Возмездие (ЛП) - Кеньон Шеррилин. Страница 2

ГЛАВА 1

138 лет спустя Лас-Вегас, штат Невада – Как ты? Эбигейл Янгер едва понимала слова врача, сделавшего ей инъекцию вещества, которое вполне могло вызвать летательный исход. Однако если сработает, риск стоит того. – Что? – Эбби? Ты меня слышишь? Она медленно моргнула и попыталась сосредоточиться на вопросе. Всё вокруг расплывалось. Хотя она могла различить, как свет играет в светлых волосах Ханны. Красивое лицо сестры омрачалось беспокойством. – Гм… да. Ханна выругалась: – Остановитесь! Вы убиваете ее. Доктор не послушал. Ханна направилась к нему, но не успела обойти кровать, дорогу ей преградил старший брат Курт. – Ханна, прекрати. – Мы не знаем, чем это для неё обернётся. Она же человек! Курт покачал головой. – Ей это необходимо. Вещество делает нас сильнее, значит должно подействовать и на нее. Кроме того, уже слишком поздно. Сейчас Эбигейл либо выкарабкается, либо умрёт. Одно из двух. «Интересно, мог ли Курт говорить с большим равнодушием?» Ханна оттолкнула брата. – Мне за тебя стыдно. После того, что она сделала для нас, ты продолжаешь видеть в ней всего лишь человека. – Ханна вернулась к Эбигейл и взяла её за руку. – Останься со мной, Эбби. Не оставляй меня с бесчувственным придурком в лице единственного члена семьи. – Я не придирок! Ханна проигнорировала слова брата. – Мне нужна моя старшая сестренка. Борись, девочка. Не подведи меня. Эбигейл трудно было уследить за их обменом колкостями. Честно говоря, в ушах отзывался лишь стук сердца. Образы прошлого прокручивались в голове, как на DVD. Старый двухэтажный дом, в котором они втроем выросли. Как они с Ханной после отбоя тайком шептались и хихикали о последних увлечениях знаменитостями. Так много счастливых воспоминаний… Мысли вернулись к отцу и матери Курта и Ханны, которые приютили ее после того, как родителей Эбби убили. Они тоже умерли несколько лет назад от своего проклятия, и нет ничего, что бы она ни сделала для приемных брата и сестры. «Просто ты можешь заплатить слишком высокую цену». – Ждите… Был ли это голос доктора? Барабанная дробь звучала все громче, и Эбигейл почувствовала, как что-то глубоко внутри неё разрушается. Выгнув спину, она закричала, казалось, каждая её клеточка вспыхнула огнем. – Что с ней? – Уберите отсюда вашу сестру. Эбигейл услышала протест Ханны, когда Курт вытолкнул ее из комнаты и захлопнул дверь. Из уголков глаз потекли слезы. Она больше не могла ничего видеть и, тем не менее, видела все. Не существовало способа описать происходящее. Словно она стала зеркалом этого мира. – Дыши, – прошептал врач – Просто дыши. Я не позволю тебе умереть. Легче сказать, чем сделать. Боль разрывала тело. Такое чувство, словно она горела изнутри. Не в состоянии вынести муку, Эбигейл кричала, пока не лишилась сил. Да, все действительно было паршиво. Несмотря на слова доктора, она умирала. Точнее – должна была. Никто не мог выдержать такого количества боли и выжить. Это было просто невозможно. Фактически Эбигейл чувствовала, как над ней сгущается тьма. Медленно поглощает её часть за частью, проглатывая полностью. Она вертела головой из стороны в сторону, пытаясь просто дышать. Кто-то удерживал ее за руки и сдавливал горло. «А не врач ли?» Она не могла сосредоточиться. Не могла сказать ничего конкретного. – Остановитесь! – Крик эхом отозвался в ушах. Затем так же быстро, как и пришла, боль оставила ее, словно птица, взлетевшая ввысь без всяких причин. Агония исчезла. В горле жутко пересохло. Эбигейл наклонила голову и встретилась с пристальным взглядом врача. Беспокойство отражалось в изгибе его бровей, но на лицо вернулась маска. – Как ты себя чувствуешь? – Показались кончики клыков. Вспышка чего-то еще. Однако воспоминания об этом исчезли так стремительно, что Эбби не смогла их осознать. «Было ли это важно?» – Дайте воды, – прохрипела она. – Ты жаждешь чего-нибудь еще? – Да, – выдохнула она. – Чего? Эбигейл облизнула губы, воспоминания о смерти родителей обжигали. Даже спустя все эти годы образы были столь отчетливы, словно это случилось вчера. Ей только исполнилось четыре года. Одетая в красную пижаму «Улицы сезам» она спряталась под кровать, пока мужчина, которого родители называли другом, безжалостно убивал их из дробовика. Те ужасающие жестокие звуки, казалось, навсегда врезались в память. С ее убежища были видны черные ковбойские сапоги убийцы, вызывающие скрип половиц, пока он обыскивал комнату. В ужасе Эбби наблюдала, как на розовом коврике принцессы остаются кровавые следы. Она прижала любимого плюшевого мишку ко рту и прикусила, с трудом сдерживая слезы и крик, который выдал бы ее местоположение. Мужчина остановился перед комодом, и там, в зеркале, она ясно увидела его лицо. Совершенно отчетливо. Когда Эбигейл услышала, как эти тяжелые шаги затихли вдали, она поклялась себя в одном – найти и убить этого человека так же жестоко, как он расправился с ее родителями. Заставить молить о пощаде, которой она ему не предоставит. Это станет ее возмездием… – Эбигейл? – Врач обратил на себя её внимание. – Чего еще ты жаждешь? – Голову Сандауна Брэйди.

