АПП, или Место для чуда! - Фирсанова Юлия Алексеевна. Страница 24

В коридоре завозились, зашумели, и в распахнутую створку ввалился клубок из четырех тел. Ириаль, Картен и Пит не поделили между собой право первыми войти в аудиторию, а бедная Юнина оказалась на пути амбиций и не успела вовремя отступить. Причем голубокожий носитель хаоса и капризный сирен выглядели изрядно подкопченными и измотанными, а вампирша просто злой. Парни упирали на то, что валятся с ног после работы над пророчеством, и их можно было бы пропустить к стульям первыми, а Ириаль принципиально не собиралась никого пропускать в силу природной вредности!

— Можете полежать, — «великодушно» разрешил хулиганам Ясмер, — садиться не стоит, потому что сейчас мы все отправимся в зал медитаций к мастеру Тайсе.

Лежать даже самые усталые студенты почему-то не захотели. Возможно, решили, что под строгим оком лектора не смогут расположиться на полу с должным комфортом, а может, побоялись, что с Ясмера станется в профилактических целях провести остальную группу по их поверженным телам. Так что весь курс довольно дружно построился и потопал наверх, в зал медитаций.

Конечно, Цицелир — синеволосая «звезда» блюстителей — решил воспользоваться вынужденной паузой в занятии для прославления себя любимого. Сирен принялся в красках расписывать личные заслуги в исполнении важнейшего пророчества, дающего надежду целому миру. Сегодня никто иной как «скромный ОН» и его ничтожный напарник заодно охраняли опустевшее гнездо великой птицы на великой скале, согревая яйцо пламенем неугасимого костра, чтобы в назначенный час на вершину поднялся субъект пророчества и обрел в птенце легендарной птицы помощника для спасения целого мира.

В общем, если говорить менее выспренним языком, Картен как неплохой огненный маг в поте лица грел живым огнем скорлупу, исполняя роль инкубатора, а Цицелир как водное создание с переменным успехом не давал огню начисто пожечь все вокруг. Так ребята развлекались чуть ли не полдня. Куда делась мама-наседка гигантского яйца, студенты вопросом не задавались. Покрашено яйцо желтым маркером, в пророчестве значится, потому греем его, тушим окрестности и ждем будущего владельца.

Лис, слушавший излияния сирена с неподдельным интересом, засмеялся в голос и полушепотом поделился причиной веселья с напарниками.

— Представляете, забирается герой сквозь дым и огонь в гнездо на вершине скалы, и что она там видит?

— Яйцо, — пожала плечами Яна и, чуть подумав, поправилась: — Или уже птенца.

— Не-э-эт, — простонал дракончик, держась за тощий живот. — Готов спорить на что угодно, эта парочка знак невидимости активировать не догадалась. Так что герой увидел яйцо — раз, подкопченного парня голубого цвета — два и парня с длинным русалочьим хвостом (в истинном-то облике всегда магичить легче) — три. Представляете, что мог подумать тот скалолаз?

— Стал гадать, какой дурман-травой он надышался в дымных горах? — присоединился к веселящемуся напарнику Хагорсон и оскалил клыки в ухмылке.

Захихикала и Янка. Больно живописную картинку нарисовал Машьелис! А вот мастер Ясмер, как оказалось, прислушивавшийся к цветистому повествованию сирена, не преминул уточнить:

— Скажите, студенты, я могу понять, почему для тушения пожаров не использовались водные знаки Игиды — их для частого применения потребовалось бы слишком много, а ливневый дождь как помеху для действий субъекта пророчества вызывать было нецелесообразно. Но почему вы, Картен, не прибегли к знаку Игиды как способу прогревания яйца?

— Дык я же не жарить или варить его собрался, а греть, — хлопнул глазами Рос, самолично не только роя себе яму, а еще и присыпая землицей сверху после залезания в оную.

— Вот как? — выгнул бровь Ясмер. — Пожалуй, мне стоит побеседовать на эту тему с вашим деканом.

— Да что не так-то?! Я все сделал! То есть… мы с Питом. Пророчество исполнено! — взвыл голубокожий ротозей, едва не навернувшись от возмущения на лестнице. Ему и так сегодня досталось от дэора на орехи, вдобавок предстояла отработка. Это Картен еще не ведал о развязавшемся языке лучшего друга и нависшей над ним литературной угрозе.

