Наследник Ярости (СИ) - Ляпота Алёна. Страница 27

- Да сдалась она мне! - излишне бойко воскликнул Миклош. Голос предательски сорвался в писк. Коротышка смутился и соскочил с табуретки.

- Ты злая грымза, - рявкнул он напоследок.

- Иди себе, - прошептала Зельда и замерла, прижав огромные ладони к груди, - хороша, не к добру, хороша. И век её короток. Не будет счастья от такой жены...

Миклош покинул кухню и вприпрыжку помчался по коридорам замка, выискивая невесту владыки. Зачем ему понадобилось её видеть, он и сам не знал. Скорее всего, не хотелось маяться от безделья в одиночку. Не в конюшни же идти - там дел всегда невпроворот, да и Себрий за работой редко бывал добрым - всё норовил огреть батогом, чтоб не путался под ногами.

В замке невесты не оказалось. Тогда Миклош спустился в сад, где и нашёл Ярушку среди розовых кустов, напрочь облепленных пернатыми болтушками.

- А ну прочь к бесовой матери! - грозно крикнул коротышка.

Птички испуганно взвились, возмущённо осыпая его ругательствами. Миклош достал из-за пояса рогатку, и стайка болтушек мигом затерялась в кронах исполинских дубов.

Ярушка звонко рассмеялась. Смех её, девичий и нежный, звонким колокольчиком разлился по всему саду. Болтушки тоже захохотали, высунув любопытные мордочки из-под листьев.

- Ты забавный, -  улыбнулась девушка, - обязательно было всех разгонять? Мы так мило беседовали.

-О чём можно говорить с глупой птицей?

- О том, о чём глупая птица не станет говорить с грубым мальчуганом.

- Я не мальчуган, - вскипел коротышка, покрываясь ярко-красными пятнами, - я в три раза старше тебя.

- Низкий поклон твоей мудрости!

Болтушки дружно закивали головками-ягодками и загалдели, перебивая друг дружку. Ярушка вновь рассмеялась, прикрыв лицо рукавом - уж больно потешно выглядел злобствующий коротышка. Волосы топорщились во все стороны, как усы у рыжего кота, а изо рта вырывались, лопаясь, разноцветные пузырьки.

Внезапно что-то спугнуло птичек с человеческими лицами. Они дружно охнули и сорвались в чащу, неистово голося. По ногам пробежал холодный ветерок, взметнув юбки девушки вверх. Ярушка стыдливо одёрнула платье и озадаченно посмотрела на Миклоша. Тот выглядел растерянным.

- Добра не жди, - прошептал он.

Ярушка протянула ему руку. Миклош вытер ладонь о штанину и осторожно, будто не веря своим глазам, дотронулся до её пальцев. Мягкая шелковистая кожа, пахнувшая розовым цветом и мятой. Коротышка вновь покраснел до кончиков ушей. Нос зачесался, и Миклош громко чихнул.

- Тише, - вдруг сказала Ярушка, сжимая ладонь, - кажется, здесь кто-то есть.

Розовые кусты зашелестели. Сквозь колючую поросль просочились белые стебли, заплетая всё вокруг причудливыми узорами.

- Идём, - едва слышно скомандовал Миклош. Однако уходить было поздно.

Из глубины сада показались четыре светящихся глаза, и на лужайку, ломая кусты, выскочил огромный белый пёс.

С первого же вгляда Ярушка поняла, что зверь пришёл не с добром. Шерсть его топорщилась, как у разъярённого кабана, две пары глаз метали молнии из-под злобно прищуренных век, пасть широко распахнута, обнажая два ряда длинных острых клыков.

Бежать было некуда, звать на помощь - бессмысленно. В один миг чудовище могло разорвать её пополам или проглотить целиком, пока кто-либо успеет добежать хотя бы до сада.

Если что она и успела усвоить в этом безумном мире, так это то, что в нём не было места страху. Страх был погибелью. Поэтому Ярушка, глубоко вздохнув, призвала все свои силы, чтобы не бояться.

Она осторожно толкнула коротышку назад, закрывая собой, и улыбнулась зверю.

- Кто ты? - ласково спросила она.

Пёс не ответил, но глаза его перестали метать молнии.

- Ты не умеешь говорить? - предположила Ярушка, - не беда. Мы рады любым гостям.

Пёс неспеша обошёл вокруг неё, бесшумно ступая когтистыми лапами, величиной с доброе колесо от телеги, и громко сопел, втягивая воздух.

- Если ты покажешь, зачем пришёл, я смогу помочь, - настаивала Ярушка, продолжая улыбаться.