ГЛАВА 2

– Кто-то убивает Темных Охотников. Джесс Брэйди нахмурился, когда, пыхтя и отдуваясь, его оруженосец Энди ворвался в неприлично огромную кухню. Темные волосы паренька торчали во все стороны, словно мальчишка их взлохмачивал – дурацкая привычка проявлялась у Энди в минуты волнения. – Успокойся, щенок. Я еще не получил свой кофеин. Спокойный как удав, учитывая, что он только недавно проснулся, Джесс подул на дымящийся кофе. Он не из тех, кто любит ранний подъем, особенно если учесть, что его утро было для большинства людей ранним вечером. «Неспроста мальчишка прыгает, как кобылка вокруг гремучей змеи. Почему он так взбудоражен?» Ответ жестоко ударил в грудь и совершенно не помог унять раздражение. Джесс быстро убрался от этих воспоминаний и сосредоточил внимание на мальчике, которого знал с самого рождения. Сейчас Энди около тридцати, но Джесс никогда не встречал более нервного человека. В такие моменты он скучал по старому спокойствию его отца. Ничто никогда не пугало этого мужчину. Даже в тот момент, когда он свалился в логово скорпионов. – Сандаун… ты не понимаешь. Это… Он поднял руку, оборвав парня на полуслове. – Я понял, малыш. Если ты еще не заметил, Темных Охотников почти столько же в меню, как и людей. Что-то пытается убить нас, и это нормально. Теперь объясни мне, почему ты суетишься больше проповедника в борделе? – Я пытаюсь сказать тебе. – Энди сделал жест в сторону двери, будто ожидая, что в нее ворвется чудовище. – Кто-то убивает Темных Охотников, и его нужно остановить. Прежде чем ответить, Джесс медленно отпил кофе. Ах, то что доктор прописал. Ещё чуть-чуть, и он сможет приблизиться к человеческому состоянию, насколько трупяк может это сделать. – Ну, ну как грубо. Казалось, ответ еще больше расстроил Энди. – Сдаётся мне, ты не понимаешь, что я пытаюсь тебе сказать. Джесс почесал усы. – И моя мама топила немых. Я слышу все, что ты говоришь. Есть группа Баффи, возомнившая нас плохими парнями. Это не первое мое родео, щенок. Подобное происходит так давно, что их прозвали Хельсингами задолго до того, как твой отец появился в проекте у деда. Спасибо Голливуду и Брэму Стокеру за весь этот бардак. Бессмертие и до этого было не фонтан. Они только отравили нам существование, убедив остальной мир, что мы в реальности существуем. Теперь каждый гот с жаждой бессмертия ищет нас, умоляя укусить его и обратить. Я тебе не рассказывал о том времени, когда?.. – Сандаун! – крикнул Энди. – Я… – Следи за тоном, парень. Помнишь, я раньше убивал людей, чтобы выжить. Сейчас у меня не намного больше терпения. Заруби себе это на носу, прежде чем я забуду, что теоретически ты должен мне нравиться. Энди глубоко вздохнул. – Хорошо, но ответь мне на один вопрос. «Черт, когда малыш превратился в «Человека Загадку» [5]?!» Нужно было сократить просмотр «Бэтмена», когда Энди был еще совсем малышом. – Преследовали ли вас парни в сопровождении свиты Даймонов? Теперь дело привлекло внимание Джесса. Хотя нет ничего необычного в том, что Даймоны время от времени использовали людей в качестве слуг или свиты, но совсем необычно следовать за ними. Джесс поставил чашку кофе на нержавеющую стальную стойку. – Что ты сказал? – Вот… кто-то путешествует на пару с Даймонами и убивает любого Охотника, которого они смогут отыскать. Они уничтожили троих здесь и еще четверых в Аризоне и Оклахоме. У Джесса заняло целую минуту, чтобы переварить эту информацию. – Откуда ты знаешь об этом? – Я связался с Тони, а он узнал все от матери. Для большинства такое показалась бы странным. Но, как и Энди, Тони был потомственным оруженосцем. Несколько тысяч лет назад появилось целое сообщество оруженосцев, призванное обеспечить «нормальное» прикрытие Темным Охотникам в дневные часы, когда они спали. Оруженосцы помогали им скрываться от людей, но, прежде всего, ограждали их существование от остального мира и заботились об ежедневных