Хомо Аструм - Дилэни Сэмюэль Р.. Страница 14

— Значит, ты все же решил вернуться в свою семью? — сказал я. — Думаешь, получится?

Санди пожал плечами.

— Не знаю... Стану работать... Есть ведь и другие семьи... Может, мне удастся немного подрасти...

Он спрятал билет назад в карман, а потом какое-то время стоял, незаметно покачиваясь с пяток на носки и обратно.

— Так как насчет долга, босс?

— Я тебя что-то не понимаю.

— Вим, тут есть один мальчишка. Он такой неотесанный...

«Вим»! Первый и единственный раз на моей памяти он назвал меня по имени, хотя я давно просил его обращаться ко мне именно так.

— Он мог бы заменить меня.

Смех судорогой сдавил мне горло. Но я не смог рассмеяться, потому что видел перед собой уродливое лицо Санди, его печальные глаза и знал: мой смех оскорбил бы его. Он казался таким уязвимым и напряженным. Уязвимым? Но ведь у Санди был билет. Он собирался улетать. Какое ему дело до того, что я думаю!

— Отошли этого парня к госпоже Полоски, — предложил я. — Может, ей нужен мальчик на место Ратлита... А теперь не мешай мне работать.

— Может, вы все-таки возьмете его? — скороговоркой выпалил Санди. — Это в оплату вашего долга, босс.

— Санди, я ужасно занят...

Было в его голосе что-то, отчего мне пришлось снова взглянуть на него. Но он молчал и заговорил только тогда, когда я снова повернулся к столу.

— Босс, послушайте! Помните, вы спрашивали меня, проходил ли я тест, когда был ребенком?

Только тогда я начал что-то понимать.

— Ты имеешь в виду эколограмму?

— Да, — глупо усмехнулся Санди. — Этот мальчик — один из них. Он — золотистый. Ждет тут, за дверью. Ожидает вашего решения.

— Он хочет занять твое место?

Санди кивнул.

Я подошел к двери ангара, пытаясь представить себе мальчика, который в нетерпении замер за дверью.

Снаружи и в самом деле оказался мальчик. Он сидел на заправочном гидранте. В свое время я посадил там несколько карликовых деревьев, и «дневной» свет осветительных фонарей, падая сквозь листву, разузорил тротуар и землю под деревьями.

Мальчишке было лет четырнадцать — кожа цвета меди и курчавые черные волосы. Он сидел на гидранте, вытянув ноги, а пояс его стягивал широкий чешуйчатый желтый пояс. Паренек и впрямь был золотистым. Играя, он рассматривал какую-то странную штуковину — полупрозрачную драгоценность в медной оправе. Она висела на цепочке у него на шее.

— Эй! — позвал я его.

Он поднял голову, черные, как смоль, волосы заискрились.

— Тебе нужна работа?

Мальчик кивнул.

— Меня зовут Вим. А тебя?

— Ты можешь звать меня Ан.

Голос его оказался ровным, спокойным. В нем звучали интонации, присущие всем золотистым.

Я нахмурился.

— Это сокращение?

Он кивнул.

— А как твое полное имя?

— Андроклес.

— Ого!

Мой старший сын давно погиб. Я точно знал это, потому что получил все официальные бумаги. Но иногда с подобными вещами трудно мириться. И иногда, когда я видел мальчишку — неважно, черные, белые или рыжие у него волосы, — мне казалось...

— Хорошо... — протянул я. — Давай посмотрим, можно ли приспособить тебя к какому-нибудь делу. Пойдем.

Ан встал. Его взгляд застыл на мне. В нем сквозило любопытство.

— Что за штука у тебя на шее?

Его взгляд на мгновение метнулся вниз, а потом он снова встретился со мной взглядом.

— Это родственник.

— Как? — Мне пришлось немного напрячься, чтобы вспомнить значение этого слова на жаргоне золотистых. Родственниками они обычно называли те вещи, без которых не могли обойтись. — Конечно. Пусть родственник. Брат, если пожелаешь. Только мне все равно непонятно, что это за вещица.