Пёс зарычал, но не злостно, скорее, по привычке. Шерсть на спине улеглась волнистыми прядями, сверкая на солнце серебром.

- Может, хочешь немного моей крови? - неожиданно предложила Ярушка и осторожно достала из-за пояса булавку. Быстро кольнула себя в запястье и протянула руку прямо под нос чудищу. Ручеек алой крови змейкой струился по ладони, капая на землю.

Пёс заволновался, заскулил, принюхиваясь, и несмело вильнул хвостом. Затем с жадностью облизал ладонь, смакуя каждую капельку крови, покуда она не перестала течь. Затем громко залаял и завертелся волчком, норовя ухватить себя за хвост.

Буйство длилось недолго. Спустя несколько минут зверь успокоился, зыркнул на девушку двумя парами горящих глаз и попятился назад в глубину сада. Белые корни, расплетаясь, уползали вслед за ним.

- Вот те на! - только и смог выговорить Миклош, выглядывая из-за спины Ярушки. Девушка стояла ни живая, ни мёртвая, бледная, как солнце в грозовое утро, и прижимала к сердцу ладонь.

- Зачем ты позволила ему отведать крови? - коротышка нахмурил брови.

- Здесь её любят, - прошептала Ярушка.

- Следует рассказать хозяину, когда вернётся.

- Когда вернётся, - эхом повторила Ярушка, опускаясь на землю, - когда вернётся...

- Эй, - Миклош наклонился и похлопал по её щекам, - вставай, пора убираться.

- Да.

Ярушка, будто во сне, поднялась на колени, затем во весь рост, и, спотыкаясь, побрела к замку. Коротышка только мог догадываться, насколько ей было страшно, и сколько сил ушло на то, чтобы улыбаться чудищу. А ещё она укрыла его за собой, как беспомощное дитя. Это было горше всего.

Миклош готов был разрыдаться от обиды.

Ладонь девушки безвольно болталась у бедра. Коротышка заскрипел зубами от злости и неожиданно для самого себя цапнул Ярушку за руку - больно, до крови. Она охнула, приходя в себя, и изумлённо уставилась на Миклоша, потирая укушенную ладонь.

Он больше не мог сдерживать слёз и умчался, сломя голову, куда глаза глядят, оставив Ярушку одну перед входом в замок.

Навстречу уже спешил Себрий - скакуны, почуяв незваного гостя, заволновались и подняли шум. Миклош прошмыгнул мимо него и скрылся в глубине сада.

Глава 19

Тиран Лаорт задумчиво сидел перед зеркалом, наблюдая за тем, как владыка извивается в предсмертной агонии, отдавая жизнь - каплю за каплей - в прожорливое тело паука. Ирвальд был ловок и силён. И столь же безрассуден и бесстрашен. Ярость не оставила его даже на смертном одре. И это было забавно...

Лаорт царил в подземельях Гор почти тысячу лет, и мало что могло его позабавить. Владык он не любил - также как и большую часть обитателей Межгорья. Но с ними приходилось считаться.

Лаорт злобно сжал кулак, а в глазах сверкнуло презрение. Тысячи лет длилась война тиранов, владык и хранителей. Тысячи лет пьянящих побед и бесславных поражений, наполненных смыслом и красотой неизбежной гибели, пока, наконец, земля не содроглась, отказываясь принимать души сражённых воинов, и солнце поглотило их, иссушив источник силы тиранов до последней капли.

Солнце навсегда изменило тиранов, сделав их тела уязвимыми. Даже крошечный лучик, упавший на кожу, причинял невыносимую боль. Агония была столь ужасной, что некоторые сходили с ума, опалённые солнечными лучами, и молили о смерти. Но солнце могло убивать их годами, испепеляя слой за слоем восстанавливавшуюся плоть.

Тираны навсегда ушли в подземелье, заключив перемирие с владыками. Бессмысленно было сражаться за то, что больше не могло им принадлежать.

Владыки стали важным союзником, как оплот между тиранами и хранителями, не пожелавшими заключать перемирие. И пусть небесные упрямцы не представляли особой угрозы, их мелкие нападки причиняли тиранам множество неудобств.

Горы невольно оберегали тиранов, а владыки отправляли в источник немало живительных душ.

Несколько сотен лет Лаорт зорко следил за источником, заботясь о том, чтобы тот был полон. Жизнь кипела, бурлила в его голубоватых водах, наполняя сердце тирана умиротворением. И всё же Лаорт скучал по битвам. Наблюдая, как княжич борется из последних сил, призывая пламя Гор, тиран жалел, что не стоит напротив него с обнажённым клинком.