потребностях Охотников, чтобы те могли сосредоточиться непосредственно на своей работе – уничтожении Даймонов, а также освобождении украденных человеческих душ, прежде чем те увянут и станут навсегда потеряны. Лучшее же в оруженосцах то, что некоторые из них были оракулами. Они могли говорить напрямую с богами и получать от них информацию, которую Темные Охотники в дальнейшем использовали для убийства Даймонов. Мать Тони была одной из таких оракулов. Вот расшифровать сказанное богами было не просто. Скрестив руки, Джесс прислонился к кухонному столу. – Повтори в точности, что сказала его мать. – Она сказала, что приближается плохой ветер, и мы должны прикрыть тылы. Лайонел не смог оказаться дома до рассвета. Его убили, а его убийца, человек возглавляющий охрану Даймонов, продолжает охоту. Лайонел был еще одним Темным Охотником, которого назначили в Лас-Вегас. Он умер три дня тому назад, так как не смог найти убежище до восхода солнца, – по крайне мере так говорили. У бессмертия имелась своя цена. Существовало мало способов убить бессмертного, и те немногие были действительно ужасны. Джесс потер бровь большим пальцем. – А боги говорили об этом прямо? Энди насупился. – Ну… не совсем. Ты знаешь, какие они. Да, они всегда говорили загадками, которые распутать тяжелей, чем узел «двухголовая кобра». -Так как? – Им потребовалось несколько дней, чтобы истолковать сказанное, но она клянется, что права, и тебе нужно чаще оборачиваться. То, что он и делал с тех пор, как богиня Артемида воскресила его. Барт хорошо обучил его охранять себя со всех сторон и оставаться настороже, неважно от чего или кого. Джесс вовсе не собирался снова становиться жертвой. – Энди… – Не Эндей мне. И я ей верю. Она лучшей оракул среди нас. Он был прав, но… – Мы все совершаем ошибки. И Джесс на своем веку совершил их больше, чем требовалось. У Энди начался нервный тик челюсти. Было видно, что парню хотелось придушить Джесса, но он знал – лучше даже не пытаться. – Прекрасно – сказал он, наконец уступив в этом вопросе. – Ладно. Ищут тебя, так что в принципе это не моё дело. Есть много других Темных Охотников, я не останусь без работы. И вероятно, они к такому же менее раздражительны. – И сменил тему разговора: – Я отремонтировал твой трек и телефон. – Он протянул смартфон Джессу. – Постарайся не намочить его сегодня вечером. – Не моя вина, что Даймон решил бежать через фонтан. В Вегасе по всему городу было разбросано огромное количество фонтанов и по какой-то причине Даймонам казалось, что у Темных Охотников аллергия на воду. Или возможно это способ позлить, прежде чем умереть. Энди проигнорировал замечание. – Мамочка передала тебе домашнего овсяного печенья. Оно в банке на раковине. – Энди указал на контейнер, похожий на Фургон Конестога [6], предназначенный накормить огромную армию, который смотрелся не к месту на дизайнерской кухне. Мысль о печенье подняла Джесу настроение. Сесилия пекла его лучше всех в мире. Именно это он больше всего ценил в отце Энди, когда тот на него работал. Джесс привык получать каждый вечер свежую порцию остывающего на печи лакомства, поднимаясь за кофе. Энди продолжил свой доклад. – Я забрал твою грязную одежду и убрал в шкаф. Связался с компанией, лошади будут доставлены с твоего ранчо на следующей неделе, так что можешь перестать дуться каждый раз, когда проходишь мимо седел. «Ничего себе». Он понятия не имел, что так делал. «Да… надо следить за выражением лица». Он терпеть не мог того, что очевидно для всех. – Заказанные сапоги стоят в холле, металлические ножи, которые Келл прислал на замену сломанным, лежат в ящике стола. Я не смог достать черный стетсон [7], поэтому заказал новый. Твой байк заправлен, и Син предложил всем бесплатную парковку как служащим гостиницы в его казино на время охоты. У тебя будет свое место на стоянке для мотоцикла на подземной парковке. Когда будешь готов отправиться домой, сможешь