и изрыгая ругань.
— Жаждете смерти? — спросил Форрикс. — С радостью помогу.
Он выпустил новую очередь, выкашивая врагов яростной бурей болтерных разрывов. Никто не добрался до него живым.
«Продолжай двигаться. Найди укрытие, пока танки…»
Послышался характерный лязг заработавших автозагрузчиков.
«Поздно».
Кидомор упал на одно колено в тот же миг, как «Претор» дал залп.
«Тяжелый болтер. Крупнокалиберные масс-реактивные снаряды».
Череда взрывов вспорола ячеистое покрытие взлетной площадки, прочертив линию в направлении Форрикса и выкашивая кричащих гражданских. В воздух взметнулись куски пласкрита с металлической арматурой. Над истерзанными телами повисла кровавая дымка.
Кидомор метнулся вправо. Два снаряда зацепили его левый наплечник. Еще один врезался прямо в центр нагрудника, едва не опрокинув.
«Найди укрытие. Положись на Железо».
Огромный Форрикс склонился навстречу выстрелам, прикрывая собой неподвижное тело Аримана.
Два болт-снаряда взорвались на его наплечнике.
Визор расцвел тревожными символами.
«Найди укрытие!»
Вскочив на ноги, Кидомор ринулся к самой большой груде окровавленных тел. Он примагнитил болтер к бедру, подхватил на бегу четыре трупа и прижал к себе в тот момент, как стрелок «Претора» дал новый залп.
Мясные щиты задергались от попаданий. Мертвецы стали для Форрикса абляционной броней — масс-реактивные боеголовки детонировали в их плоти, не достигая легионера. По его доспехам потекла чужая кровь, осколки костей угнездились в трещинах на керамите.
Одна из «Гидр» начала обходить Кидомора с фланга, медленно поднимая длинноствольные орудия.
Космодесантник понял, что с такой ношей попадет под обстрел, не успев добраться до СЗУ. Развернувшись на четверть оборота, он вновь прикрыл Азека, теперь от очередей тяжелого стаббера на турели. Пули настигли Форрикса, разорвали в клочья остатки трупов и застучали по броне. С хрустом раскололись несколько относительно слабых сочленений. Внутрь доспеха брызнула кровь.
Кидомор пошатнулся — масс-реактивный снаряд раздробил ему левое колено. Казалось, ногу пронзил раскаленный добела шип: осколок срикошетил от берцовой кости и разорвал лодыжку. Взревев, Форрикс выстрелом снес солдата за тяжелым стаббером.
Болеутоляющие препараты и адреналиновые стимуляторы хлынули в организм, плоть вокруг раны быстро онемела, и легионер зашагал дальше, чувствуя, как обломки кости трутся друг о друга внутри растерзанной ступни. За первой очередью последовала вторая, но он уже вышел из сектора обстрела.
На визоре мелькали прицельные метки, индикаторы повреждений и скачущие жизненные показатели.
«Преторы» выпустили облако ракет.
— Трон, нет! — воскликнул Кидомор, видя, что они нацелены на «Люкс ферем».
Ариман взмыл, подобно комете, освобожденной из дольней темницы. Тонкое тело воина ярко вспыхнуло, весь потенциал его сущности сжался в пылающий метеор, жаждущий вернуться на небеса.
Поверхность — косная тюрьма для физической материи — исчезала внизу. Легкость бытия и несравненное чувство свободы опьяняли, и Азеку, как и всегда, пришлось бороться с желанием никогда не возвращаться, остаться в столь идеальной форме до конца времен.
Тонкое тело могло стать западней: отдельные неофиты не справлялись с приливом эмоций и возносились на психических ветрах, забывая о нуждах организма и игнорируя разложение собственных тел. А смерть разрезала серебристую пуповину и растворяла их суть.
Воин Тысячи Сынов по высокой дуге облетел исполинский корпус «Люкс ферем». Ариман воспринимал его структуру как почти незаметный, окутанный тенями скелет пустотного колосса, в набитом брюхе которого извивается добыча. Внутри корабля светились десятки тысяч душ — испуганных, благодарных, обозленных, полных всевозможных иных чувств, что только доступны людям.
Но главной среди них, как ощутил Азек, была надежда.
«Величайшая добродетель человечества и его величайшая слабость…»
Тяжелые гравибуксиры показались ему кляксами притупленных эмоций, засыпанными колодцами жизни. Пилотам-сервиторам когда-то выжгли лобные доли, лишая мыслей и чувств; топорность этих операций вызывала у Аримана отвращение.
Уловив свирепый всплеск эмоций, Азек отвлекся от тягачей, взмыл еще выше и увидел, как диспетчерская башня космопорта исчезает в растущем огненном шаре. Из зоны взрыва донеслись отголоски ужаса, гнева и праведного рвения.
Упоения…
Форрикс был прав. Измену таких масштабов не мог организовать безумец-одиночка или горстка помешанных адептов запрещенного культа. Корни предательства уходили глубоко.
Осознав, что чувствует поток той же экзальтации, какую воспринимал в видении, Ариман вздрогнул. Он перевернулся в воздухе, взмывая над спиной железного левиафана, который пытался подняться в безопасную, но теперь почти недостижимую пустоту.
Один из буксиров-подъемников полыхнул вишневокрасным пламенем. От детонации гравидвигателя по небу прокатилась ударная волна. Почти тут же другой тягач рухнул на корпус «Люкс ферем» и разлетелся вдребезги.
Азек увидел виновников их гибели.
Эскадрилья из восьми тяжелых истребителей «Гром» с очевидными намерениями мчалась к сверхтяжелому транспорту. Из подфюзеляжных носовых орудий вылетали полосы огня, за ракетами «Небесный удар», рванувшимися с крыльевых пилонов, тянулись белые инверсионные следы. Взорвались еще четыре буксира; легкая добыча для таких охотников.