— Брат, — следом за мной повторил Ан. Его лицо скривилось в улыбке, печальной и полной разочарования. Он побежал за мной вприпрыжку, когда я направился в сторону конторы Полоски. — Это... — он судорожно сжимал в руке камешек, — наглядная модель, маленький живой мир. Хотите посмотреть?

Говорил он запинаясь, но выговаривал слова правильно и произносил каждое слово отдельно, делая между ними крошечные паузы. При этом лицо его выглядело напряженным, словно каждое слово давалось ему с трудом.

— Малюсенький какой... Микромир?

Ан кивнул:

— Точно. Хотите посмотреть?

Длинные курчавые волосы помешали ему стянуть цепочку, и тогда он, придвинувшись ко мне, протянул камень.

Я внимательно наблюдал за его движениями.

Мне показалось, что внутри драгоценности синяя жидкость, невероятно большой пузырек воздуха и шарик-пятнышко темного желе — зрачок. Драгоценность находилась в оправе из двух скрепленных между собою колец. Сам камешек вращался между кольцами во все стороны. На внешней стороне одного кольца находился изогнутый кусочек металла с крошечной линзой. Она явно предназначалась для того, чтобы рассматривать происходящее внутри сферы.

— Она наполовину наполнена, — объяснил Ан. — Единственное, чего она боится, так это прямого света. Любой яркий свет, кроме синей части спектра. Этого мой родственник не боится.

Я взглянул через лупу в глазок камня.

Могу поклясться, внутри находились сотни различных жизненных форм. И каждой было от пяти до пятидесяти экземпляров: споры, палочки, семена, яйца, растущие и развивающиеся личинки, куколки, жуки. И жизненный цикл каждого из существ занимал не более двух минут.

Массы спор, словно россыпи красных «лотосов», облепили шар желе в центре драгоценного камня. Каждые несколько секунд один из «лотосов» выбрасывал черные споры, словно облако бумажного пепла. И тут же на них набрасывались крошечные мотыльки. Я едва мог рассмотреть их даже с помощью лупы. То, что раньше было черным, становилось серебристым и устремлялось назад каплями какой-то жидкости, попадало на поверхность желейного шара и пузырящейся пеной ложилось на его поверхность, постепенно втягиваясь вглубь. Втягиваясь, пузырьки краснели, растекались, пока не превращались в красные подобия цветков лотоса.

Но эти «лотосы» не громоздились друг на друге, потому что каждые восемь или десять секунд поток зеленых существ касался поверхности желейного шара и уничтожал большую часть цветков. Я так и не смог разглядеть, что это за зеленые существа. Никогда не видел ничего подобного. Мне даже показалось, что эти странные создания не пожирали друг друга, а каким-то таинственным образом перерождались одно в другого.

Вот маленькая черная спора потонула в пузыре желе и тут же выскользнула на поверхность белым червячком. Выполняя программу, заложенную в него природой, червячок отложил пару яиц, отдохнул, уверившись, что они растут и нормально развиваются, а потом поплыл к пузырькам, где среди красных «лотосов» отложил еще множество яиц. К тому времени его плавники стали больше, отрос хвост, появились оранжевые пятнышки, и удивительный червячок нырнул в глубь пузыря. Видно, мотыльки, которые превращали черные выбросы красных «лотосов» в серебристые пузырьки, тоже участвовали в процессе превращения, потому что стоило только червячку начать погружаться, они разом метнулись следом за ним. А червячок становился все тоньше и тоньше и наконец исчез. Яйца, которые отложил червячок, стали погружаться в глубь шарика желе, постепенно превращаясь в черные споры...

Одно огромное существо, такое большое, что его можно было разглядеть без увеличительного стекла, устроилось на стене, кормясь желе, крепко смыкая щелочки-глазки, в то время как его омывали невидимые волны...

Все это происходило среди калейдоскопа хрупких, то и дело распускающихся и вянущих цветов, всевозможных разноцветных паутинок, вьющихся лоз и червей, бородавок и слизистых образований, всевозможных симбиотов, радужных зарослей морских водорослей, колеблющихся и сверкающих так, словно их осыпали конфетти из фольги.

Я моргнул, так как мне показалось, что какое-то из существ этого цветастого великолепия вот-вот попадет мне в глаз.

— Сложная штуковина. — Я вернул драгоценность мальчику.