взять его и уехать. Кроме того, если окажешься в городе и не сможешь добраться сюда до рассвета, то можешь остаться в одном из номеров – у консьержа будет ключ с твоим именем. Что-нибудь еще нужно? Вот это главное достоинство Энди. Как и отец, он эффективен словно слуга дьявола. – Нет. Ничего больше в голову не приходит. – Все в порядке. У меня всегда с собой мобильный телефон, если что-нибудь понадобиться – звякни. – Мальчишка всегда так говорил. Джесс направился к печенью. – Спокойной ночи. Энди кивнул и пошел к двери. Он остановился, словно хотел еще что-то добавить, но передумав, быстро направился к выходу, отправляясь в свою квартиру над гаражом. По какой-то причине после ухода малыша Джесс вспомнил, как Энди в девстве ходил по пятам за отцом. Он до сих пор мог видеть пухлые щечки, большие глаза и веснушки на лице малыша. Услышать, как он просит своим детским голоском научить кататься верхом, а затем Джесс поднимает мальчика из грязи, когда его впервые сбросил Шетлендский пони – подарок Джесса. Маленькая козявка поднялась, отряхнулась, а потом села в седло как актер. Теперь этот мальчик вырос и стал выглядеть старше Джесса. В этом состояла самая трудная часть бессмертия. Наблюдать за людьми, о которых он заботился еще детьми, видеть, как они стареют и умирают, в то время когда он никогда не изменится. И точно также как Энди, Джесс знал отца мальчика с рождения. Семья Тейлеров стала его оруженосцами с начала его жизни в ипостаси Темного Охотника. Несмотря на это, Сандаун возвел стену между ними, не подпуская никого слишком близко. По крайней мере, до Энди. Он не знал почему, но это маленькое дерьмо как-то сумел проползти мимо его обороны. Во многом Энди вел себя, словно его сын. На протяжении своей долгой жизни был только один человек, к которому Джесс испытывал подобные чувства. Сандаун вздрогнул от воспоминаний и пожалел, что не может от них избавиться. Полный раскаяния и скорби Джесс вытащил часы из кармана, чтобы проверить время. Открыв их, он остановился взглядом на лице Матильды в изношенной сепии [8], которую хранил со дня своего перерождения. Неважно сколько прошло времени, он все еще скорбел от ее потери. Это единственное, что он по-настоящему ненавидел в своём воскрешении. Знать, что Матильда жива, и не иметь возможности ее увидеть. Темным Охотникам запрещалось заводить семью. Так же им не позволялось, чтобы кто-либо из их прошлой жизни узнал об их возвращении. В этом они клялись, когда Артемида воскрешала их. И все же, Джесс следил за ней, пока Матильда жила и создал все условия, чтобы ей ни в чем не пришлось нуждаться. Она вышла замуж и родила шестерых детей. «Без меня». Вплоть до дня смерти она так никогда и не узнала, кто ее благодетель. Оруженосцы говорили Матильде, что ее дальний родственник создал трастовый фонд и завещал его ей после своей смерти. Она никогда не узнала, что эти деньги были получены из средств от сделки с богиней, чтобы отплатить счет, которым нельзя загладить ни одно насилие. «Иногда мертвые недостаточно мертвы». К горлу подступил комок, и Джесс захлопнул часы. Нечего думать о том, что могло быть. Он сделал то, что пришлось. В любом случае, Матильде, наверное, лучше было без него. Рано или поздно его прошлое настигло бы их, и итог был бы один. По крайне мере, эту ложь говорил он себе, чтобы сделать свое существование терпимей. В душе он знал другую правду. «Никто не мог любить ее больше меня». Более чем он сделал до этого дня. – Я скучаю по тебе, Тилли. «И это никогда не изменится». Никто больше никогда не заставит его почувствовать то, что он отдал ей. В той же степени. Чертыхнувшись, Джесс скривил губы от грустных мыслей. – Я превращаюсь в старуху. Может стоит начать вязать и скулить о «мыльных операх», ценах на газ и хамстве водителей. Сандаун Брэйди таким не занимался. Нет. Настало время для убийства, и сегодня он в настроении искупаться в крови.