— Чтобы написать слово, если нет под рукой карандаша с пылью Игиды, можно взять готовые чернила, карандаш, мелок, краску, а можно зачерпнуть грязи из лужи или отворить себе вену. Результат будет один — способы разные, — ровным тоном промолвил мастер, не выказывая недовольства.

— Есть знак ХОТР, дурень, — шепнул в спину другу Макс. — Он тепло вызывает, задал бы нужные условия для прогрева скорлупы и выведения птенца да отдыхал…

— Что, правда есть? — наморщил лоб Картен, а потом беспечно махнул рукой: — Ну и ладно, все равно справились, правда, Пит?!

Сирену оставалось только кивнуть и поскрежетать зубами. Ему, честно признаться, тоже не пришло в голову воспользоваться знаком тепла. Наверное, слишком переволновался, оказавшись в горах. Цицелира не очень-то волновало пророчество, успел притерпеться к таким ситуациям — он банально боялся высоты. Почему-то подводные глубины — та же высота, только мокрая — сирена ничуть не беспокоили, а на суше, стоило подняться повыше, бедолагу начинало неудержимо потряхивать. Теперь-то, когда все осталось позади, можно спокойно хвастаться, а тогда, в гнезде, Питу было изрядно не по себе, хорошо еще исполнение пророчества отвлекало и требовало действий, пугаться времени не имелось.

Случись что-то подобное в начале прошлого года, Картена точно ждал бы грандиозный скандал с визгом, жестикуляцией перепончатыми лапками и топаньем ног, но АПП исподволь и незаметно меняла всех своих обитателей, начиная от студентов и заканчивая преподавателями. Стала спокойнее и как-то женственно-мягче Ириаль, стала суровее Юнина, обрела силу духа Таата, избавился от ярких приступов страха Машьелис. Повзрослел и Цицелир. Пусть юный сирен не утратил значительную долю самодовольства и по-прежнему полагал себя центром Мироздания, однако прибавил терпимости и здравомыслия.

— Пришли! Ясного дня, мастер Тайса! — поприветствовал Ясмер коллегу.

Хрупкая фигурка в белом, проблеснувшая по контуру радужной вспышкой — намеком на скрытые от чужих взглядов крылья, — развернулась в воздухе.

— Ясного дня, студенты, мастер, — ровно поздоровалась сильфида. — Присаживайтесь.

Все приняли предложение Тайсы и озадаченно замерли. Для чего их приволок сюда Ясмер, третьекурсники не понимали, но спорить с мастером даже не пытались.

Между тем сильфида простерла руку и притянула к себе шэ-дар, который большая часть студентов видела лишь однажды, на первом курсе, когда их делили по командам и выявляли таланты к магии. Яна, Машьелис и Хаг еще разок испытали на себе действие уникального артефакта в прошлом году, когда волшебный шар помог присоединиться к их компании Стефалю. Но зачем шэ-дар мог понадобиться сейчас, гадали все.

«Надеюсь, нас не собираются заново делить по командам!» — опасливо шепнула Таата, рефлекторно двигаясь на коврике поближе к своему напарнику Еремилу Надалику. Пусть полудемон, он был для хоббитянки настоящей опорой, другом и помощником, а она… Наверное, она напоминала юному носителю демонической крови о том, как хрупки многие дорогие создания и как нуждаются в его силе и защите.

— Полагаю, каждый из вас помнит, как действует артефакт, — промолвил Ясмер, не тратя времени на объяснения. — Пожалуйста, мастер Тайса.

Та коротко кивнула и без предупреждения резко подбросила шар в воздух. Сакраментальное «нефтехим» совпало с ярчайшей вспышкой, исторгнутой из недр шэ-дара. Тот завис в воздухе и выбросил из своих недр пучок разноцветных лучей, после чего, будто исчерпав силы, плюхнулся в подставленную ладонь сильфиды. А разноцветные лучики, как отлично выдрессированные собачки, заметались по залу с единственной целью — соединить студентов разноцветными линиями.

Светло-синий треугольник объединил Титу, Авзугара и Кайрая, чуть более интенсивного оттенка лучики протянулись между Таатой и Еремилом и, с небольшой задержкой, между эльфийкой и вампиршей. Макса и дриаду соединила зеленая ленточка, такой же светящийся ручеек заструился от Картена к Питу. Цвет своей команды — бывший синий и ставший прекрасным фиолетовым, с тех пор как к тройке присоединился Стефаль, — Яна знала. Удивилась только вспыхнувшей посередине луча, повисшего между нею и Машьелисом, яркой фиолетовой звездочке.